"Транснефть" в 2015 г. приняла 482 млн тонн нефти и примерно 32 млн тонн нефтепродуктов. Это порядка 93% от общего объема, который был добыт в стране. Кроме того, компания до начала импортозамещения начала строить в России заводы и планирует экспортировать собственную продукцию, рассказал глава "Транснефти" Николай Токарев в эфире программы "Мнение".
- Николай Петрович, здравствуйте!
- Добрый день!
- Давайте подводить итоги 2015 года. Каким уходящий год был для компании "Транснефть"?
- Нам подводить итоги в этом году просто, потому что, действительно, они радуют. И они хорошие. Главная задача, которая перед нами стояла, – обеспечить транспортировку всех объемов нефти, добываемых нефтяными компаниями, которые поступают в систему "Транснефти". Доставить потребителям на переработку в России и на экспорт - как по нефтепроводу "Дружба" северной и южной ветки, так и через морские терминалы.
В этом году "Транснефть" приняла 482 млн тонн нефти и примерно 32 млн тонн нефтепродуктов. Это порядка 93% от общего объема, который был добыт в стране. Примерно в равных пропорциях нефть была распределена как на внутреннем рынке, так и на экспорт. Так что свою задачу мы выполнили четко, стабильно, надежно. Были, конечно, проблемы. Но никто не застрахован от этих проблем. Важно, что мы работали так, как всегда "Транснефть" должна работать и работает до настоящего времени.
Помимо прочего, я бы отметил еще несколько очень важных событий, которые произошли у нас в компании. Это стомиллионная тонна нефти, которая через "Козьмино" в этом году была перегонена. Казалось бы, вот только-только сдавали терминал, и уже такой объем. Большой, серьезный объект был сдан в Новороссийске. Мы почти пять лет строили технологический тоннель: 3,5 километра, через горы. Он заменил старый, который действовал с 1960-х гг. и свой технический ресурс уже исчерпал. Владимир Владимирович Путин участвовал в открытии этого тоннеля. И, в общем-то, мы финишируем с нашими основными объектами инвестпрограммы – это "Куюмба-Тайшет" и "Заполярье-Пурпе". В следующем году планируется ввод этих нефтепроводов. А это тоже очень важная веха и для нас, и для нефтяников, поскольку они получают реальный доступ к новым нефтегазовым провинциям. В целом отрасль и страна получат дополнительные объемы добываемой нефти, поскольку давно известно, что Западная Сибирь уже много лет эксплуатирует месторождения. И, конечно, они постепенно истощаются, им нужно возмещение. Вот это возмещение обеспечат наши нефтепроводы.
Кроме того, сделан серьезный акцент на нафтепродуктопроводную тему. Мы приступили к реализации нескольких крупных проектов, которые обеспечат наши нефтяные компании и нефтеперерабатывающие заводы новыми направлениями, новыми мощностями. Поскольку многие НПЗ в следующем году заканчивают реконструкцию и выходят на рынок с новыми дополнительными объемами нефтепродуктов. В частности, ожидается порядка 30 с лишним млн тонн дизтоплива. Поэтому мы заранее готовим мощности, которые позволят переработчикам эти объемы доставить потребителям, и в том числе на экспорт. Если, в общем, подвести итоги, то, наверное, они выглядят вот так. И они нас радуют, мы довольны.
- Вам удается развиваться и выполнять поставленные задачи, несмотря на внешнеэкономическое давление и продолжающееся действие санкций. В какой степени это давление, эти санкции корректируют ваши планы и ваши возможности?
- Вы знаете, мы сейчас с вами беседуем, а я боковым зрением отмечаю, как работает съемочная группа. Точно так же "Транснефть" боковым зрением отметила, что были введены санкции, пошла дальше и работает. Дело в том, что мы работаем в России, и валюта, с которой мы работаем, – это рубль. Поэтому наш статус стабильно работающей, развивающейся компании позволяет нам очень быстро найти финансовые ресурсы под наши проекты. Простой пример: мы выпустили 6-летние облигации в прошлом году, они разошлись за два дня. То есть нам абсолютно доверяет рынок. И мы всегда востребованы. Поэтому, если возникает необходимость профинансировать наши проекты, мы всегда найдем средства у себя дома. Что, собственно, и делаем. Поэтому жизнь уже подтвердила, насколько недальновидным было решение ввести санкции. И инициаторы, в общем-то, не добились того эффекта, на который рассчитывали. Наличие санкций вызывает сожаление, конечно, потому что создает дополнительные проблемы в целом в экономике. Но для "Транснефти" это, в общем-то, как я уже отметил, такой эпизод.
- Выпуск облигаций – это на сегодняшний день основной инструмент докапитализации и привлечения финансовых ресурсов?
- Нет, отнюдь. Главный источник дохода у нас все-таки - выручка тарифная, это тариф. И мы, конечно, при необходимости привлекаем внешние заемные средства. Но, как правило, пропорции 60 на 40. То есть 60% – это наши собственные финансовые ресурсы, 40% – привлекаемые ресурсы. Там не только облигации, есть разные варианты. Но, в принципе, сегодня нам вполне хватает денег для реализации всей нашей программы. А программа – это 2 трлн руб. до 2020 г. Из них новое строительство – это почти 650 млрд руб. Остальное - это реконструкция, капитальный ремонт, то есть замена уже существующих, изношенных мощностей, линейной части, резервуаров. В общем, серьезная программа с точки зрения финансов. Она у нас просчитана. Мы видим, где и как, каким маневром можно обеспечить и закрыть проблемные места, если они появляются. То есть сегодня в этом отношении мы не испытываем каких-то серьезных проблем, которые бы нам реально мешали реализовывать эти программы.
- А возможности приватизации вы обсуждаете сегодня, продажу какого-то пакета акций?
- Буквально на днях появилась информация о том, что будет дополнительно осуществлена эмиссия наших акций на 50 млрд руб.
- От Росимущества?
- Да. Но это чисто технический вопрос. Я бы успокоил всех, кто интересуется этой темой, что никакой угрозы миноритарным акционерам в этом не содержится. Просто активы, которые мы ставим себе на баланс, – это новые объекты построенные. Они оценены нашим хозяином - государством - именно в таком объеме. И это будет в пропорциях обыкновенной голосующей акции и привилегированной. То есть это простая техническая процедура, которая не повлечет за собой каких-то рисков для владельцев акций.
- А миноритарные акционеры в ситуации, когда вы довольны результатами работы, могут рассчитывать, надеяться на улучшение дивидендов?
- Понимаете, дело в том, что дивидендную политику формирует правительство и мы осуществляем дивидендные выплаты по директиве правительства. И здесь одного нашего хотения или нехотения недостаточно, для того чтобы эти вопросы отрегулировать раз и навсегда. Это каждый год новая ситуация, она все время регулируется нашим главным акционером, государством в лице правительства. Конечно, сейчас доходная часть должна увеличиться, поскольку с 2016 г. мы будем осуществлять бухгалтерский учет по международным стандартам. А это, в общем-то, сопряжено с тем, что прибыль, подлежащая распределению по дивидендам, увеличится. Так что здесь тоже опасений никаких не должно быть.
- Вы остались недовольны индексацией тарифов. В какой степени недовольны? И как это ограничит ваши возможности?
- Вы знаете, я бы, может быть, здесь не стал употреблять такое сильное слово - "недовольны". Мы рассчитывали на то, что индексация будет в пределах 10,2%, поскольку такое предусмотрено постановлением правительства, принятым всего лишь год назад. И такая заявка от нас поступила. Но Федеральная антимонопольная служба, которая сегодня получила прерогативу в расчетах тарифов, установила тариф в два раза меньше. Нам пришлось сделать перерасчет по источникам финансирования и посмотреть, как выпадающие объемы денег повлияют на реализацию нашей инвестиционной программы. Примерно 26 млрд руб. - это серьезные ресурсы. И конечно, в порядке приоритетности какие-то проекты, но не самые важные, не самые актуальные сегодня для отрасли, мы отодвинули на 2021 г. То есть они все будут реализованы, но на год позже, поскольку сегодня нам просто может не хватить выручки за счет такой индексации тарифа. Но я соглашусь с Игорем Юрьевичем Артемьевым, руководителем ФАС, в том, что, когда стране трудно, делать исключение для одной компании было бы неправильно. Поэтому мы все понимаем.
- Вы отложили новые проекты или это проекты, связанные с капремонтом, с модернизацией?
- Это, как правило, то, что может подождать, скажем.
- Если говорить о ваших новых проектах - как о строительстве нефтепроводов, так и нефтепродуктопроводов. Есть ли уверенность в том, что они будут пользоваться спросом в условиях, когда на нефтяном рынке наблюдается высокая волатильность и нет уверенности в том, что в долгосрочной перспективе все эти проекты будут востребованными, там будет вестись добыча, переработка?
- Но я вот сейчас вспоминаю, как складывалась ситуация с "ВСТО" в свое время. Нам тоже многие, включая в том числе и даже посла США, господина Байерли, доказывали, что нефтяных ресурсов будет недостаточно для заполнения трубы. Что это затраты, которые никогда не окупятся, что незачем сегодня спешить строить такие мощности. Но прошло всего лишь пять с небольшим лет, и сегодня "ВСТО" - это самое премиальное направление. Оно единственное, где у нас нет профицита мощностей, потому что оно заполнено полностью, востребованы мощности полностью. И желающих еще есть целая очередь, кто хотел бы идти в восточном направлении. Я уверен, что будут примерно так же обстоять дела и с нашим северным нефтепроводом "Заполярье-Пурпе" и с "Куюмба-Тайшет", поскольку это богатейшие провинции.
Сегодня идти на шельф - это очень дорогое удовольствие. И, наверное, этим придется заняться попозже. А вот то, что уже есть, и то, что уже понятно, как эксплуатировать, сколько там нефти, какие запасы - вся информация у нефтяников есть, нужна только труба. Появляется труба, и наверняка будет тот же эффект. Хотя многие, мне кажется, отчасти конъюнктурно маневрировали: вот нам нужны финансовые ресурсы, финансовая поддержка, без этого мы не успеваем обустроить месторождение, начать эксплуатацию. Как только появится труба - если мы с вами еще через год традицию эту сохраним и увидимся, - я вас уверяю, там ситуация будет совершенно другая. По крайней мере сегодня мы уже знаем, сколько будет нефти, как мы трубу будем заполнять, чьей нефтью. Еще год назад разговор шел о том, что там вообще нефти не будет еще долгое время, до 2020 г. И я уверен, именно так все и будет.
- То есть разворот на Восток был вами осуществлен вовремя?
- Это решение принималось, конечно, руководством страны еще в 2004 г. Еще раньше, у меня так по жизни получилось, что я в 2000 г. был в Пекине, участвовал в самых первых переговорах "Транснефти" с китайскими партнерами по планам строительства "ВСТО", потому что разные маршруты предлагались. И вот я могу сравнивать, как это все за буквально короткий период времени произошло, во что превратилось. И теперь перед нами поставлена задача к 2020 г. обеспечить все проектные мощности "ВСТО", которые мы должны были обеспечить к 2030 г. То есть вот настолько это интересно, важно с точки зрения экономики и геополитики. Так что труба – это жизнь.
- Какие еще задачи вы намерены решить в следующем году? Какие проекты будут запущены? Вы уже упомянули "Заполярье-Пурпе" и "Куюмба-Тайшет".
- Я бы добавил сюда еще проекты, которые мы уже начали реализовывать. Это нефтепродуктопровод "Север", до 25 млн тонн нефтепродуктов мы должны привезти в порт Приморск на Балтике. И южное направление, направление Новороссийска, это ветка от Волгоградского нефтеперерабатывающего завода через группу краснодарских заводов, там их четыре небольших, на наш терминал в Новороссийске. В последующем есть еще такое намерение у "Роснефти" подключиться к этому же направлению от Самарской группы нефтеперерабатывающих заводов "Роснефти". И нефтепровод "Юг". Вот эти два новых направления позволят нам транспортировать новые дополнительные объемы дизельного топлива, которое появится на рынке после реконструкции заводов. Это вот два очень крупных проекта, они уже в работе.
И я бы еще остановился на теме, которую сегодня называют импортозамещением. Мы этой программой начали заниматься задолго до всей этой напряженной ситуации, примерно пять лет назад. Провели очень длительные серьезные переговоры с рядом производителей в Японии, в Европе. Задача была полностью локализовать производство магистральных насосов, электроприводов для этих насосов у нас в России. К сожалению, так получилось, что вся эта продукция производилась за рубежом. В последнее время на Украине. И серьезный сбой в производстве этих насосов там сказался на работе нашей организации, особенно на реализации новых проектов, потому что опоздание, задержки с поставками составляли почти 300 дней. Это значит, что подрядчик, построив объект, должен был сдать поставки насоса почти год.
В конечном итоге мы в течение короткого времени, буквально в январе, приняли решение, нас поддержал Владимир Владимирович Путин. Я был 10 дней назад в Челябинске, где мы развернули совместное производство с нашими итальянскими партнерами, челябинскими предприятиями. Завод уже работает, первая продукция им выпущена. Причем качество намного лучше, чем это было до сих пор. Более того, осуществляется корпусное литье, это изделия колоссальных размеров, по 10-12 тонн такие, мы уже делаем их у себя в России, и эту продукцию у нас уже покупают японские производители для себя. То есть качество абсолютно идеальное. И одна из важнейших тем теперь уже решена, 30 января мы планируем завод запустить на полную мощность, хотя первые сорок изделий уже готовы.
Точно так же мы занимаемся с нашими итальянскими партнерами строительством буквально рядом нового завода по производству электроприводов для этих насосов. Там же совместно с иностранными партнерами создается завод, который будет обеспечивать комплектующие для этой продукции - насосной и электродвигателей. Мы задолго до всех этих событий с импортозамещением начали собственные разработки специальных антитурбулентных присадок, которые позволяют прокачивать большие объемы нефти. Антикоррозионные материалы, диагностическое оборудование. Сегодня наши диагностические приборы, которые осуществляют обследование трубы, одни из лучших в мире. Есть некоторые экземпляры, которым просто нет равных в мире. И спрос на услуги нашей компании, которая находится в Подмосковье, действительно, ощутим, интерес к ней очень большой. То есть нам есть чем гордиться в этом направлении. Мы прошли большой путь, причем сделали это задолго до того, как прижгло, как говорится.
- То есть вы самодостаточны сегодня с точки зрения производства всего необходимо?
- Я уверен, что через год все эти новые объекты будут работать на полную мощность и полная локализация будет обеспечена к 2017 г.
- И что-то вы даже можете экспортировать?
- Абсолютно. И в том, что наша продукция будет востребована на рынке, мы не сомневаемся. Так получилось, что по инициативе "Транснефти" с чешской "Транснефтью" - у них компания называется Mero - было инициировано создание международной ассоциации нефтепроводных компаний. Сегодня там уже около десятка нефтепроводных компаний, которые представляют и Белоруссию, и Украину, и Чехию, и Словакию, и Венгрию. Думают вступить туда наши польские партнеры, коллеги из Казахстана туда вошли. И буквально вчера мы получили подтверждение из Китая о том, что и китайская нефтепроводная компания хотела бы тоже войти в состав этой ассоциации. Вот их всех интересует эта продукция. Потому что у всех одинаковые проблемы и всем эти проблемы надо решать. И когда мы коллегиально обсуждаем эти проблемы, конечно, возникает тема, где брать. Ну, вот, берите готовое, пожалуйста, здесь.
- Я хотела вас спросить о том, планируются ли у вас в ситуации кризисных явлений какие-то сокращения, оптимизация кадров. Но, видимо, вы, наоборот, создаете новые рабочие места?
- В принципе, да, поскольку мы вводим новые объекты, вот только в регионе Дальнего Востока у нас сегодня работает 7500 человек. И мы закончим расширение "ВСТО" к 2020 г., выйдем на проектные мощности, это еще примерно 1 тыс. человек. Но пока идет строительство – это тоже 3 тыс. человек. Это рабочие места, в том числе и местные специалисты привлекаются для работы. Это налоги, социальные какие-то вопросы.
Что касается оптимизации, в отдельных случаях приходится, конечно, использовать этот инструментарий. Вот, например, мы интегрировали компанию "Транснефтепродукт" - это наша дочерняя структура - в состав "Транснефти". И там, где были запараллелены административные функции, управленческие какие-то схемы, пришлось переводить людей или переквалифицировать, переучитывать. Сказать, что мы по живому резали и не рассматривали всех социальных аспектов, я не могу, потому что подходили очень аккуратно, взвешенно. Ну, и без больших, серьезных потрясений.
- И сокращения зарплат, социальных гарантий тоже не будет?
- Зарплаты у нас в среднем по компании 77 тыс. руб. в зависимости от региона. На севере, на востоке - больше 100 тыс. руб. В Брянской области, в центральных районах поменьше. Но в среднем 77 тыс. руб. Сокращения не предвидится. Более того, все, что касается социальной сферы, у нас на особом контроле. Это и добровольное медицинское страхование, и Пенсионный фонд один из лучших в стране. Они себя чувствуют комфортно, достаточно уверенно, и мы стараемся, чтобы так и было надолго вперед.
- Мы желаем вам, чтобы так и было в следующем году.
- Спасибо вам большое.
- Благодарю вас.
