Коррупционные риски в России за минувший год заметно снизились, причем по многим параметрам стали даже ниже среднемирового уровня, следует из результатов очередного глобального исследования компании Ernst&Young, в котором этой весной приняли участие 1758 топ-менеджеров крупнейших компаний 43 государств мира.
Если в прошлом году на необходимость давать взятки наличными ради достижения корпоративных выгод или для защиты бизнеса в России жаловались 39% директоров — респондентов E&Y, то в нынешнем — лишь 16%. На необходимость недежных подношений сетовали четверть (25%) менеджеров, тогда как в 2012 г. — 22%. Опасались быть втянутыми в организацию различного рода увеселения в качестве подкупа 18%, тогда как годом ранее — 25%. Зато в этом году почти три четверти (72%) респондентов сказали, что не видят подобных коррупционных рисков.
Игорь Лебедев, старший менеджер компании Ernst&Young, напоминает, что речь в исследовании идет о субъективных оценках коррупционных рисков директорами. На его взгляд, столь высокая доля (72%) тех, кто не видит рисков, может означать, что респонденты предполагают развитие отдельных коррупционных схем.
Тем временем в мире, судя по данным E&Y, коррупция растет. Так, число тех, кто опасается столкнуться с необходимостью подкупа деньгами, практически сравнялось с российским уровнем — 15%, тогда как годом ранее о подобной схеме говорили лишь 9% респондентов. Число тех, кто жалуется на коррупционные подношения, в мире почти утроилось — с 6% до 16%, на использование увеселений в качестве подкупа — выросло с 20% до 30%.
Александр Ивлев, управляющий партнер Ernst&Young, считает, что за последние пару десятилетий уровень коррупции у нас несколько снизился хотя бы потому, что Россия стала частью единого глобального экономического пространства, благодаря чему стала более прозрачной деятельность как отдельных компаний, так и экономики в целом. На взгляд Ивлева, во время кризиса и в посткризисный период коррупционные риски возрастают. По его словам, в случае нового кризиса многое будет зависеть от эффективной государственной политики — в частности, комплекса антикоррупционных мер.
