InvestFuture

Андрей Костин: бизнесу еще рано думать об амнистии

Прочитали: 352

В эксклюзивном интервью телеканалу "Россия 24" президент - председатель правления ВТБ Андрей Костин прокомментировал ситуацию с "дочками" банка на Кипре, подтвердил планы по продаже доли в "Росбанке" и рассказал подробности размещения акций на Московской бирже, назвав это событие знаковым для российского рынка.

- Андрей Леонидович, здравствуйте. - Добрый день.

- Начну все-таки с доп эмиссии. Тема очень интересная. Всю неделю, можно сказать, если мы говорим о корпоративном российском секторе, шла под знаком ВТБ. Вот. Пусть это не скромно, но тем не менее. Доп эмиссия, можно сказать, уже состоялась. Сегодня 24 мая. Расскажите, пожалуйста, о успехах. И в данном случае меня, конечно, интересует результат. До конца не понятно, вот эти иностранные фонды, которые вошли, можно сказать, со своей долей. Какие здесь вот суммы? Кто распределил по частям эту долю?

- Ну, заметьте, не я это сказал. Вы похвалили первый это. Я думаю, что это событие действительно знаковое для российского фондового рынка. Прежде всего потому, что это первая крупная, столь крупная эмиссия российского эмитента, который размещается исключительно на российском рынке. Объем эмиссии составил 102 с половиной миллиарда рублей. И все это было размещено в виде акций, обращающихся на московской фондовой бирже. Никогда до этого такие эмиссии не размещались в России. Преимущественно или в основном это была лондонская фондовая биржа, нью-йоркская, гонконгская, но никогда не Россия. 25-го января на совещании в Кремле президент Путин поставил задачу такую в контексте развития именно российского фондового рынка, что нужно размещаться здесь. И за эти 4 месяца была проделана большая работа со стороны правительства, со стороны Центрального банка, со стороны администрации президента. Был принят ряд новых законодательных актов. Были изменены целый ряд нормативов. Что позволило приступить к размещению на московской фондовой бирже такого, такого рода эмиссий. Правда, сказав это, надо отметить, что эта работа, пожалуй, еще не завершена. Есть еще ряд важных моментов, которые мешают тому, чтобы подобного рода эмиссии размещались в Москве. Ну, например, отсутствие евро клера, как расчетного регистратора акций, акциями. Это большая проблема сегодня иностранных инвесторов. И думаю, чем быстрее решим мы ее, тем будет лучше для фондовых рынков. Ну, есть целый ряд еще моментов. Но в целом, думаю, мы доказали, что это можно делать. А, значит, и другие российские эмитенты могут следовать нашему уже примеру и размещаться здесь. Я думаю, это серьезное изменение, которое серьезно скажется на динамике развития российского фондового рынка.

- По поводу euroclear вы сказали. Действительно, и мы уже идем по этому направлению. Во всяком случае, кто работал на долговом рынке, у них такие возможности есть.

- Да, надо понимать, что у ряда иностранных инвесторов, у них просто есть технически, да. У них просто в положении записано, что они обязаны именно вести расчеты. И расчеты через евроклир. Поэтому это техническое препятствие, которое нам надо снимать, как можно быстрее. Но вторая, вторая особенность нашего размещения, честно говоря, я пытался найти аналоги даже в мировой практике, не нашел. Что одновременно целый ряд суверенных фондов принял участие в этом размещении. Прежде всего речь идет о суверенном фонде Норвегии. Это крупнейший наш акционер теперь стал. И кроме того, суверенный фонд Катара и Азербайджана, тоже впервые, в общем, принимающие участие в такого рода сделках. Это крупные акционеры теперь. Объем заявок их, удовлетворенных от 15 миллиардов рублей и выше. И в общей сложности они выкупили 56% всей эмиссии, дополнительной эмиссии банка ВТБ. Есть ряд других крупных очень интересных инвесторов. Из стран БРИКС в SPO участвовал второй по величине китайский банк, строительный банк Китая, финансовые учреждения Бразилии. То есть, такой, география, я бы сказал, наших инвесторов, она несколько отличается от традиционной. Это, вы видите, страны развивающихся рынков. Это страны БРИКС. Это арабские страны. Это страны СНГ. То есть, достаточно интересная композиция. И преимущество этих инвесторов, что они, поскольку это суверенные фонды, поскольку они очень тщательно подходят к выбору объекта инвестиции, поскольку они вкладывают в будущую, как бы в жизнь будущего поколения, эти… рассматриваются, как некая такая печать качества на те компании, в которые они инвестируют. И это сигнал для других инвесторов тоже двигаться в этом направлении. И еще одна деталь – это, конечно, долгосрочные инвесторы. Не спекулируют акциями каждый день. Они держат акции долго. Мы знаем, что некоторые фонды держат по 10, по больше лет.

- Особенно норвежские.

- Да, да.

- Владеют практически любой компании Европы.

- Абсолютно. Поэтому это такая более стабильная база инвесторская для нас. И это, в общем-то, горизонт сотрудничества новый. Потому что мы рассматриваем вступление столь крупных инвесторов в наш капитал, ну, как, может быть, начало определенного, работы с ними. И привлечения инвестиций в другие сферы российской экономики.

- Я понимаю, что это странно может звучать, вопрос, но, тем не менее. Они сами как бы вот выходили, больше от них была инициатива или здесь вот вы на них выходили и предлагали, и объясняли, насколько это выгодное вложение. Вот, что здесь было, и вообще, можно ли так оценивать?

- Я даже сейчас уже, мы так долго с ними работу вели, что даже сейчас трудно уже вспомнить, кто первый зашел. Допустим, с фондом Катара мы работаем, наверное, не менее 4 лет. И была возможность их реального участия еще в продаже пакета акций в 2011 году, который государство продавало. Поэтому эта работа велась как бы даже не один год, я бы сказал. Это были непростые очень переговоры. И я думаю, что это отражает, с одной стороны, их интерес, конечно, к российскому рынку. Они, в общем-то, настолько активно не работали еще на российском рынке. Ну, и чего греха таить, все-таки их, наверное, устроила и цена. Поскольку цена сегодня, на наш взгляд, достаточно низкая для российских активов в целом и для ВТБ, в частности. И они просто поверили, я думаю, в будущность российского рынка, в будущность акций ВТБ. И считают, что, ну, я там большой политики не вижу, честно говоря. В целом все-таки приоритет у них – это зарабатывание денег. А потом уже какие-то другие аспекты, да, кстати, не было никаких ни с нашей стороны, с российской стороны никаких ни запретов, ни ограничений. И в этом плане и российское руководство всегда считало, что один инвестор ничем не хуже, чем другой. Поэтому здесь все равны. И мы работали абсолютно со всеми заинтересованными сторонами в этом.

- Сумма подтверждается? Потому что в деловой прессе звучат разные оценки. Например, говорится, по версии Financial Times, что-то около миллиарда… эмиссии катарский фонд готов был инвестировать. Или, может быть, это позже станет известно окончательно?

- Нет, ну, поменьше. Это, это поменьше. Ну, оценки были разные. И проговоры были разные. В конечном итоге, у нас нет такого, что один инвестор, там, в разы больше купил, чем другие. Я повторяю, примерно вилка от 15 до 20 миллиардов, до 21 миллиарда рублей. Где-то вот в этих пределах.

- На этой неделе очень интересная тема Росбанка, как ни странно, оказалась. И здесь, там, косвенно есть участие ВТБ. В каком смысле. В том смысле, что ВТБ все-таки 10% Росбанка принадлежит. История, в общем, не столько экономическая, сколько такая вот криминальная. И, тем не менее, надо эту тему обсудить. Тем более, что уже последовали заявления и от вас, в том числе это было озвучено. До конца года банк готов продавать свою долю. Выходить из капитала Росбанка. Связано ли, во-первых, это с этим? И если это не связано с этим, то зачем, в общем, как мне кажется, из хорошего актива выходить? Все-таки банк входит в десятку крупнейших в России?

- Для нас это никогда не было стратегическая инвестиция. Скажу даже больше. В принципе, мы стали владельцем пакета акций в результате кризиса 2008-2009 года. И вообще наша стратегия состоит в том, что мы не заинтересованы в том, чтобы держать долгосрочно миноритарные пакеты акций. В том числе и в финансовых институтах. Поэтому такие переговоры начаты были нами довольно давно. В том числе с руководством Societe General. Мы не думаем, что как-то нынешняя ситуация способна сильно повлиять в одну или другую сторону. Потому что нам кажется репутация Росбанка и репутация главного акционера Societe General , она достаточно высока. И, я думаю, что банк сможет как бы преодолеть ту проблему, которую у нас, у них возникла. Сейчас, конечно, рано говорить о том, насколько там вина есть или нет. Все-таки у нас существует презумпция невиновности. Наверное, будем, это как бы подождем. Увидим. Но понятно, что процесс продолжается дальше. Вы знаете, банк уже заявил о том, что они будут другой менеджмент сейчас назначать. Мы, как акционеры, готовы поддержать банк. Готовы способствовать, чтобы стабилизация ситуации там. Но в целом это не меняет наш вектор. Мы хотели бы в конечном итоге выйти из капитала Росбанка именно в силу того, что, ну, владеть миноритарном пакетом в одном из банков конкурентов, наверное, это не то, что мы хотели бы иметь на самом деле.

- Но просто тему очень интересная. Она тут замешивается с такой, с морально-этической, с морально-этическим аспектом. Теми более, что учитывая, что буквально вчера президент на встрече с бизнесом говорил в том числе и об, вот этой вот экономической амнистии, так называемой. Он, правда, сказал, что не проработан до конца этот еще механизм. И, мне кажется, что эти два события они друг с другом, в общем, коррелируют. Вот, как ему кажется.

- Я, может быть, принадлежу к меньшинству тех бизнесменов-финансистов, которые не поддерживают идею обязательного смягчения наказания в экономической области. Они должны быть адекватными, мне кажется. А …смягчения, я бы этого не сказал. Потому что в своей практике я сталкивался с огромными злоупотреблениями, с огромными нарушениями законности. Один только Банк Москвы чего стоит. И, к сожалению, к сожалению, наказание. Преступление там есть, а наказание пока не наступило. И это не единичный случай. В том числе наше законодательство. Мне кажется, порой оно недостаточно оперативно, недостаточно жестко относится к экономическим преступлениям. В то время, как, мы знаем в тех же Соединенных Штатах это делается быстро, жестко. И на наказание, да, и надолго. Там столетиями исчисляются. А у нас иногда смотришь, украдены деньги. Но в лучшем случае какой-то срок. То есть очень много, мне кажется, еще остается таких безнаказанных, очень жестких, очень серьезных правонарушений в этой области. Поэтому оно должно быть, мне кажется, адекватным. Там где речь, действительно идет о каких-то небольших, может быть нарушениях и так далее, наверное, нам должны применяться другие меры в отношении бизнеса. Но там, где речь идет о гигантских хищениях, мне кажется, надо проявлять принципиальную жесткую позицию. И закон в этой части, мне кажется, мог быть более суровым бы в отношении экономических преступлений, чем даже он существует сейчас.

- Да. Действительно, вы, Андрей Леонидович, в этом смысле принадлежите к меньшинству. Просто Путин сказал, что, действительно, это надо еще дорабатывать. А можно так доработать, чтобы оно устраивало абсолютно всех. Потому что ваше мнение здесь тоже очень важно. Представители крупного бизнеса. И интересы, в том числе крупного бизнеса, в том числе здесь надо может быть в большей степени учитывать. Но есть там возможность, чтобы эти решения возможной экономической амнистии устроили всех?

- Мне кажется, что процесс совершенствования законодательства он вечен. Он постоянно должен идти. Но очень важно все-таки, чтобы на мой взгляд, люди, которые, ну, вы знаете, вот бывают довольно смешные случаи. Вот у нас был один случай, когда разбирались с молодым человеком, который, ну, вроде бы вот с точки зрения обывательской, ничего страшного. Он там где-то наподписывал на 50 компаний однодневок, значит то, что он является директором. Но с точки зрения человека он говорит, но я же никого не ограбил, никого не убил. Я где-то поставил свою подпись на самом деле. Там в чем же моя вина, за что же меня? Я думаю, что люди не всегда понимают еще вот по экономическим преступлениям, в чем собственно их вина тоже. Я думаю, настолько она серьезна. И как с помощью вот этой простой подписи, да, насколько могут быть не, неправомерные действия осуществлены. Я думаю, что это тоже, наверное, вопрос такой еще и юридической, правовой грамотности людей. Что все-таки люди, настолько работающие в финансовой отрасли, в экономике, они, в общем-то, ежедневно часто берут на себя, в том числе и некую юридическую ответственность. Они должны и знать, что за это они могут ответить. Хотя, да, никого не убивали, может быть и никого так вот. И ни у кого кошелек просто так не вытаскивали, может быть, из куртки. Поэтому, тем не менее, ответственность такая существует. И каждый должен ее осознавать.

- Очень хороший пример. Я к другой истории, кипрской, все-таки хочу обратиться. Все-таки, действительно прошла так незамеченной информация, что фактически ВТБ может возобновить работу на Кипре. И дочерний банк ВТБ на Кипре, в общем, получил разрешение местных властей. Вообще перспектива работы на Кипре меня сейчас интересует. Есть ощущение, что перестанет после этой истории Кипр считаться финансовым центром, ну, хотя бы таким региональным. Как вам кажется?

- Ну, мне кажется, об этом сейчас немножко преждевременно делать такое заключение пессимистическое. Я думаю, во многом сейчас будет, действительно с 13 мая текущего года правительство Кипра сняло все ограничения на работу дочернего банка ВТБ Русский коммерческий банк на Кипре. В том, что касается международных клиентов, и российских прежде всего. Некие ограничения, хотя они тоже были послабления, остались для работы с кипрскими клиентами. Но, поскольку наш бизнес по существу - это в основном бизнес с российскими компаниями, и, то для нас уже никаких практически препятствий для основного бизнеса на Кипре нету. Более того, важно сказать, что вот эта двухмесячная остановка практически не привела ни к каким потерям финансовым для нас. Поскольку мы, в отличие от первоначальных сценариев, никакой стрижки депозитов и других каких-то средств клиентов либо банка не было. То есть, мы два месяца простояли. После чего вышли. И как бы все клиенты и банк сохранил все те средства, которые есть. А средства немалые. Активы банка составляют свыше 17 миллиардов долларов наши на Кипре. Сейчас мы стали вторым по величине банком Кипра. Вот. И поэтому сейчас, как говорится, мы продолжаем работу. И клиенты, наши пока мы не видим большого оттока оттуда. Но я думаю, что руководство страны, а я встречался и с президентом Кипра, и с председателем национального банка. Они в принципе понимают, что, как наиболее, наискорейшее возобновление вообще полностью деятельности банковской системы, оно, конечно, будет позитивно влиять на перспективу дальнейшей судьбы Кипра. И, наоборот, чем дольше сейчас система будет оставаться в таком подвешенном состоянии, крупнейший банк, в частности, Банк Кипра, тем, конечно, сложнее потом будет окунуться в нормальный ритм. Конечно, сказав о том, что мы не пострадали, надо признать, что очень многие российские компании, граждане, да не только российские, украинские, казахстанские, мы знаем, пострадали прежде всего в тех двух ключевых банках киприотских, которые подверглись серьезной…реструктуризации. И в этом плане потери, наверное, наших граждан довольно существенные. И не случайно вот на встрече с Владимиром Владимировичем Путиным, которая была у меня буквально недавно, он даже высказал такое предложение, что нужно создавать некий механизм защиты инвестиций или депозитов российских граждан за рубежом. Подумать о том, есть ли какие-то возможности для того, чтобы все-таки в дальнейшем избегать таких проблем, которые возникли у наших граждан, которые вкладывали средства в зарубежных банках. Надо сказать, что пример Кипра сейчас получает развитие в еврозоне. И сейчас идут дебаты относительно того, что владельцы крупных депозитов могут в общем-то нести ответственность, материальную прежде всего, в случаях, если банки других стран будут попадать в такие же ситуации. Это новое такое как бы развитие. Потому что до сегодняшнего дня Европейский союз по существу предоставлял необходимые средства для спасения всех банков. Как мы видели, это было в Греции, это было в Испании. Сейчас такой селективный подход, видимо, начинает пробивать дорогу. И нельзя исключать, что это будет такая, такая, такое серьезное изменение в подходе вот тройки, Европейского союза к вопросам помощи финансовым секторам ряда стран. Интересно будет за этим наблюдать. И я думаю, что к этому все идет. Вот на Кипре попрактиковались. Но в конечном итоге все-таки решения на Кипре, каковы жестки они не были, они все-таки получились в логике рыночной экономики. В то время, как первоначальный, первоначальный вариант, когда предлагалось постричь как бы клиентов всех банков, невзирая на то, в каком состоянии финансовом находится, было абсолютно, ну, такой. 17-й год примерно вот, я думаю. Может, 17-й был, конечно, еще покруче, был, но, тем не менее, подход абсолютно. Всех, всех, кто держит больше ста тысяч, или даже вот давайте 10% отдавайте, там. И все. Независимо от того. Поэтому, повторяю, кипрский кризис, наверное, еще будет изучаться и будет анализироваться довольно долго. Но он пока не завершился. Киприоты, руководство считают, что до конца лета есть шансы, что все-таки полностью будет установлена нормальная банковская деятельность не только вот нашего банка, но и других банков, в том числе крупнейшего киприотского банка.

- Вы для себя как-то вот стратегию собираетесь менять работы на Кипре?

- Ну, понимаете, мы пришли на Кипр за нашими клиентами. Поэтому я думаю, что, я не злорадствую, но просто хотел бы еще обратить внимание для российских клиентов, что клиенты нашего банка не пострадали. Я всегда говорю, что надо ближе к родине быть. И родина всегда имеет возможность защитить вас. В то время, как в другой юрисдикции это намного сложнее, да. Поэтому, кстати, позиция российского руководства была, сыграла очень большую роль в том, что кипрские власти достаточно быстро приняли решение по нам. Это тоже очень важно. И мне кажется, что это вот такой первый урок. А, во-вторых, мы, в общем-то, идем за клиентом. Поэтому, если клиенты сочтут, что кипрская юрисдикция для них как бы интересна и дальше и угрозы как бы прошли, то мы, конечно, там останемся и будем по. Если российский клиент начнет уходить с Кипра, ну, нам, наверное, придется тоже каким-то образом пересматривать свою стратегию, сокращаться, и так далее. Пока вот мы не видим, говорю, серьезного какого-то бегства оттуда российских компаний. Ну, посмотрим.

- И вот это очень интересная мысль, которую высказал президент. Действительно, а есть ли механизм. Я понимаю, мы сейчас эти механизмы не придумаем. Но чисто теоретически. По защите, там, наших средств где-то за рубежом.

- Я думаю, надо изучать. Потому что, допустим, есть же такие механизмы, были, вы знаете, соглашения подписаны о социальной защите инвестиций в свое время. Они, правда, еще, давно, еще с советского времени даже пошли. Вот. Я думаю, что какие-то, наверное, механизмы в рамках сотрудничества, тем более, что Россия в этом году председательствует в Двадцатке. И можно выдвигать эти инициативы. Я думаю, на это время еще есть. Надо посмотреть. Я думаю, что это было бы правильно. В общем, российское руководство, видите, оно поддерживает саму идею достаточно либеральную, то, что касается средств наших граждан, и где они могут их хранить и размещать. И капиталы, в принципе, да. Вы знаете, у нас одно из самых либеральных, самых либеральных режимов во всех странах БРИКС, например. Вот. Поэтому этот курс сохраняется. Я думаю, что, конечно, ответственность граждан тоже должна быть. И в этом плане, ну, все-таки тогда, когда ты размещаешь работу с каким-то банком, в определенной степени это, в значительной степени должна быть твоя собственная ответственность.

- Ну, мы возвращаемся к финансовой грамотности. Здесь люди должны это понимать.

- Да. Но, конечно, особенно для людей с, может быть, не самыми высокими, там, доходами, и не имеющими таких больших средств. Тут надо подумать, какие есть механизмы. Я думаю, что их, конечно, выработка такого механизма возможна. И я думаю, не только в отношении России, но, может быть, и на международном уровне. Я думаю, что такая работа. Надо просто серьезно подумать. Задача такая поставлена. Я думаю, что очень интересная может быть тема.

- Андрей Леонидович, спасибо большое за то, что нашли время, ответили на наши вопросы.

- Спасибо.

Беседовал экономический обозреватель ТК "Россия 24" Алексей Бобровский

Источник: Вести Экономика

Оцените материал:
InvestFuture logo
Андрей Костин: бизнесу

Поделитесь с друзьями: