InvestFuture

Эксперт: США тормозят ЕС антироссийскими санкциями

Прочитали: 473

Каковы перспективы российско-французских деловых связей при существующих политических реалиях? Действительно очень многое будет зависеть от политической воли и от решений лидеров государств? И первые знаки, положительные знаки, кажется, начали поступать. Об этом расскажет в программе "Мнение" глава инвестиционной компании Thomas Vendom Investments Жан-Пьер Тома.

- Господин Тома, министр экономического развития Алексей Улюкаев, встречаясь с российскими и европейскими бизнесменами, сказал о том, что Россия считает Европу важнейшим партнером. И не стоит буквально трактовать наше недавнее заявление о развороте на Восток. На самом деле Россия не намерена прерывать свои связи с Западом. Что это за сигнал для французского бизнеса?

- Я думаю, что это не сигнал. Это напоминание. Напоминание реальности, а также истории. Истории Восточной Европы и России, они сочетаются, Европа без России не является Европой, поскольку Европа превосходит Европейский союз. Наши культуры также являются очень близким, и в дружеском плане у нас очень древняя дружба между Россией и Францией. А французское население очень любит русских, и наоборот. Мы видели это в ходе последних терактов в Париже, и, конечно, меня очень впечатлило, поскольку было очень много русских, которые приехали возложить цветы, и также и во Франции. И фактически это открывают гуманитарную, стратегическую, культурную реальность. И также это знак для Франции, что мы должны прекратить экономические санкции. И в рамках Европейского союза Франция должна бороться, чтобы настал час истины и мы сказали, что эти санкции должны быть остановлены. И Франция должна весь свой вес использовать, мы не можем следовать слепо за США и продолжать эти экономические санкции. Я думаю, что это призыв со стороны российских партнеров. Я видел, что в ходе последнего приезда в Москву французского министра экономики Эммануэля Макрона, он говорил в позитивном ключе о санкциях. То есть даже со стороны французского правительства есть определенное развитие, эволюция. Так что я думаю, есть французская воля в глобальном плане. Это не было так вчера, но это так сегодня: установить тесные экономические связи с Россией. Конечно же, необходимо говорить о том, что мы должны действовать вместе. Итак, сможет ли Европа принять такое решение должным образом, но мы не сможем этого сделать. Нельзя следовать слепо за американцами. Нам нужна европейская позиция, с тем чтобы восстановить экономическое сотрудничество с Россией. И затем у нас, конечно же, есть другой вопрос. Я думаю, что мы еще будем говорить о санкциях банковского сектора, которые касаются, которые являются мировыми санкциями.

- Да. Но ваш министр здесь в Москве сказал, что Франция не может повлиять на отмену антироссийских санкций, поскольку это было решение официальной Европы, официального Брюсселя. На ваш взгляд, насколько реалистичны прогнозы скорой отмены санкций и может ли Франция выступить, занять здесь более жесткую позицию?

- Но Европа в общем плане, в Европе, конечно же, важнейшую роль играет Франция и Германия. И если Франция займет сильную позицию, соответственно нашей истории, в частности генерал Де Голь принимал такие позиции, и за ним следовали европейские партнеры. И поэтому, я думаю, что Германия последует за Францией. Хотя сегодня у нас позиции достаточно различны. Поскольку европейская экономика этого требует. Посмотрите, вот пришла Франция, экономические санкции – это где-то примерно 0,5% роста в месяц. Я знаю, у вас министр Улюкаев говорит - 1,5%, а у нас - 0,5%. И это, конечно, много. Именно в этой связи Франции по крайней мере необходимо сократить рост безработицы и встать на путь роста. Мы, конечно, санкциями только лишь усугубили это положение, скажем, сельскохозяйственный сектор, промышленное производство, и, конечно же, промышленники хотят работать с Россией, мы всегда это видим, каждый день я в бизнесе. И сегодня, я думаю, что у нас есть возможность, есть шанс, что, если Франция возьмет на себя обязательства, то и другие европейские партнеры за ней последуют.

- Генерал Де Голь, который когда-то возвращал США доллары и принимал решение о выходе из военных программ НАТО, сегодня для многих стал символом независимой политики Европы. Насколько серьезны сегодня намерения Европы вернуть себе эту независимость? Кто еще во Франции, кроме Франции, разделяет это стремление?

- Я думаю, что Европа сегодня нуждается в независимой политике, европейской политике. Иначе Европа не сможет продолжать свое развитие, и я думаю, что Европа тогда подвергнется опасности. Сейчас есть центробежная сила в Европе. Мы видим проблемы с мигрантами, также вопросы санкций, различные другие сюжеты. И совершенно логично и нормально, что США защищают свои интересы, они достаточно хорошо это делают, и это хорошо. Европа своих интересов не защищает. Эти санкции не вписываются в европейские интересы. А поскольку Европа гораздо больше торгует с Россией, чем США, и у нас тут соотношение 1:10, так что кто здесь теряет? Теряет Европа, а не США. С другой стороны, до этих санкций я в свое время делал доклад в отношении строительства такого экономического, европейско-российского союза президенту Франции в то время. Это зона свободных обменов между ЕС и Россией. И, в частности, когда произошло присоединение России к ВТО. И можно было говорить о значительной экономической силе.

Итак, во-первых, Россия - это первая страна в мире по сырью, это в три раза больше Франции. Мы можем делать в отношении эффективности оборудования, строительства жилья, инфраструктур. И ваша страна, Россия, – это страна, которая имеет очень небольшой внешний долг в Европе в отличие от стран ЕС. Но тем не менее у него много технологий, и мы должны заниматься торговлей, развивать экономику. То есть фактически у нас самая большая экономическая мощь в мире. И, конечно же, наши американские партнеры хотят разрубить этот проект. Поскольку это будет барьер между Евросоюзом и Россией, то здесь уже не будет единого экономического пространства в Европе. И, собственно, мы обсуждали это между российскими и европейскими властями. Но после начала ситуации на Украине все это было остановлено, и, таким образом, у нас были новые дискуссии о свободном обмене, то есть в Европе сейчас об этом говорят.

Европа - должна ли она тесно сотрудничать со своим естественным экономическим партнером на том же континенте России или предпринять другую стратегию? Это мы должны обсудить. Но большинство бизнесменов и людей думают, что надо говорить скорее о сотрудничестве с Россией. И министр экономического развития - только приветствуем его заявление. Поэтому есть все шансы, что Европа вернется к тому, что она всегда делала. То есть к стратегическому партнерству. Это официальное слово. С Россией и в свое время мы занимались этим между Германией, Францией и Россией. И первая встреча была в Довиле во время президентства Саркози. И тогда уже была Меркель, президент Медведев, Владимир Путин, и мы говорили об экономической интеграции между Европой и Россией. Поскольку Россия – это для Европы также и доступ в Азию. То есть это соответствует европейским интересам. И поэтому я убежден, что европейские власти, в конце концов, вернутся к этой стратегии.

- На конец 2013 года в России работало порядка 800 французских компаний. Как изменилось это число за последние два года?

- Я думаю, что французские компании, которые присутствовали здесь исторически, они остались. Может быть, 15-20% вынуждены были остановить свою деятельность под действиями санкций, но важно отметить, что торговля, конечно, упала где-то на 30-40%, да. И это вместе с Европой упало. Где-то 250-300 миллиарда долларов, или на 30-40% падение между Францией и Россией, - то же самое, как и между Европой и Россией. Это, конечно, очень жаль. Но позитивно то, что крупные компании - Sаnofi или Renault - продолжают работать через представительства в России, они развиваются в России и остаются в России. То есть основа как бы здесь не разрушена. И в ходе последнего заседания, которое занимается сотрудничеством между Россией и Францией, эта конференция не проводилась 2 года. Все отношения были заморожены. Но тем не менее первый раз эта комиссия состоялась здесь, в Москве, были здесь министры экономики Франции и России, мы подписали ряд соглашений. Посмотрите на Russian Investment Fund и Национальную касса депозитов: где-то 3 миллиарда долларов идет сумма. Schneider Electric по электромеханическим вопросам, Alstom с Трансмашхолдингом - это прекрасный пример сотрудничества экономического. Они увеличили свои инвестиции. Затем у нас есть программа совместного строительства вертолетов. То есть много у нас есть примеров, которые показывают, что у нас это все развивается.

- Пытались ли оценить потери от санкций французского бизнеса в цифрах? Сколько это в евро?

- Да, конечно. Сегодня экономисты во Франции оценивают это где-то в 25-30 миллиардов. Это, конечно, значительная цифра. И я хотел бы сказать, что 0,5% роста для страны как Франция, когда мы знаем, что все борются за 1,7-2,0%, это существенно. И как раз-таки мы тут не регулируем проблему. Но тем не менее мы смогли помешать ухудшению ситуации безработицы во Франции. И здесь уже я говорю, что мы против этой политики санкций. Французское сельское хозяйство – это просто был геноцид, катастрофа. И, скажем, фрукты, овощи, мясо, и французские производители не только лишь потеряли доступ на российский рынок, но у нас было перепроизводство. То есть таким образом это вызывало снижение цены, были манифестации, демонстрации во Франции. И, конечно же, необходимо было предпринять соответствующее действие в связи с введением санкций. Но, конечно же, мы были очень сильно затронуты. Я часто приезжаю в Москву, я объясню часто своим друзьям, которые занимаются сельским хозяйством, что необходимо возобновить эти отношения. Поскольку пойдешь в ресторан, там все равно все есть, и другие страны, как, там, Турция, Марокко, Тунис, Бразилия, они заполнили недостаток продуктов, и в глобализованной экономики, как сегодня, это имеет долгосрочные последствия. И поэтому Франция должна занять свое место. Ваш сельскохозяйственный рынок - он будет расти в ближайшие годы. Вы предусматриваете где-то 6-7% роста. Это очень многообещающий сектор в России. И Франция должна сыграть свою роль со своими партнерами, особенно в том, что касается сельскохозяйственных технологий.

- Две стороны: из-за кризиса в российской экономики, из-за девальвации российского рубля появилось и новое преимущество на российском рынке труда. Наши рабочие силы теперь дешевле, чем в Китае. Намерен ли французский бизнес как-то учитывать этот фактор? И что вы думаете о новых проектах? И планируется ли здесь разворачивать новые производства?

- Да, французы это прекрасно понимают. И я сам, собственно, я банкир. Я рекомендую компаниям, мы сегодня все это делаем, мы говорим о том, что стратегия экономики, экономического сотрудничества с Россией изменилась. Раньше мы старались продавать нашу продукцию России, а сегодня, может быть, это единственный положительный аспект санкций с точки зрения иностранца? Это помогло российскому правительству заполнить вот этот вакуум в российской экономики. А сейчас у вас очень много реформ в сельскохозяйственном плане, в механическом строительстве. То есть вы возобновляете национальное производство. Это очень важно. Это означает, что поскольку у вас небольшие расходы производства, связанные с падением рубля, то очевидно, что мысли заниматься коммерцией с Россией – это прийти и работать в России, производить передовые технологии российским партнерам, создавать совместные предприятия в России, производить в России для российского рынка. И, возможно, даже экспортировать эту продукцию за границей. Но такие проекты уже существуют. Я вам говорил о Sanofi, подписал меморандум о производстве, взаимопонимании по производству вакцин в России, и затем эту продукцию можно будет экспортировать в соседние страны. Вот во Франции, в Италии Pirelli сегодня производят в России автомобильные шины, которые продаются в Европе. То есть благодаря подобной стратеги вы можете развивать торговлю с Европой, поскольку есть необходимость, дефицит, проблема экономической стагнации. И Россия сможет быстро развиваться и улучшать уровень жизни населения. Таким образом, мы найдем путь к экономическому сотрудничеству на базе инвестиций в России. Производство в России выгодно благодаря сокращению стоимости производства. Но я думаю, что промышленники это поняли. И я уже говорил об автомобильных компаниях. Посмотрите, вот Renault, которая производит запчасти для автомобиля в России по российской стоимости. То есть это не очень дорого. И мы видим, что они меньше пострадали от кризиса, чем другие автомобильные производители, которые, как Peougeot, например, которые детали возят из Франции, где детали дороже. То есть сегодня надо ввозить технологии и максимально локализовать производство в России. И это также в интересах Европы, я так думаю. Поскольку иначе Россия, вполне понятно, будет урегулировать эти проблемы с Китаем. Конечно же, Китай для вас великий экономический партнер, но Европа - это для вас скорее стратегический союзник в долгосрочном плане.

- Критическая для России ситуация на нефтяных рынках напомнила о важности диверсификации российской экономики. Российское правительство - может быть, несколько с опозданием, - нацелилось на наращивание несырьевого экспорта. Скажите, на рынках Европы какая продукция, не связанная с энергетикой, не связанная с нефтью и газом, могла бы быть интересна, российская продукция?

- Ну, сегодня Россия показала, что в сфере, например, транспорта, поездов, механики. Трансмашхолдинг, вы видите, что речь идет не только лишь о производстве, речь идет даже о экспорте, поскольку французы очень, может быть, не все знают. Допустим, все спальные вагоны, поезда, которые во Франции, они производятся здесь, в России, по соглашению между французскими железными дорогами и РЖД, и Трансмашхолдингом. То есть все спальные вагоны импортируются из России. И есть также много подобных сфер. Это связано, конечно же, зачастую с новыми технологиями. По крайней мере так во Франции. Так что я думаю, что у России есть технологический потенциал и в том, что касается механики. Я думаю, что можно импортировать эту продукцию. Ну, и, конечно же, можно организовать совместное производство, например создать совместный самолет благодаря французским и российским технологиям. Это другой пример. И в сфере космоса. Это, может быть, самый лучший пример, поскольку люди говорят, что технологии находятся на Западе, а сырье на Востоке. Это неправильно. То есть есть взаимодополняемость. Это касается космоса. Посмотрите спутники. И сотрудничество в сфере космоса между Францией и Россией – это пример того, что вот, отвечая на ваш вопрос, что Россия может принести во Францию и наоборот, и это все касается высоких технологий.

- Но, если говорить о традиционных отраслях сотрудничества, об энергетике: как может повлиять на российско-европейские связи появление Ирана, возвращение Ирана на рынок нефти и газа? Французские компании очень быстро оценили преимущества Ирана. Total уже заключает соглашение о покупке нефти у Ирана. Peugeot - Citroen будут строить автомобили в Иране.

- Да, но понятно, что открытие иранского рынка – это явление и событие в экономике. И это, конечно, важно для Ближнего и Среднего Востока, меньше для Европы. Но это важнейшее экономическое изменение. Франция всегда имела определенную часть рынка Ирана, которой был небольшой, ну, может быть, это 6-7% иранского экспорта. Но мы это потеряли с введением эмбарго, так что... Но Россия, конечно, находится в лучшем положении, поскольку Россия сохранила с Ираном в то время, когда были санкции, поскольку Франция участвовала в том эмбарго, а у России были стратегические интересы, долгосрочные, политическая стабильность. Были обсуждения, переговоры с иранскими властями. И сегодня у России есть шансы заниматься коммерцией с Ираном. Я думаю, что сегодня не надо спутывать экономическую возможность для всех предприятий, компаний, о которых вы говорили, до введения эмбарго, чтобы они развивали свой бизнес. Но тем не менее то, что касается газа и нефти, я думаю сегодня, что Франция не может зависеть энергетически от Ирана, поскольку это страна, которая не совсем надежна. Они могут поменять свое поведение. И, конечно же, такое место в мире, которое в дипломатическом плане не является всегда стабильным. И сегодня стратегический, долгосрочный партнер для Европы – это Россия. Поэтому мы должны говорить о экономическом сотрудничестве в сфере технологий, о инвестициях. Мы должны делать в России. А то, что касается нефти, я думаю, что действительно приход нефти и газа из Ирана, конечно же, может быть, это приведет к снижению цены на нефть. Но я думаю, что в среднесрочной перспективе нефть, цена на нефть должна подняться по двум причинам, независимо от возврата Ирана. Во-первых, это то, что стоимость, снижение курсов - мы видим для Тоtal, скажем, - это свободное падение. То есть у нас меньше бюджета на исследования, на бурение новых скважин. И, конечно, важно. И таким образом, таким образом, производство сократится, и цены вырастут. А во-вторых, сегодня мы видим, что для стран производителей, как вы видите, в России, но это также справедливо для Саудовской Аравии, для стран ОПЕК и других стран производителей нефти. То есть налоги, поступления государства, они основаны на международных ценах на нефть. И эти цены падают. И сегодня это проблемы для российского правительства, поскольку это снижение поступлений. Но и сами нефтяные компании, когда у них, вы говорили, поскольку цена производства, цены в рублях. И тут у них все более-менее нормально. То есть это будет также и для стран-членов ОПЕК. Саудовская Аравия, со временем и другие страны, они должны будут, как я думаю, по сравнению с тем, что они говорят сегодня, они должны будут сократить объем производства, для того чтобы не падала цена на нефть. Поскольку поступления в эти бюджеты этих стран также находятся в свободном падении. И кроме вот этой такой агитации, я несколько лет работал банкиром. Вот. Таким образом, реальная экономика, конечно же, более спокойна, более стабильна. И я думаю, что к концу 2016-го - в начале 2017 года, я думаю, что цены на газ и нефть вернутся к цене 60-70 долларов. Так что я тут скорее оптимист.

- А что вы думаете о газопроводе "Северный поток-2"?

- Ну, "Северный поток-2" - это проект, который, изначально против него выступали Евросоюз, функционеры из Брюсселя. Поскольку была конкуренция между южным путем, который поддерживал "Южный поток", и Германия - "Северный". И сегодня позиция уже была занята. Но я думаю, что это хорошо. Это крупный проект, по крайней мере структурного плана, который ведет к экономической интеграции. Я в этом убежден. Энергетического рынка. "Газпром" заключил контакты с крупными промышленниками нефтяной компанией. И также много производится работ по этому проекту. Поэтому сегодня это положительный проект, который поддерживается Германией, поскольку она много от этого получает. И Франция на данный момент выступает "за". То есть это очень хороший знак нашего сотрудничества. И меня это несколько забавляет, что, когда речь о важнейших интересах, иногда дипломатия действует в одном направлении, а экономисты - в другом. А здесь мы как бы говорим о мудрости в долгосрочной перспективе.

- Важный вопрос: в России с тревогой наблюдают за тем, что сегодня происходит в Европе, за теми серьезными трансформациями геополитическими, которые сегодня наблюдаются в Евросоюзе. Вы задаетесь вопросом, какое будущее ждет Европу, какой она будет через 5-10 лет?

- Да, это, конечно, существенный вопрос. Европа – это замечательный проект, крупный проект. Когда я занимался политической деятельностью, я был очень проевропейцем. Но необходимо смотреть на проблемы в лицо. Сегодня европейским структурам угрожают проблемы. Европейским странам трудно договориться по совместным позициям. Мы видели это по вопросам Сирии, по экономическим санкциям. Мы часто видим по многим сюжетам, например по миграции. Если Европа не найдет реального лидера, которого мы видим, это благодаря вам, что Европа теряет свое место во всех странах, даже и в Германии, и во Франции. Но Европа находится под угрозой. Необходимо, чтобы она нашла себе лидера, политического лидера, который сейчас... Это лидерство теряется. И нам нужна стратегия. И стратегия Европы на сегодняшний день, ее как таковой нет. И Европа должна найти новую стратегию либо не найдет. Я думаю, что идея такого крупного проекта экономического сотрудничества за исключением санкций, вы говорите о перспективе на 5-10-15 лет. Когда все вот эти мелкие эпизоды мы забудем и когда мы будем действовать мудро и сплоченно, я думаю, что у нас должна быть интегрированная экономическая зона на европейском континенте. И это проект, который создаст экономический и политический союз, он усилится. И таким образом, это станет как раз-таки возможностью усилить политическое измерение Евросоюза на сегодняшний день. И, конечно же, это крупный проект. Роберт Шуман, основатель Европы. У него был такой крупный проект. Европейский союз родился на угле и стали. Затем Валерии Жескар де Стен, Гельмут Шмидт, скажем, монетарный союз. Европейская валюта. Сегодня подобных проектов больше нет. Мы обсуждаем проблемы такие каждодневные. Но нет, пока других проектов нет. Я искренне говорю. Конечно, может быть, это рискованно, но нам нужен лидер, как у нас были раньше. Вот в этом проблема. Но ситуация может измениться. То есть такой лидер, который создаст крупный проект. И мы встречаемся с нашими российскими партнерами в рамках дипломатических, геополитических проектов. У нас совместные интересы. И это может стать крупным проектом для Европы. И в этот момент как раз Европа может встать на путь развития и сплоченности.

- На все эти темы поговорить подробнее нам представится возможность в рамках Санкт-Петербургского международного экономического форума в июне этого года. Для России всегда показательным становится, особенно в последние годы, становится присутствие зарубежных гостей. В 14-м году их было гораздо меньше в силу санкций и украинского кризиса. В прошлом году их было уже значительно больше. Какие прогнозы вы можете дать на этот год и что вам интересно на этом форуме?

- Ну, Санкт-Петербургский форум, я приезжал иногда на форум в первые годы, когда на нем практически никого не было. И я сам тогда организовывал приезд президента Саркози. Но сейчас есть изменения. У нас есть периоды такой пустоты, вакуума, когда мы работали по одному, в комиссиях. На заседаниях круглых столов мы говорили о том, что хотим сотрудничать с Россией. Но люди были, хотели быть политически корректными и поэтому не приехали. А сегодня ситуация меняется. И очень забавно, что вы задаете этот вопрос. Поскольку я смотрел на список приглашенных в документах подготовки к форуму. Сегодня тенденция противоположная. Я думаю, что в июне в Санкт-Петербурге у вас будет очень много европейцев. Я также думаю, что европейские политики также перестанут быть слишком осторожными и направятся в Санкт-Петербург. Во всяком случае очень много французских компаний, итальянских, также и немецких, они будут присутствовать. То есть, конечно же, их количество увеличится. Это очень интересный форум. Я был на экономическом форуме в Давосе. Это, конечно же, крупный форум. И россиян там также было много. Но Санкт-Петербург – это гораздо более международный форум. Он касается больше отношений с Азией, с Китаем. Это более обширная география. Это очень интересно. Я думаю, что это такой форум, к которому мы должны готовиться. И как раз в июне очень хорошо. Мы должны как раз это сделать после снятия санкций. Поскольку сегодняшняя стратегия для французских компаний, как раз мы говорим в рамках вашей передачи, мы приходим сегодня для того, чтобы подготовить наше поведение после снятия санкций. Поскольку это неизбежный процесс. И в Санкт-Петербурге форум – это хороший шанс. Я приглашаю компании, чтобы они приезжали, с тем чтобы они усилили свое присутствие в России в нормальных конкурентных условиях после снятия санкций.

- Спасибо! Значит, еще увидимся. Член бюро Ассоциации "Франко-российский диалог" Жан-Пьер Тома был гостем программы "Мнение".

Источник: Вести Экономика

Оцените материал:
InvestFuture logo
Эксперт: США тормозят ЕС

Поделитесь с друзьями: