На фоне обостряющихся геополитических рисков все более актуальной становится задача продвижения российского бизнеса на альтернативных направлениях. Но, несмотря на позитивные статданные, пока освоение ключевого китайского рынка идет не столь успешно, как хотелось бы.
По информации ФТС, в январе-августе 2014 г. товарооборот между Россией и Китаем составил $59,1 млрд, что выше аналогичного прошлогоднего показателя на 3,4%. В целом за 2013 г. темпы роста оказались ниже – 1,1%. Но при этом был зафиксирован рекордный результат в торговле в $89,2 млрд. А в 2015 г., как предполагается, может быть достигнута планка $100 млрд.
Такие данные, конечно, радуют. Но если оценить их с другого ракурса, то выяснится, например, что 8-месячный товарооборот с соседним китайским государством (с населением свыше 1,35 млрд чел.) ненамного отличается от аналогичного результата, зафиксированного в торговле с Нидерландами (население – 16,805 млн чел.), в $52,0 млрд (при приросте на 2,8%). К тому же, вероятно, и структура российско-китайского товарооборота по итогам 2014 г. окажется сходной с прошлогодней, когда экспорт из Поднебесной увеличился на 12,6%, а из России - снизился на 10,3%.
Как отметили аналитики, львиную долю вывозимой из России в Китай продукции в 2013 г. составили топливо, древесина, руда и шлак, а также ядерные реакторы, тогда как из Китая активно экспортировались машины, оборудование и химические товары. Причем и прорывная масштабная сделка с “Газпромом“, договоренности по которой были подписаны в мае текущего года, базируется на все том же сырьевом экспорте.
Упомянутые обстоятельства представляются тем более примечательными в связи с введением санкций стран ЕС и США в отношении России из-за известных украинских событий. На этом фоне в Москве вновь активизировались призывы обеспечить успешное продвижение российского бизнеса на альтернативных направлениях, и в первую очередь в Китае.
Как заметил “Вести Экономика“ бизнес-омбудсмен Борис Титов, также возглавляющий российскую часть в российско-китайском комитете дружбы “XXI век“, в принципе, существующий на сегодня перевес показателей китайского экспорта над российским обусловлен существенно большими масштабами экономики Поднебесной. При этом имеются определенные ниши, развивая которые, Россия могла бы нарастить объемы собственных поставок как в сельскохозяйственной сфере (в частности, перспективным представляется экспорт мяса птицы и в целом экологически чистой сельхозпродукции), так и в области промпроизводства (стройматериалы). Хотя и в газовой сфере возможно расширение привычных рамок сотрудничества, например, за счет обеспечения поставок сжиженного попутного газа, который китайская сторона сейчас закупает в Австралии. В России же до сих пор попутный газ сжигали, но теперь и здесь озадачились созданием соответствующих производств, уточнил Титов.
Тем не менее, признал он, пока необходимого внимания вопросам качественного изменения стратегии развития экономического взаимодействия с Поднебесной не уделяется. В результате взаимные инвестиции носят эпизодический характер и по объемам невелики. Еще одна проблема, тормозящая продвижение российского бизнеса на китайском рынке, заключается в специфичности последнего. В этой связи члены Российско-китайского делового совета начали проработку новых подходов, призванных обеспечить полный цикл обслуживания бизнеса сторон, рассказал сопредседатель российско-китайском комитете дружбы “XXI век“.
По словам замдиректора ИДВ РАН, руководителя Центра экономических и социальных исследований Китая ИДВ РАН Андрея Островского, на сегодня в России катастрофически не хватает специалистов, которые на должном уровне знали бы китайский язык и хорошо ориентировались бы в тонкостях местного делопроизводства (в значительной мере основанного на личностных связях). При этом квалифицированных российских экспертов в области тамошнего права можно пересчитать по пальцам, а специалистов, способных успешно выступить в китайском арбитражном суде, вовсе нет. В том числе и поэтому многие отечественные предприниматели предпочитают воздержаться от продвижения бизнеса в китайском направлении, констатировал Островский.
Да и в целом, подчеркнул он, в отличие, скажем, от американских коллег, успешно наращивающих сотрудничество с Китаем ($600 млрд товарооборота в 2013 г.), российская бизнес-элита по-прежнему в большей степени ориентирована на Запад, нежели на Восток, в частности, рассчитывая на то, что за год нынешняя санкционная война завершится и все вернется на круги своя. Заинтересованность же местных предпринимателей в освоении Поднебесной гасится отсутствием необходимой инфраструктуры. На сегодня, к примеру, все двусторонние поставки осуществляются через два имеющихся железнодорожных перехода, постоянно забитых нефтяными цистернами. А мостов через пограничные реки Амур и Уссури как не было, так и нет.
В этом году, кстати, исполнилось 20 лет с момента достижения договоренности по строительству моста через Амур у Благовещенска. В районе предполагаемого моста китайская сторона давно выстроила торговый центр: он был разрушен прошлогодним наводнением и восстанавливать его не стали, решив, что смысла в этом нет. Всего на долю приграничной торговли в общем объеме товарооборота сегодня приходится 15%. При том, что развитие экономического сотрудничества с соседним Китаем является одним из ключевых условий возрождения российских дальневосточных регионов, откуда пока продолжает уезжать население, резюмировал замдиректора ИДВ РАН.
Обсуждению существующих проблем взаимодействия двух стран будет посвящен первый международный инвестиционный форум “Карат-Глобал“, который состоится в Пекине 10-12 ноября, когда там пройдет очередной саммит стран АТЭС. Наряду с прочим, как рассказал президент международной консалтинговой компании “Карат-Пекин“ Константин Бунин, на форуме планируется обсудить вопрос о создании СП по производству ювелирных изделий, а также изделий из недрагоценных камней (в частности, нефрита, не слишком популярного среди россиянок, но зато вполне востребованного китаянками). Как оговорил Бунин, возглавляемая им компания была создана с целью обеспечения безопасности и сопровождения указанного бизнеса с учетом местной специфики.
Для привлечения интереса к форуму в его рамках также планируют провести турнир по смешанному боевому единоборству М-1 в присутствии восьмикратного чемпиона мира, по версии ММА, Федора Емельяненко. Подобное мероприятие в Китае организуется впервые, и, очевидно, его инициаторы надеются потрафить не только склонности китайцев к нефриту, но и известной их увлеченности боевыми единоборствами. И здесь остается надеяться на то, что последующее продвижение упомянутой компании на энергично растущем ювелирном рынке Китая (который, к слову, мог бы стать альтернативой и для российских золотопроизводителей, сетующих сегодня на затруднения с реализацией продукции в условиях санкций) все же обеспечат юристы, менеджеры и производственники, а не чемпионы смешанных единоборств.
А заодно хотелось бы выразить надежду и на то, что в вопросах освоения огромного китайского рынка в России, наконец, сделают ставку на развитие массового, прежде всего регионального, бизнеса. И в этой связи средства из того же Резервного фонда будут направляться не на поддержку сырьевых компаний-гигантов, а на строительство тех же мостов через Амур.
С учетом вышесказанного в заключение можно сформулировать три ключевых условия, обеспечивающих продвижение российско-китайского экономического сотрудничества на принципиально новом уровне.
В первую очередь необходимо создание отвечающей сегодняшним запросам инфраструктуры в прилегающих регионах России. Одновременно следует заняться формированием адекватной системы сопровождения бизнеса в Китае (с подготовкой специалистов, организацией специализированных инвестфондов и т. п.). При этом важно сделать ставку (с причитающимся стимулированием) на приобщение к общему делу не единичных, пусть и крупных, но множественных разнообразных и разнокалиберных игроков.
Наталья Приходко
