InvestFuture

Голикова: не вижу предпосылок экономического роста

Прочитали: 386

Согласно исследованиям Счетной палаты сейчас в России нет перспектив экономического роста. Даже бюджетная сфера, которая почти полностью обеспечивается за счет средств федерального бюджета, не демонстрирует должного уровня эффективности, заявила глава Счетной палаты Татьяна Голикова в эфире программы "Мнение".

- Здравствуйте, Татьяна Алексеевна!

- Здравствуйте!

- Татьяна Алексеевна, каким был 2015 год для российской экономики, по мнению Счетной палаты, по результатам ваших многочисленных проверок и заключениям ваших экспертов?

- Нам кажется, что он был достаточно сложным. И это кажется не только нам. Безусловно, первоначальные предположения, которые в первую очередь закладывались как предположения относительно прогноза социально-экономического развития и бюджета, к сожалению, не подтвердились. Тому много причин. Это и внешние санкции, и, собственно, цена на нефть. И несмотря на отрицательную динамику не в пользу Российской Федерации всех этих показателей, все-таки, я считаю, удалось более или менее спокойно пройти 2015 год. Хотя бы еще и потому, что антикризисный план, который в начале года приняло правительство Российской Федерации, послужил неким толчком или стимулом к тому, чтобы задуматься над развитием тех отраслей, на которые традиционно не обращалось внимание ввиду того, что мы имели соответствующий импорт. И несмотря на то, что многое не удалось пока сделать, это очевидно позитивные шаги и позитивные начала тех перемен, которые должны, в принципе, ожидать нашу экономику с точки зрения изменений ее структуры.

- Вы считаете реалистичным прогноз, который дает экономический блок правительства на следующий год? Минэкономразвития закладывает сейчас цену нефти $50 за баррель и считает, что в следующем году мы скорее всего выйдем на очень неустойчивый, но экономический рост.

- Да, это был наш спор. Как вы знаете, мы давали заключение на бюджет 2016 года, традиционное официальное заключение Счетной палаты, которое базируется на наших исследованиях. И мы как раз отталкивались от ситуации, которая складывается в 2015 году, на тех ожиданиях, которые мы прогнозировали по 2015 году. Но и, собственно, ключевые показатели, которые формируют первую статью Закона о бюджете, где указываются темпы роста валового внутреннего продукта, точнее, сам валовой внутренний продукт, его объем, темпы роста инфляции. И, соответственно, исходя из этого мы прогнозируем доходы, расходы, объемы Резервного фонда и Фонда национального благосостояния. Это было предметом дискуссий и предметом наших более скептических оценок, чем те, которые предлагало правительство.

Но отчасти, наверное, те прогнозы, которые заложены в бюджет, в первую очередь по цене на нефть, на тот момент времени, когда вносился бюджет, были оправданы. И наверное, правительство не очень хотело закладываться на совсем консервативный вариант, имея в виду, что нужно осуществлять дополнительные расходы по поддержке тех отраслей, которые стали для бюджета 2016 года приоритетными, и для того, чтобы продолжать те программы, которые нацелены как раз на выход экономики из кризиса. Но мы обращали внимание наших коллег на то, что нужно более серьезно отнестись к тем расходам, которые уже были ранее в предыдущие годы произведены, и то, что они пока не являются отработанными расходами, это достаточно большой объем – 4,2 трлн руб. по состоянию на 1 октября 2015 года. Это то, что у нас находится в авансах. И мы предлагали нашим коллегам самым внимательным образом на это посмотреть, чтобы не увеличивать эту сумму, чтобы не порождать дальнейший прирост не полученных взамен на эти авансы строек или приобретенного оборудования, или еще каких-либо услуг. Но пока эта работа на должном уровне правительством не налажена.

Кроме того, мы обращали существенное внимание на то, что правительство отказалось от принятия антикризисного плана в 2016 году, имея в виду, что необходимость таких чрезвычайных мер уже отпала. Но тем не менее, правительство заложило в бюджет два резерва. Один из них очень похож на антикризисный резерв 2015 года. Сейчас цифра, которая фигурирует в бюджете - 65 млрд руб. Но предполагается, что она будет пополнена еще на 150 млрд руб. за счет средств, которые не будут использованы в 2015 году главными распорядителями. И еще один резерв, как вы знаете, - неиспользование средств, оставшихся от накопительной части пенсии, 342 млрд руб. И логично было бы разъяснить, как будут использоваться эти резервы, поскольку, как я уже сказала, у первого из них название практически аналогичное названию 2015 года. Но пока ответа на этот вопрос нет. Нам остается предполагать, что, наверное, инструментом реализации антикризисных мер правительства будут государственные программы.

Как мы знаем, нам все время предлагается бюджет в программном формате. Конечно, он немного видоизменился по сравнению с тем, что было даже в 2015 году. Но, к сожалению, пока те мероприятия, которые сейчас предлагаются в программах на 2016 год, не имеют явной преемственности между тем, что делалось в 2015 году, и тем, что предполагается сделать в 2016 году. И это на самом деле беспокоит. То, что мы сейчас видим, проекты программ, которые предлагаются на 2016 год, это большой массив информации с большим количеством показателей, по которым предполагается монитарировать достижения результатов в той или иной сфере. Их, по-моему, 1062 показателя. Отследить это практически невозможно. И конечно, отсутствие ответа на этот вопрос не только у нас, но и, в общем, у общества вызывает вопросы: какие окончательные приоритеты будут выбраны правительством в 2016 году для того, чтобы достигнуть тех незначительных темпов экономического роста, которые пока заложены в прогноз – 0,7%.

- То есть в перспективах экономического роста в будущем году вы сомневаетесь?

- Я оцениваю это с сомнением, потому что я не вижу явных предпосылок. Все наши исследования, все наши проверки, к сожалению, пока свидетельствуют о том, что даже бюджетная сфера, которая обеспечивается практически исключительно за счет средств федерального бюджета, не демонстрирует того уровня эффективности, которые она должна демонстрировать.

- Именно поэтому вы согласны с правительством в той части дискуссии, которая касается сохранения 3%-го дефицита? Потому что для вас не очевидна эффективность расходования существующих средств?

- Абсолютно, да. И я считаю, что это не фетиш – 3%. Абсолютно необходимо соблюсти этот заявленный уровень, потому что мы в достаточно большом количестве и в 2015 году, и на 2016 год точно так же спрогнозировали, тратим свои резервы. И хорошо, мы истратим резервы, что дальше? Если цена на нефть будет такой же, как она складывается сегодня, или ниже, особенно ресурсы пока в доходную часть получать неоткуда. Имея в виду, что механизмы, которые нацелены на развитие перерабатывающих отраслей, которые бы давали большую добавленную стоимость, только-только, может быть, начали работать, и какой-то эффект от этого мы получим, в самом лучшем случае, в среднесрочной перспективе, по каким-то мероприятиям и в долгосрочной. Соответственно, рассчитывая на свои силы, мы должны более эффективно работать.

- Вы сказали о необходимости отказаться от 100%-го авансирования госконтрактов и о необходимости внести изменения в правила субсидий в уставные фонды крупных госкомпаний. Как к вам прислушалось правительство и для чего это необходимо?

- Первое, что я хочу сказать, что это крупные компании. Мы начали об этом осторожно говорить два года назад, более активно год назад. И надо сказать, что к нам, к результатам наших проверок прислушался президент. Было дано соответствующее поручение правительству. И сейчас в Законе о бюджете реализована норма. Пусть не такая, о которой мы говорили, но схожая. Мы предлагали правительству, что при формировании бюджета не нужно планировать взносы в уставные капиталы и субсидирование соответствующих государственных компаний, если средства, которые ранее выделены, не используются. И нужно более качественно планировать объемы на цели использования акционерными обществами, государственными компаниями и корпорациями. Но правительство пошло по другому пути. Мне будет любопытно, как оно его реализует этот путь. Но суть его заключается в том, что все средства, которые остались у компаний на счетах акционерных обществ по состоянию на 1 января 2016 года и не использованы, должны быть возвращены по состоянию на 1 апреля в бюджет и по состоянию на 1 июля или до 1 июля 2016 года в соответствующие министерства. И в целом правительства примут решения о целесообразности их возврата или целесообразности перераспределения их на иные цели. Понятно, что это не зачисляется в параметры бюджета.

- Вот я и хотела спросить, пополнится ли наш бюджет?

- Пополнится только в том случае, если между 1 апреля и 1 июля правительство признает, что эти средства не нужны тем компаниям и тем акционерных обществам, которые не использовали их.

- А такое возможно?

- Вот отсюда и возникает вопрос, возможно ли это? Но у меня даже раньше возник вопрос. Поскольку бюджет был принят в ноябре уже Государственной Думой, и эта норма была объявлена, есть большая опасность, что компании распихают эти деньги...

- Лишь бы не возвращать?

- Конечно, лишь бы не возвращать в бюджет. И будет очень любопытно все-таки понять, какой объем министерство финансов поднимет на казначейские счета. И здесь будет очень сложно на самом деле проследить, куда эти деньги ушли, потому что они уйдут на, скажем, второй, третий, четвертый уровень субподряда, где только с помощью контрольных мероприятий можно будет понять, действительно они распиханы или они использованы на какие-то цели, на которые они ранее предназначались.

В том числе поэтому я и говорю о том, что применительно к бюджету 2016 года нужно отказаться от 100%-го авансирования. Это отчасти связанные вещи, отчасти нет. Когда мы выходили с этим предложением по бюджету 2015 года, оно было поддержано. Но когда они начали формировать антикризисный план, они решили, что в условиях отсутствия оборотных средств у предприятий, в условиях пока еще не получения банками средств АСВ, можно по отдельным направлениям разрешить 100%-е авансирование контрактов. Не могу сказать, что это превратилось в тотальное использование, как меры поддержки, но такие контракты были, и эти контракты, их заключение, в том числе, привело к тому, о чем я уже сказала. У нас опять резко начала расти дебиторская задолженность – 4,2 млрд руб., это четверть бюджета по расходам. И, к сожалению, она имеет тенденцию к росту. Какая-то часть ее, конечно, будет уменьшена на 1 января, но очень, я думаю, незначительная. И в условиях, когда мы имеем такой навес, вкладывать дополнительные ресурсы в это, по меньшей мере, неэффективно. Но когда мы выходим на конкретные контрольные мероприятия, мы видим, что эти средства на втором и третьем уровне субподряда используются очень часто не на цели, ради которых они предназначались.

- Просто ради использования, да? Потому что…

- Ну почему? Вообще на другие мероприятия. Мы с этим столкнулись, когда проверяли космодром "Восточный", например, хорошо всем известный, когда средства использовались совершенно на другие проекты.

- Но вас ждет еще и новая проверка, видимо, космодрома "Восточный", потому что это как раз один из самых ярких примеров, когда деньги появились раньше, чем проект был соответствующим образом разработан и подготовлен.

- К сожалению, это не только ситуация с "Восточным".

- Это один из ярких...

- Один из ярких примеров, да. И, конечно, у нас будет проверка. Хотя бы только потому, что мы должны посмотреть, что изменилось, как использовались те деньги, которые дополнительно были выделены на строительство космодрома.

- Будет ли проверка ВЭБа? Потому что Счетная палата еще год назад обращала внимание на то, что во многом политика группы ВЭБа не соответствует собственному меморандуму о финансовой стабильности.

- Да, мы планируем такое мероприятие. В этом году мы не выходили, но следующий год планируем. Сейчас трудно говорить, какой результат мы получим. Но планируем такую проверку.

- Прислушалось ли к вам правительство в части регионов? Расходов регионов и долгов регионов? Потому что вы весь прошлый год активно обращали внимание на то, что долги регионов явно не соответствуют их возможностям.

- Вы знаете, это сложная тема и сложная дискуссия с правительством. В первую очередь, даже не с правительством, наверное, а с министерством финансов. Что мы имеем на сегодняшний день? Последняя отчетная дата - 1 декабря. Внешне все выглядит вполне прилично. Бюджеты субъектов Российской Федерации на 1 декабря исполнены с профицитом в 392 млрд руб. Вроде все хорошо.

- Это средняя по больницам?

- Это средняя по больницам. Что внутри? Внутри 54 региона исполнены с дефицитом и 31 с профицитом. Причем, если мы посмотрим на профицит, то основной объем профицита дали четыре региона. Москва, у которой по состоянию на 1 декабря этого года профицит возрос в 6 раз и составил, по-моему, 233 млрд руб. из этих 392 млрд руб. 110 млрд руб. - Сахалин. Тоже в два с лишним раза возрос профицит по сравнению с прошлым годом. И еще крупные объемы профицита - это Московская область и город Санкт-Петербург. Все остальное - это мелочевка. Вот эти четыре региона - это 74,2% общего профицита, который сложился на 1 декабря.

Что происходит с долгом? Долг на 1 декабря по сравнению с 1 ноября уменьшился на 19,7 млрд руб. Хорошая тенденция? Так можно сказать, что хорошая. Хоть первый месяц двинулось все в обратную сторону. Но если мы посмотрим структуру этого долга, то ситуация не очень приятная. Потому что два года, 2014 и 2015, боролись с тем, что хотели сократить долю коммерческих кредитов в структуре государственного долга субъектов. И вроде бы процесс пошел. Всё. Ноябрь дал принципиально другую ситуацию. Доля коммерческих кредитов сразу за ноябрь возросла на 2,2 пункта, а бюджетных кредитов снова снизилась на 1,8 пункта. И сейчас у нас ситуация такая, что 38,3% - это коммерческие кредиты в общем объеме долга, и 36,9% - это бюджетные кредиты.

Казалось бы, предприняли столько усилий, увеличили объемы бюджетных кредитов субъектам. Кстати, поправками в бюджет 2016 года, принятыми в Думе, довели объем бюджетных кредитов до уровня 2015 года. Минфин предпринял все возможное для того, чтобы уже с января начать их выдавать, в отличие от предыдущих лет. Но еще раз повторяю, это не изменит ситуацию. Я сказала об указах президента. Очень простой пример. Минфин, когда делает оценки сбалансированности консолидированных бюджетов регионов, тоже считает, сколько стоят указы. И в том, что дал Минфин, это порядка 700 млрд руб. Сами регионы, представляя нам информацию, дают оценку 2,8-2,9 трлн руб. Вопрос, а почему такие расхождения? Министерство финансов отвечает: "Мы считаем это по нормативам". Но у меня простой вопрос: а по каким нормативам вы считаете, если уровень расхождения с регионами, там же подписывают губернаторы все как положено, так велик? Вот сейчас мы находимся с ними в выяснении отношений, почему же такая разница. Но, что еще интересно, регионы ведь дают цифру, что они финансируют довольно приличные объемы, тоже измеряемые триллионами рублей. И, конечно, разобраться в этой ситуации, я считаю, просто необходимо. И дальше определиться по поводу того, а правильно ли мы за прошедший с 2005 года период, когда произошло первое разграничение полномочий, осуществляли политику, это очень важно. И я думаю, что мы свои предложения к 1 марта 2016 года сформулируем.

- Если на сегодняшний день не принято принципиальных решений в отношениях федерального центра и регионов, что ожидает 54 региона? Они будут продолжать копить долги?

- Минфин пытается - я говорю именно о нем, потому что, еще раз повторюсь, он основной идеолог в этой сфере, - он подписывает соглашения с регионами о недопустимости роста долга, об определенной оптимизации расходов, которые осуществляют субъекты Российской Федерации. Но проблема-то в том, что регионы сегодня несут на себе основное бремя социальных обязательств государства, потому что в основном все выплаты, за исключением, пожалуй, пенсионных и небольшого ряда социальных, которые на федеральном бюджете находятся, все сосредоточено в регионах. И оптимизировать это все можно до определенной степени. Нельзя сжимать до такого предела, когда становится там невозможной выплата заработной платы.

Вот, скажем, совсем недавно на Коллегии рассматривали сбалансированность результата контрольного мероприятия по сбалансированности бюджета Астраханской области. Абсолютно благополучный регион. Руководство делало все возможное, для того чтобы развивать в том числе инвестиционный потенциал региона, для того, чтобы получать соответствующие доходы в бюджет. Несколько федеральных решений по налогам, включая КГНы - хорошо всем известные консолидированные группы налогоплательщиков, взимание налогов на шельфе, привели к тому, что объем доходов в бюджет резко сократился. И сегодня в том бюджете, который они планировали, но надеюсь, сейчас они его подкорректировали, у них даже не хватает на выплату годовой заработной платы. Вот, что это? Эта наша рукотворная политика.

- Минфин обратил внимание на то, что в следующем году возможности Резервного фонда закончатся, и действительно, по-моему, больше 2,5 трлн руб. в следующем году будет направлено на поддержание разных статей экономики, разных статей бюджета, вы согласны с этим? То есть, что делать дальше-то? Есть понимание?

- Я так и веду специально к тому, что у нас есть неиспользованные ресурсы. Нужно просто более эффективно обойтись тем, что уже отдано в экономику, но обратно за это не получен результат. Я устала приводить примеры относительно - надеюсь что, сейчас так не будет - ОАО РЖД. Ну, вот простой пример. Ежегодно мы вкладывали достаточно большие средства в качестве взноса в уставный капитал ОАО РЖД. ОАО РЖД ежегодно по состоянию на 1 января нового года держало неснижаемый остаток бюджетных средств в объеме 60-62 млрд руб. Средства размещались на депозитах. Проценты, которые получались от размещения, использовались на иные цели деятельности ОАО РЖД, отличные от тех, которые предназначались для тех или иных проектов, ради которых давались взносы. На вопрос, зачем вы берете деньги из бюджета, если они не используются? Ответ: "Так было всегда. Если есть возможность взять, надо брать".

- Потому что завтра не предложат.

- Завтра не предложат.

- В этом есть своя правда, согласитесь.

- Да. Минфин: зачем даешь? Должно же быть соответствующее обоснование. Ответа нет. Минфину можно сейчас только порекомендовать в этой части ужесточить финансовую политику по отношению к тем расходам, которые связаны с длительным неиспользованием финансовых ресурсов, и с обоснованием тех расходов, которые попадают в бюджет. Понимаете, вот еще как-то упростить совсем задачу. Спланировали 65 млрд резерва в бюджете 2016 года и внесли поправку в Бюджетный кодекс, что в 2016 году до 150 млрд руб. средств, не использованных в 2015 году, будут направлены на увеличение этих 65 млрд руб. Это прозвучало, и эти поправки были приняты в тот момент, когда мы вносили поправки в бюджет 2015 года с тем, чтобы увеличить отдельные статьи расходов. Вопрос: зачем вы перераспределяете эти расходы, если заведомо знаете, что они не будут использованы. Вы сами говорите, что до 150 млрд руб. окажутся невостребованными. Я не понимаю такой политики. Вот, с одной стороны, гибкости, с другой стороны, такой жесткости я не понимаю.

- Но вы бывший замминистра финансов. Вы не понимаете. А что делать всем остальным?

- С одной стороны, мне очень трудно судить Минфин. Я по-прежнему считаю, что это одно из самых профессиональных и, наверно, пусть на меня никто не обижается, самое работоспособное министерство правительства Российской Федерации. Мне кажется, что так было всегда. И в общем, в меру того, как они могут сейчас, наверно, стоят на страже использования наших российских рублей бюджетных. Но, видимо, уровень лоббизма настолько силен, что Минфину трудно противостоять просто. И здесь мы с удовольствием им подставляем плечо в тех случаях, когда мы видим неэффективное использование ресурсов, и мы тщательно их информируем по поводу того, где можно не давать финансовые средства.

- А может быть, вы тогда и видите нескоординированность всех остальных ведомств, когда каждый решает свою задачу?

- Именно, видим. Я, например, до сих пор не могу понять решения - собственно, оно привело к таким результатам, к которым оно должно было привести. В прошлом году мы все испугались, что приняли нереалистичный бюджет, и практически, вы помните, в начале года, не дожидаясь результатов года, не дожидаясь первого квартала, произвели секвестр расходов на 10%. И сказали: 90% мы оставляем на усмотрение министерств и ведомств, пусть они распределят это, исходя из своих приоритетов. Ну, и где эти приоритеты? Распределили они таким образом, что потом пришлось, формируя антикризисный план правительства, искать дополнительные финансовые ресурсы, чтобы поддержать те приоритеты, которые действительно были важны для развития экономики, для поддержания экономического роста и всего остального. Нельзя в такой сложной экономической ситуации отдавать все на откуп министерствам. Потому что они отстаивают свои местнические интересы, и их приоритеты в большинстве случаев не совпадают с приоритетами, которые нужны в сегодняшней экономической ситуации.

- Я желаю нам всем успехов в будущем году.

- Взаимно.

Источник: Вести Экономика

Оцените материал:
InvestFuture logo
Голикова: не вижу

Поделитесь с друзьями: