Каковы экономические последствия ультранизкой процентной ставки? Ответ на этот вопрос будет не очень позитивным, как, возможно, хотелось бы.
Больше известный своей поддержкой роли правительства в стимулировании экономики, Джон Мейнард Кейнс - один из самых влиятельных экономистов XX века - также говорил о возможности достижения двух наиболее важных целей (уменьшение экономического неравенства и установление полной занятости) через резкое снижение процентной ставки, пишет портал zerohedge.com.
Вот что он написал о “рантье” (квази-коммунистический термин для “владельца сбережений”) в 24-ой главе в своей книге “Общая теория занятости, процента и денег” (The General Theory of Employment, Interest and Money), опубликованной в 1936 г.
Потребуется определенное внимание, чтобы понять текст Кейнса, но его анализ положения дел в 1930-х гг. очень точно подходит и к нынешней экономической ситуации:
(…) До сих пор относительно высокую норму процента оправдывали необходимостью создания достаточного побуждения к сбережению. Но мы показали, что величина эффективного сбережения неизбежно определяется размерами инвестиций и что увеличению размера последних содействует низкая норма процента, если только мы не будем пытаться стимулировать инвестиции этим путем вне условий полной занятости. Отсюда следует, что нам всего выгоднее снижать норму процента до такого ее отношения к величине предельной эффективности капитала, при которой будет обеспечена полная занятость.
(…)Я убежден, что спрос на капитал ограничен узкими рамками в том смысле, что было бы нетрудно увеличить массу капитала до такого объема, при котором его предельная эффективность упала бы до очень низкого уровня. Это не значит, что пользование капитальными средствами не стоило бы почти ничего; это означает, что пользование капитальными средствами приносило бы доход, несколько превышающий стоимость их физического и морального износа, плюс небольшую надбавку за риск и вознаграждение за мастерство, и самостоятельное принятие решений. Короче говоря, весь доход, приносимый товарами длительного пользования в течение всего срока их службы, так же как и товарами кратковременного пользования, как раз покрывал бы издержки на оплату труда, связанные с их производством, плюс надбавку за риск и вознаграждение за мастерство и надзор.
Далее, хотя такое положение и совместимо с некоторым индивидуализмом, оно означало бы эвтаназию рантье и, следовательно, эвтаназию все более усиливающегося гнета капиталистов, имеющих возможность эксплуатировать обусловленную недостатком ценность капитала. Процент в нынешних условиях вовсе не является вознаграждением за какую-нибудь действительно понесенную жертву, так же как и земельная рента. Собственник капитала может получить процент потому, что капитал редок, так же как и собственник земли может получить ренту потому, что количество земли ограниченно. Но тогда как редкость земли может обусловливаться присущими только земле свойствами, для редкости капитала таких причин нет.
(…) Поэтому я рассматриваю рантьерскую особенность капитализма как переходную фазу, которая исчезнет после выполнения своей миссии. А с исчезновением этой рантьерской черты изменится и многое другое. Кроме того, большим преимуществом того хода развития событий, который я защищаю, будет то, что эвтаназия рантье как нефункционирующего инвестора не будет внезапной, а явится постепенным и длительным продолжением процесса, наблюдаемого в последнее время в Великобритании, и не потребует никакой революции”.
В последние тридцать лет процентная ставка, как правило, неуклонно снижалась. Однако последняя фаза снижения произошла в значительной степени благодаря беспрецедентному вмешательству крупнейших центральных банков, которые установили ультранизкие процентные ставки и провели несколько раундов количественного смягчения (когда на триллионы долларов были куплены государственные ценные бумаги).
В результате этих действий капитал значительно подешевел. В настоящее время негативную доходность имеют европейские бонды на сумму в почти в 3 трлн евро. И если бы Кейнс был жив сегодня, то он, без сомнения, приветствовал бы это.
После шести лет проведения политики ультранизкой ставки по обеим сторонам Атлантического океана имеется достаточно данных, чтобы дать оценку её эффективности.
Итак, ни одна из целей Кейнса не достигнута. Рост занятости с 2008 г. остается очень медленным и это несмотря на значительное повышение цен на активы. Что касается неравенства в доходах, то оно достигло такого уровня, что даже глава ФРС Джанет Йеллен забила тревогу.
Кто же выигрывал от этой политики? Согласно данным McKinsey Global Institute основными бенефициарами ультранизкой процентной ставки стали правительства и нефинансовые корпорации. Почему? Потому что они являются крупнейшими заёмщиками в экономике.
Воздействие на банки варьируется в значительной степени от географии. Американские банки в основном получили выгоду от низкой ставки, британские банки понесли убытки, пишет zerohedge.
Но больше всего от этой политики пострадали владельцы сбережений, в число которых входят пенсионные фонды, страховые компании, домохозяйства и иностранные инвесторы. В результате прописанного центральными банками “лекарства” они потеряли миллиарды долларов.
Как на это реагируют наиболее активные сторонники экономического учения Кейнса? Так, как они всегда реагируют в этих случаях: винить в провале политики её недостаточное и нерешительное проведение.
Возможно, поэтому они уже начинают говорить о необходимости введения негативной процентной ставки, снижения налогов на депозиты и полный запрет на операции с наличностью. По всей видимости, они хотят, чтобы владельцы сбережений были не просто подвергнуты эвтаназии, а заживо закопаны.
