По мнению немецкого режиссера Вернера Херцога, использование виртуальной реальности в дальнейшем может вполне выделиться в отдельный жанр кино. Однако пока что развитие технологий опережает развитие контента.
Об этом и ряде других моментов в специфике восприятия и использования виртуальной реальности (virtual reality, VR) Вернер Херцог рассказал в интервью американскому еженедельному изданию New Yorker.
Не могли бы вы описать ваши впечатления от виртуальной реальности?
Я видел ряд вещей, некоторые из них выглядели реалистично. Например, документальные съемки льдин вблизи Гренландии. Это выглядело, в общем, неплохо, но от подобных роликов виртуальной реальности довольно быстро устаешь. Пока что более интересно сделанными в VR мне показались мультфильмы. Созданные в виртуальной реальности цифровые ландшафты и события произвели на меня более интересное впечатление.
Как бы вы описали то, что вы видели? Можно ли это назвать кинофильмом?
Нет. Я убежден, что это не будет продолжением кино, 3D-кино или видеоигр. Это что-то новое, что-то другое, до сих не испытанное. В этом плане мне кажется странным, что обычно в истории мы видим, как сначала появляются новые истории и повествования, а потом мы начинаем разрабатывать технологии, для того чтобы их показать. Сначала появляются видения проектов, новых образцов архитектуры, например музей в Бильбао [музей современного искусства в Бильбао] или оперный театр в Сиднее, и только потом технология позволяет воплотить эти мечты. Сначала появляется контент, а потом технология. В этом случае сначала появилась технология, но пока что у нас нет четких идей о том, как наполнить ее контентом.
Однажды вы сказали, что кино содержит в себе наиболее впечатляющую хронику состояния человека.
Немного не так. Кино сегодня остается наиболее впечатляющим способом выражения нашего внутреннего состояния. Раньше, в различные века и в различных культурах, это были литература, скульптура, архитектура.
Вы полагаете, что виртуальная реальность - это новая технология, следующий инновационный способ выражения состояния человека?
Пока виртуальная реальность не выглядит достаточно убедительно. Те короткие ролики, которые я видел, выглядят довольно убедительно и довольно хорошо, но пока я не вижу реальной, большой формы воплощения состояния нашего существования. Подобное пока реализуется в других вещах. Например, в интернете, который в дальнейшем, на мой взгляд, может стать еще более автономной формой, чем сегодня. Я бы выразил это немного иносказательно, в вопросительной форме. Прусский военный теоретик Клаузевиц во времена Наполеона однажды сказал: "Иногда война мечтает о самой себе". Мечтает ли о себе интернет? Мне кажется, это довольно интересный вопрос. Мечтает ли о себе виртуальная реальность? Мечтаем ли мы и выражаем ли наши мечты в виртуальной реальности? Пока здесь трудно сказать что-либо определенное, нам предстоит ответить на эти вопросы.
Можно ли вообще, в принципе, говорить о каких-либо историях, которые сами по себе не являются виртуальной реальностью?
Я думаю, с этого и надо начинать. Все человеческие контакты и взаимоотношения неоднозначны. Даже идеальные личные отношения являются неоднозначными – во всех обществах, во всех возрастных группах, во всех исторических периодах. Эта неоднозначность и двусмысленность проявляется вполне наглядно в соцсетях. Эта неоднозначность и вопрос о реальности – в этом кроется суть многих вопросов. Живем ли мы в определенной виртуальной реальности? Можно ли сказать, что Рим в античные времена жил в определенной виртуальной реальности?
Однажды вы прошли пешком от Мюнхена до Парижа пешком, для того чтобы навестить вашего умирающего друга, и в вашем фильме "Колесо времени" кто-то говорит вам, что, прошагав тысячи километров пешком, они узнали настоящий размер Земли. Как вы считаете, возможно ли с помощью виртуальной реальности узнать размер Земли, не сделав ни одного настоящего шага?
Нет. Я могу только привести один афоризм: мир раскрывает себя тем, кто путешествует пешком. Это трудно объяснить тому, кто не путешествовал пешком. Я имею в виду именно путешествие пешком, а не какой-либо поход, прогулку или что-то подобное. Под этим я подразумеваю то, что мы как люди были созданы для пеших путешествий, иногда на очень большие расстояния. Это довольно странно, но на самом деле испытывал ощущение, что не нахожусь в какой-то виртуальной реальности только тогда, когда путешествовал пешком.
Что если бы вы сняли все свое путешествие и кто-то мог бы испытать его, надев шлем виртуальной реальности? Можно ли это назвать схожим впечатлением?
Было бы довольно глупо снимать целиком все путешествие пешком. Именно поэтому в кино мы проживаем определенную концентрированную форму жизни, историй, впечатлений. Это работает только из-за того, что материал сконцентрирован.
Вы говорили, что снимать и смотреть "Пещеру забытых снов" необходимо только в 3D. Можно ли сказать, что в определенный момент в будущем что-то будет необходимо смотреть в виртуальной реальности? Может ли появиться такая история, которую можно будет рассказать только в виртуальной реальности?
3D-формат был необходим для этого фильма, из-за того что изображения, рисунки, сделанные 36 тысяч лет назад, были нанесены не на плоские стены. Во многих местах они сильно изгибаются, поверхность стен волнообразная. Вопрос о том, были ли люди, сделавшие их, художниками, но они, например, часто использовали выдающиеся части породы в пещерах, для того чтобы изобразить бизонов и других животных, которые набрасываются на вас. Поэтому в этом смысле, да, это было необходимо снять в 3D.
Было бы интересно снимать эту же пещеру [пещера Шове во Франции] в виртуальной реальности. При этом наше внимание было бы сосредоточено на каком-либо одном месте, но потом нам бы пришлось разворачиваться и попытаться установить ориентацию в пространстве. Это не было бы обязательным, но это было бы интересно.
Вы однажды сказали, что люди, которые описывали свои впечатления после просмотра "Пещеры забытых снов", говорили о том, что видели кино про пещеру, а о том, что они сами побывали в пещере. Когда я однажды погружался в виртуальную реальность вместе с группой других людей – один из них потом описал свои ощущения схожим образом. По его выражению, это был не фильм с анимированным персонажем – он сказал, что они находились в комнате с анимированным персонажем. Можно ли вообще описать фильм, при помощи впечатлений другого человека и может ли это изменится при помощи виртуальной реальности? Можно ли это назвать ценным кинематографическим впечатлением?
Я думаю, да, потом что кино обычно не предоставляет такой возможности, но здесь она очевидно, была. Именно это придает "Пещере забытых снов" особый шарм. Возвращаясь к виртуальной реальности, я видел один короткометражный ролик: в монгольской юрте сидит семья и готовит еду. Вы сидите вместе с ними, а потом внезапно ближайший к вам человек начинает говорить и обращается к вам. Вы поворачиваете голову в ту сторону, в которую смотрит заговоривший с вами человек, а там сидит бабушка, которая вдруг начинает разговаривать со всеми остальными и вы замечаете, что рядом с вами сидим еще кто-то. Это довольно интересные моменты, когда пространство внезапно становится одним из основных действующих лиц в фильме. Понимание пространства – это, возможно, одна из вещей, которое кино может довольно хорошо показать.
Я слышал о еще одном короткометражном "фильме" виртуальной реальности. Мне кажется, он не очень реалистичен. Вы находитесь в комнате, смотрите вокруг себя и когда вы поворачиваетесь назад и смотрите на стену слева от себя – она внезапно приближается к вам. Вы отворачиваетесь, смотрите на пол, опять смотрите налево и вдруг стена оказывается прямо у вас перед носом. Полное ощущение клаустрофобии. Подобной формы пространства в кино, мы, возможно, еще не наблюдали. Пространство такой формы может возникать в наших кошмарах.
Может ли виртуальная реальность "убить" приближение к объекту съемки? В реальной жизни приближение является очень интимным. Возвращаясь к той бабушке, которая сидит вплотную к вам в ролике в монгольской юрте, о котором вы говорили – в реальной жизни вряд ли вы захотели бы оказаться так близко к человеку.
Я пока не думал над этим. Все это продолжает развиваться. Наше понимание мозга, нашего сознания – все это пока остается на начальном этапе. Мы понимаем, что у нас в есть определенный набор слов и грамматических правил. Если сравнить снимки магнитно-резонансной томографии мозга людей, которые читают какой-либо текст на английском и на португальском – снимки будут разными. Мы можем по снимкам увидеть, что человек читает текст на определенном языке. Чтение на английском или португальском или каком-либо другом языке проявляется на снимках по разному и мы можем различить, на каком языке происходит чтение. Это все довольно любопытно. И когда человек представляет слона или видит слона, при сканировании мозга мы видим образы, которые показывают расплывчатую картинку слона. Очень, очень интересно. Все это странно и очень красиво, и мы пока не так много знаем обо всем этом.
Когда я смотрю фильм в кинотеатре и закрываю глаза, например для того, чтобы не видеть что-то страшное в фильме ужасов, я закрываю глаза и, испытывая комфорт, сидя в своем кресле, и я могу ощущать подлокотники и мое кресло, и я знаю, что я нахожусь в кинотеатре и я ощущаю прохладу, чувствую, как работает кондиционер в помещении. Но когда я закрывал глаза в виртуальной реальности, я по-прежнему чувствовал, что я нахожусь в виртуальной комнате. Я все еще чувствовал, что я "там". Я не мог сбежать от этого ощущения. Вполне возможно, в дальнейшем кто-то из режиссеров сможет использовать это, чтобы произвести неподдельный ужас на аудиторию, постоянно удерживая ее в напряжении.
Об этом стоит подумать. Что в действительности мы наблюдаем? Мы можем записать наши наблюдения. Но самая удивительная идея – как мне кажется, она довольно философична и в определенном смысле тревожна – заключается в следующем: а не живем ли мы в определенной виртуальной реальности постоянно? В определенной виртуальной двусмысленности.
Будут ли люди когда либо испытывать зависимость от виртуальной реальности? Если различие в зависимости от кино и от виртуальной реальности?
Я бы не знаю кого-либо, кто испытывает зависимость от кино, но я вижу молодых людей, которые испытывают зависимость от видеоигр. Эта зависимость уже обретает пугающие очертания, в ряде стран появились реабилитационные центры. В Южной Корее, например, тинейджеры иногда одевают подгузники, как для пожилых людей, и играют 60 часов подряд. Им не надо ходит в туалет, они могут продолжать играть. Это очень серьезная зависимость. Я никогда не видел подобного в кино. В кинотеатре, когда кино заканчивается и заканчиваются титры, двери открываются, вы выходите на улицу и жизнь продолжается.
Вернер Херцог снял более сорока полнометражных и документальных фильмов, поставил целую серию опер, опубликовал множество книг. Херцога зачастую относят к "новой волне" немецкого кино наряду с такими режиссерами, как Райнер Вернер Фасбиндер, Вим Вендерс и другими.
Среди наиболее известных кинематографических работ культового немецкого режиссера – "Фицкарральдо", "Агирре, гнев Божий", "Кобра Верде" ("Зеленая кобра") и ряд других. Многократный лауреат различных кинофестивалей, Херцог уже давно зарекомендовал себя как признанный мастер авторского кино.
Арт-хаус, традиционно рассматривающийся как "кино не для всех" (причем часто с негативной коннотацией – "скучно", "заумно" и т. п.), никогда не пользовался таким же коммерческим успехом, как блокбастеры или фильмы с большим количеством спецэффектов, которые, скорее всего, будут активно сниматься с использованием VR в дальнейшем. Не менее (а, возможно, и более) ожидаемый аспект дальнейшего развития виртуальной реальности также до сих пор ассоциируется с VR-порнографией.
Мнение Вернера Херцога по поводу перспектив использования виртуальной реальности в кино (или выделение в перспективе в отдельный жанр "виртуальной кинореальности") интересно тем, что грань между документальным и игровым кино в его работах зачастую является очень условной.
Документальные работы немецкого режиссера, как признает сам интервьюер New Yorker, успешно переносят зрителей в снятое Херцогом пространство. При этом большинство игровых картин немецкого режиссера (что является его фирменной чертой), также снятые крайне тщательно, зачастую даже беспощадно к участвовавшим в процессе съемок, "вживаются" в экран как документальные.
Вполне вероятно, что успех (или провал) использования виртуальной реальности в кино в дальнейшем во многом будет зависеть не только от технической стороны реализации новых технологий (а также потенциальных проблем с их визуальным восприятием) и не от количества и качества спецэффектов, но также от того, насколько удачно VR-кино сможет сыграть именно на этом сплаве документального и игрового кино, насколько новая наблюдаемая псевдореальность сможет увлечь будущего зрителя.
Сергей Вафин
