Крупнейший частный банк России подводит итоги года. Накануне председатель "МДМ-Банка" дал интервью телеканалу "Россия 24". По версии некоторых деловых СМИ и экспертов, Олег Вьюгин является одним из кандидатов на пост главы Банка России. Он говорил о денежно-кредитной политике, о деятельности Банка России и ее влиянии на банковский сектор.
Олег Вячеславович, сначала хотел бы с вами поговорить о денежно-кредитной политике в России и о состоянии банковского сектора. Какие основные риски есть сейчас для банковского сектора?
В прошедшие годы, и особенно 11-й, банки отыгрывали кредитный спад, который был в период кризиса. Отыгрывали довольно интенсивно, настолько интенсивно, что сейчас уже начались ощущения ограничения по капиталу. Для того чтобы дальше расти, надо капитал привлекать. Привлечение капитала сейчас дело дорогое, только если сами акционеры какие-то свои личные деньги вкладывают, или государство в государственные банки. Но пока таких решений нет. Поэтому можно ожидать замедления кредитной активности. На это накладывается и замедление экономической активности. Я бы не строил здесь жесткую взаимосвязь, в каждом из вариантов своя логика. Замедление экономической активности нельзя отнести на сокращение. Наоборот, кредиты росли в прошлом году довольно интенсивно. Правда был перекос в сторону потребительских кредитов, но тем не менее корпоративные кредиты на 13% выросли. Это все-таки гораздо быстрее, чем валовый внутренний продукт.
Можно ли говорить о том, что сейчас для банковского сектора настал этап пресыщения, и надо ли говорить, что процентного роста уже показать не удастся?
Не удастся. В экономике некоторая пауза, она продлится еще около года. Во-вторых, капитал. И в-третьих, еще регулятивные изменения. Возможно, что будет введен "Базель III", в особенности в части требования к капиталу. Это еще может способствовать некоторому такому замедление кредитной активности.
Банки с опасением ожидают ужесточения именно этих требований, которые связаны прежде всего именно с "Базелем", или это безысходная история, которая все-таки должна случиться, и надо просто готовиться к этому без каких-либо страхов?
Введение требований по капиталу в соответствии с "Базелем III" имеет долгосрочный эффект. Нельзя сказать, что сразу случится что-то. Скорее всего, при введении новых требований вообще ничего не произойдет. Внешне. Но, безусловно, достаточно легко посчитать. Банковской системе, для того чтобы поддерживать тенденции роста активов, ВВП, при условии, что внутренний продукт растет на 3,5% в год, за 5 лет понадобится три триллиона. Это моя оценка, три триллиона дополнительного капитала. Не основного, а дополнительного капитала. А дополнительный капитал может быть взят только с рынка или привлечением у каких-то других акционеров. Это сейчас выглядит затруднительно, поэтому некая неопределенность для будущего возникает.
Разговоры о денежной кредитной политике, они тоже в контексте состояния банковского сектора были очень интересны и активны, особенно в конце прошлого года. Очень многих удивило решение Центробанка повысить ставку в тот момент, когда этого практически никто из экспертов не ожидал. Видится ли вам такое решение логичным и какой может быть политика в этом году? Стоит ли ожидать изменения ставок, назрело ли это снижение?
Мне кажется, что то повышение, о котором вы говорите, на 25 сотых процента, это событие незначительное. Если говорить о текущем моменте и о ближайшем будущем, то скорее больше вероятности, что ставка Центральным банком будет снижена, тоже очень осторожно, аккуратно. Не берусь сказать, в какой именно момент, но это можно предвидеть. Мне кажется, что эта ситуация, когда сейчас в экономике реальные и положительные ставки для заемщиков довольно высокие. Она носит специфический характер и не зависит в полной мере от того, что делает Центральный банк. Просто банки столкнулись с ситуацией, когда сжимается маржа. Это всегда происходит, когда падает инфляция. Мы знаем, что при инфляции 2%, как в Соединенных Штатах или в Европе, банки работают на гораздо более низкой марже, чем российские. И реакцией на это было то, что банки стали активно идти в кредитование населения, где удается получать большую маржу по очень разным причинам. Почему люди готовы платить 20-25% по кредиту, я лично не очень понимаю, но у нас это в стране происходит. В погоне за маржой это привело к тому, что депозиты стали расти по цене, потому что нужно привлекать средства, чтобы кредитовать. Это привело к удорожанию и корпоративных кредитов. Они могли бы стоить дешевле для заемщиков, но поскольку есть сильный конкурент в лице физического лица, который готов платить высокие проценты, это привело к такому общему подъему ставок, в том числе и реальных процентных ставок.
На Центробанк действительно есть общественное давление. Вы четко проговорили, что сама по себе ставка и ее увеличение или снижение не играют существенной роли. Есть другие инструменты влияния на все те моменты, которые не устраивают, в том числе и банковский сектор, и представителей бизнеса. Не получится ли так, что все-таки ЦБ сейчас если и будет снижать свою ставку, это будет сделано под определенным давлением?
Давайте посмотрим прошлый год. Давление на Центральный банк началось гораздо раньше. ЦБ следовал своей точки зрения или своей оценке ситуации. Сейчас ожидаемое снижение ставки, на мой взгляд, напрямую с давлением не связано, для этого есть и экономические аргументы вполне приемлемые, например снижение инфляции. Мы фиксировали январскую и февральскую инфляцию. Есть движение индикаторов денежной массы. Специалисты умеют считать, как это сказывается на инфляцию в будущем, и все показывает к тому, что некое повышение инфляции после тенденции снижения, которое было в прошлом году, пройдено. Оно будет пройдено окончательно скорее к середине года и во второй половине года. Если ЦБ в этот период начнет снижать ставки, это будет скорее не под давлением общественности, а под давлением экономических факторов, что абсолютно нормально.
Дополнительную нервозность вызывают слухи, что, дескать, появилась идея правительства ввести представителей правительства или структуры, близкой к нему, в совет директоров Центробанка. Это, конечно же, уже многими было прокомментировано. И я не удивлюсь, что если вы тоже скажете, что Центробанк должен оставаться независимым и это вредное решение. При любых ли обстоятельствах, так ли это?
По большому счету это излишнее решение, поскольку в наших нормативных и законодательных актах написано, что денежно-кредитная политика проводится по согласованию с правительством. Это уже законодательно закреплено. Надо ли это реализовывать через введение представителей в совет директоров, на мой взгляд, это не очень правильно. Совет директоров обсуждает не только денежно-кредитную политику, он обсуждает очень много вопросов, связанных с надзором, который является полностью епархией Центрального банка. Правительство в этом процессе никогда не участвовало и не должно участвовать. Это создаст неудобство. Денежно-кредитную политику можно обсуждать с участием представителей правительства. Хотя это тоже мне кажется излишним решением, потому что даже если это один и два голоса - они могут сыграть роль в какой-то ситуации.
И тогда это уже определенный конфликт интересов.
Да, возникает нарушение общепринятых норм, независимости Центрального банка.
К делам надзорным хотелось бы тоже обратиться и поговорить о том, каким образом могут расшириться полномочия Центробанка, после того как по-настоящему функции мегарегулятора перейдут к ЦБ, и вообще нужен ли сейчас рынку такой дополнительный инструмент, как мегарегулятор и тем более скопление больших полномочий в руках Центробанка. Нужна ли эта мера, опасна ли она?
Как всякая реорганизация управления, всегда есть плюсы и минусы. Я не видел ни разу такой организации контроля над финансовыми рынками, не только на российских примерах, а на примерах других стран, которые бы не подвергались критике. И надо сказать, что застывших форм тоже нет. Например, был создан ФС в Соединенном Королевстве Великобритании, который обладал уникальными полномочиями надзора за всеми институтами. Потом после кризиса все-таки полномочия ФС урезали и часть передали банкам. И сейчас существует тенденция передачи таких надзорных полномочий в большей степени центральным банкам. Это влияние кризиса. Через какое-то время возможно все будет меняться. Но Россия последовала достаточно радикально в этом же направлении. Время покажет, насколько это эффективно.
То есть это не хорошо и не плохо, это просто определенные тенденции мировые и мы в русле их?
Да, при хорошей организации такая система сработает. Но нужно очень четко понять, как внутри Центрального банка выстроить китайские стены и вообще систему управления, которая была бы наиболее эффективна вот в сложившейся ситуации.
Говоря о банковском регулировании, что, на ваш взгляд, сейчас стоило бы поправить и изменить, и есть ли предпосылки к тому, что это возможно будет сделано?
Есть глобальный и актуальный момент. Он связан больше с надзором, чем с денежно-кредитной политикой, которая в принципе выстроена более или менее сейчас разумно в нашей стране, и взаимодействие Министерства финансов, как владельца бюджетного процесса, и Центрального банка выстроено неплохо. Оно работает фактически как часы с точки зрения предоставления и регулирования ликвидности и предложения денег в экономике. А вот с надзором ситуация хуже. Там большие вызовы, потому что Центральный банк пока, во-первых, не обеспечен достаточными полномочиями для управления реальной достаточностью капитала. Не номинальной, а реальной. Я думаю, что Центральный банк знает реальную достаточность капитала, но как бы не уполномочен гибко управлять этим процессом.
У него вопрос прозрачности даже банковского сектора?
Да, давайте посмотрим наши некоторые нормы. Есть такая норма, что Центральный банк в случае если достаточность капитала ниже 2%, обязан принять меры по ликвидации лицензии. А если выше, то он вообще не обязан этого делать. Тогда возникает такой пробел: а что он в этом пространстве от 2 до 7, от 7 до 10 делает? Он что-то делает, но это никак не оформлено до конца. Это, по-моему, проблема, которая должна решаться. Это даст Центральному банку больше гибкости и прозрачности и он сможет более четко действовать по отношению к надзираемым банкам. Есть проблема перегрузки банков отчетностью. Это связано с РСБ, НСО, это связано с налоговой отчётностью, это связано с необходимостью чуть ли не пять лет хранить все архивные материалы в бумажном виде. Вот недавно Герман Оскарович заявил, что Сбербанк инвестирует сотни миллионов долларов в создание специальных хранилищ для огромного количества досье, которые он вынужден хранить при действующем регулировании. Это серьезная вещь на самом деле. Но все-таки она выглядит как техническая.
То есть, это нужно абсолютно так жестко исправлять и, кстати, вы не единственный, кто из банковского сектора об этом говорите.
Последовательно, последовательно исправлять шаг за шагом.
Говоря о достаточно слаженной денежно-кредитной политике и такого сбалансированного поведения российского ЦБ, наверное и нужно говорить о том, что мы готовимся перейти к свободному плавающему курсу рубля и политике таргетирования инфляции. Насколько мы готовы в сроки, озвученные Центробанком это сделать? Есть ли здесь дополнительные риски? Мы привыкли за эти последние несколько лет, что курс рубля, когда нужно, может подрегулироваться. И Центробанк это делает достаточно искусно своими инструментами. А главное население привыкло к тому, что не надо бегать по случаю движения курса рубля в обменники.
Давайте признаем факт, что в основном курс сейчас управляется рыночными силами. Да, Центральный банк иногда вмешивается, он потом постфактум сообщает о своих покупках. Самое яркое событие – это май прошлого года, когда было падение цены на нефть до 80 долларов за баррель и началось давление на рубль. Интервенция, которую сделал Центральный банк, чтобы препятствовать такому чрезмерному движению курса, они измерялись 200 или 600 миллионами долларов. Что это - 500 миллиардов по отношению к общей сумме резервов? На самом деле вмешательство было незначительным. И это было такое крупное вмешательство. Поэтому надо признать, что рыночные силы управляют курсом. Что мешает перейти к совершенно классической политике свободного курса. Хотя таких случаев не так много. Банк Японии или ЕЦБ иногда делают такие операции на валютном рынке. Ну что мешает? Я думаю что основное препятствие – это чрезмерно много регулируемых тарифов и цен в экономике до сих пор. И это мешает и таргетировать инфляцию, и делает недостаточно эффективной политику процентных ставок Центрального банка. Потому что у нас из года в год повторяется такая забавная ситуация – корректируются тарифы регулируемые, в основном это относится к естественным монополиям. После этого начинается инфляционное давление. Центральный банк начинает что-то делать, то ли ставку повышать, то ли денежную массу сдерживать. Но это катится потом как инфляционная волна. Фиксируется некий уровень инфляции, скажем годовой - 7%. После этого монополии обращаются к правительству и говорят: ну надо же скорректировать наши тарифы-то, цены-то выросли за год. Им опять корректируют тарифы, опять бежит волна. Конечно Центральный банк может зажать ситуацию, но ведь можно и пережать. Поэтому мы никак не можем эту инфляцию добить. Слишком много регулируемых цен в экономике. И может быть тогда, если уж они есть, может быть надо воздержаться один раз и не регулировать тарифы, а попросить компании, которые чаще всего являются государственными, поработать с издержками. Я знаю примеры компаний государственных, которые несколько лет просто снижали издержки и им не требовалось повышение тарифов. И у них даже выросла прибыль.
Беседу провел ведущий ТК "Россия-24" Алексей Бобровский
