Вот уже несколько месяцев продолжается острая дискуссия, начавшаяся после февральского выступления бывшего министра финансов США Ларри Саммерс, о причинах “векового застоя” (secular stagnation). Разумеется, экономическая стагнация в развитых странах появилась не сразу.
Если взглянуть на статистику последних десятилетий, то тренд на снижение четко просматривается: линия номинального ВВП постоянно шла вниз и сегодня находится ниже 4%, а линия реального ВВП ниже 2% (в Италии этот показатель уже негативный).
Существует много объяснений движения по наклонной, но большинство из них, так или иначе, связаны с демографией. Рост был динамичным сразу после Второй мировой войны, когда Европа восстанавливалась, и некоторые довоенные технологические достижения начали внедряться в экономику; затем с середины 1960-х гг. поколение “бэби-бумер” приходит на рынок труда. Но уровень рождаемости снижается, и поколение “бэби-бумер” сегодня начинает уходить на пенсию, пишет британский журнал The Economist.
Согласно данным ОЭСР коэффициент поддержки пожилых людей (число работников в возрасте от 20 до 64 лет по отношению к числу тех, кто старше 65 лет), безусловно, вызывает тревогу.
| Страна | 1950 | 1980 | 2010 | 2050 (прогноз) |
| США | 6,97 | 5,04 | 4,59 | 2,53 |
| Великобритания | 5,58 | 3,74 | 3,59 | 2,14 |
| Германия | 6,26 | 3,68 | 2,91 | 1,54 |
| Франция | 5,13 | 3,96 | 3,50 | 2,04 |
| Италия | 6,99 | 4,21 | 3,00 | 1,46 |
| Япония | 9,98 | 6,67 | 2,57 | 1,27 |
Почему зависимость старшего поколения является проблемой? В конце концов, низкий уровень рождаемости означает снижение числа зависимых детей. Однако цена поддержки пожилых людей для общества намного выше, если учитывать расходы на пенсии, медицинское обслуживание, содержание домов для престарелых, при этом увеличивается средняя продолжительность жизни (сегодняшний 65-летний европеец, скорее всего, проживет еще 20 лет или больше).
Самое основное - численность работающих граждан больше не увеличивается, а в Италии, Германии и Японии по прогнозу даже уменьшится. Ожидается, что Евросоюз потеряет 40 млн работников в ближайшие 40 лет; без мигрантов эта цифра взлетит до 96 млн человек.
Экономический рост состоит из постоянного увеличения числа работников и роста производительности труда. И для того чтобы хоть как-то снизить негативный эффект старения населения, необходимо еще быстрее повышать производительность труда.
Какие еще есть причины “векового застоя”? Как заметил Ларри Саммерс, периоды с быстрым экономическим ростом были отмечены увеличением долга и пузырями активов.
Иногда пузыри могут иметь позитивный экономический эффект: железные дороги и каналы были построены на спекулятивной волне конца XIX века. Большое количество инвесторов потеряли деньги, но экономика довольно много получила от возросших объемов и снижения транспортных расходов. Экономическая выгода от пузыря на рынке недвижимости не так велика, особенно если после него остаются кварталы новых незаселенных домов (как в Ирландии и Испании).
Почему в последнее время было так много пузырей? Снижение уровня реальных процентных ставок – главное объяснение этой тенденции, считает Саммерс; снижение процентных ставок поощряет инвестиции в финансовые активы по целому ряду причин.
По мнению Саммерса, ряд факторов привел к падению фактических процентных ставок: снизился спрос компаний на заимствование (отчасти от того, что новые хайтек-фирмы нуждаются в меньшем объеме инвестиционного капитала); замедление роста населения связывают с более низкой процентной ставкой; увеличивающееся неравенство означает больше прибыли в руках богатых, которые сберегают больше, чем бедные; центральные банки также все активнее увеличивают свои резервы.
Следует заметить, что некоторые из этих трендов самовосстанавливающиеся. Более высокие цены на активы углубляют неравенство, так как богатые получают в собственность больше активов, чем бедные. Низкие фактические ставки и стремление центральных банков спасать обваливающиеся рынки также стимулирует финансовый сектор, который имел наибольший относительный рост зарплат.
Итог – высокий уровень долговой нагрузки во всем развитом мире. Правда, некоторые экономисты не видят особую угрозу в уровне задолженности, отмечая, что обязательства одного есть актив другого; когда M&G недавно объявила о приближении глобального размера долга к $100 трлн, кто-то написал, что чистая задолженность все еще равна нулю.
И последнее: факт кредитования – признак доверия; кредитор и заемщик должны быть уверены, что долг будет возвращен с процентами. Эта уверенность чаще всего присутствует в мире быстрого экономического роста и более высоких цен на активы. Но этот мир может быстро исчезнуть, что усложнит задачу по снижению долговой нагрузки. Спираль дефлирования долга остается реальной угрозой. Следует лишь решить, что необходимо сделать, чтобы появился экономический рост?
