В предстоящем послании Федеральному собранию президент в дополнение к уже принятому антиофшорному закону может объявить о дальнейших практических шагах в данном направлении. В этой связи, возможно, будет уточнена роль госкомпаний, которая пока вызывает немало вопросов.
В очередном послании Федеральному собранию 4 декабря президент России Владимир Путин, очевидно, вернется к теме деофшоризации, которая была затронута им год назад в аналогичном выступлении. Как сообщил тогда президент, в 2012 г. через офшоры и полуофшоры были пропущены российские товары на сумму $111 млрд, составляющую пятую часть всего экспорта РФ. “За этими цифрами - вывод капиталов, которые должны работать в России, прямые потери бюджета страны”, - заявил Владимир Путин.
За истекший период в результате активных дискуссий все же удалось принять антиофшорный закон в виде поправок к Налоговому кодексу, предусматривающих налогообложение контролируемых россиянами иностранных компаний. 18 ноября законопроект во втором и третьем чтениях утвердила Госдума РФ, а 25 ноября его подписал глава государства. Причем дискуссии между представителями госструктур и бизнеса (в частности, РСПП), стартовавшие с марта, когда был опубликован первый вариант проекта Минфина, действительно, носили напряженный характер.
В июне, комментируя “Вести. Экономика“ ход переговоров, президент РСПП Александр Шохин высказался за поэтапную реализацию заявленных нововведений с бессанкционным первым этапом. При этом он выступил за повышение порога владения контролируемой иностранной компанией (КИК) с первоначально предусмотренного Минфином уровня в 10% до 50% +1. А также поддержал увеличение порога налогооблагаемой прибыли с тем, чтобы в 2015 г. планка превышала 30-60 млн руб., в 2016 г. – 20 млн руб. и в 2017 г. – 10 млн руб. (против 3 млн руб., изначально предложенных Минфином).
Для сравнения: в утвержденном 18 ноября законопроекте контролирующим лицом иностранной компании объявлялось физическое или юридическое лицо с долей участия в ней более, чем в 50% в 2015 г. и более 25% - с 2016 г. Минимальный же размер прибыли, подлежащий декларированию, был определен в 2015 г. на уровне 50 млн руб., в 2016 г. – 30 млн руб. и после 2017 г. – 10 млн руб. Причем, хотя закон вступает в силу с 1 января 2015 г. , уголовная ответственность за уклонение от уплаты налога на прибыль КИК начнет действовать с 2017 г. Также предполагается взимать штрафы за неуплату (неполную уплату) в размере 20% от невыплаченной суммы налога, но не менее 100 тыс руб. Таким образом, в значительной степени, пожелания бизнеса были учтены.
Тем не менее, многие его представители считают принятую редакцию закона неоправданно жесткой. По словам председателя совета директоров АКГ “Градиент Альфа“ Павла Гагарина, это обуславливалось также той поспешностью, с которой названный законопроект, очевидно, стремились принять до конца текущего года. В подобных условиях велика вероятность того, что заявленная главная цель – в виде борьбы с уклонением от налогов – на практике далее будет заменена борьбой с офшорами и работающими в них компаниями. При этом какие-то суммы дополнительных налоговых сборов, наверное, будут собраны, но добиться значимого возвращения капиталов в российскую юрисдикцию – без создания необходимых условий (вроде, оптимизации инвестклимата и улучшения деятельности институтов) - не удастся, сформулировал Гагарин.
Тогда как руководитель экспертной группы Совета Федерации по разработке законодательства по деофшоризации Сергей Шугаев заметил, что предусмотренный переходный период предполагает прекрасную возможность для так называемой офшорной амнистии, в ходе которой в страну без каких-либо санкций могут быть возвращены выведенные ранее средства (за исключением капиталов криминального происхождения). Правда, опыт подобных амнистий не сулит прорывных результатов. Но можно ожидать, что в итоге приток средств и инвестиций в Россию все же увеличится, рассказал Шугаев.
Попутно, указал он, также будет продолжена практическая отработка соответствующего законодательства. Ряд возможных новаций, к примеру, по введению института объективной истины, позволяющего лучше защитить права некрупного собственника, уже обсуждаются экспертным сообществом. Впрочем, в первую очередь, упомянутый закон коснется крупных компаний и, в том числе госкомпаний, тоже использующих офшорные юрисдикции для своих операций. К слову, возникшие на сегодня известные затруднения геополитического характера также должны подтолкнуть отечественный бизнес к тому, чтобы переориентировать финансовые и налоговые потоки внутрь страны, констатировал руководитель экспертной группы СФ.
В самом деле, насколько правомерно то обстоятельство, что российские госкомпании, исходя из выше упомянутого определения президента РФ, участвуют в процессах, чреватых прямыми потерями бюджета? И, в этой связи, не следует ли, допустим, волевым образом запретить государственным компаниям работать через офшоры?
Запретить, конечно, можно, ответил Павел Гагарин. Но очевидно, что госкомпании, как и прочие бизнес-структуры, постараются сохранить для себя возможность оптимизации своей деятельности и предохранения ее, в том числе, от скачков курса национальной валюты.
Тогда как глава налогового комитета “Деловой России“ Марина Зайкова считает ненормальным факт ухода госкомпаний в офшоры. Как она подчеркнула, времена изменились: и если прежде работа через офшорные юрисдикции была общепринята, то сегодня цивилизованные страны ведут с ней активную борьбу. “Здесь, как с курением. Прежде оно было повсеместно распространено – все дымили и полагали это естественным. Но потом с курением начали бороться. И в результате быть курильщиком стало не модно“, - пояснила Зайкова. Так же, полагает она, немодными впоследствии должны стать и офшорные схемы, вредные для здоровья экономики.
Принятые положения антиофшорного закона в итоге вышли компромиссными и достаточно мягкими. И теперь многое будет зависеть от эффективности налогового администрирования и сопутствующих мер, призванных обеспечить более благоприятные условия для развития реального сектора экономики, наряду с общей стабильностью и правовой безопасностью. Чтобы в результате российские бизнесмены захотели бы вернуть капиталы из офшоров и инвестировать их внутри своей страны и потом не пожалели об этом. И было бы логично, чтобы госкомпании послужили примером в этом процессе. В принципе, этот вопрос может быть решен нажатием одной кнопки, резюмировала глава налогового комитета “Деловой России“.
И, тем самым, обозначила одну из проблем, которая, наряду с прочими, может быть упомянута в предстоящем президентском послании. Возможно, 4 декабря также будет прояснена роль госкомпаний в деле деофшоризации: и их назначат пионерами в данном процессе или же, скажем, им разрешат шагать в общем ряду.
Как полагает Сергей Шугаев, с учетом уже анонсированных решений по ограничению доступа и допуска иностранных компаний к господдержке и госконтрактам, ситуация выглядит предопределенной. Но для других экспертов этот тезис не представляется однозначным.
Наталья Приходко
