В Европе все более популярным становится мнение, что трансформация долга в еврооблигации – единственный способ завершить кризис в регионе. Однако это не так, пишет в Project Syndicate директор центра европейских политических исследований Даниэл Грос.
Сторонники идеи перевода долга в гособлигации вспоминают историю США и Александра Гамильтона, министра финансов президента Джорджа Вашингтона. Гамильтон сделал все, чтобы новое федеральное правительство взяло на себя все военные долги американских штатов. Однако, при внимательном изучении этого исторического факта, становится ясна вся неуместность проводимой аналогии.
Во-первых, федеральная ответственность за госдолг штата очень сильно отличается от возможности одной страны выпустить облигации, которые гарантируются всеми остальными членами еврозоны. Гамильтону не нужно было думать о новых долгах штатов, так как федеральное правительство не отвечало за них.
Во-вторых, редко упоминается, что федеральный долг США в то время (примерно $40 млн) был намного больше объединенного долга всех штатов ($18 млн). Ответственность за долг не стала ключевым элементом в стабилизации финансов молодой страны. Кроме того, это был естественный шаг президента Вашингтона, так как большая часть долга появилась в ходе борьбы за общую цель – национальную независимость.
Решение федерального правительства взять на себя долги штатов стимулировало экономическое развитие страны: как только штаты освободились от долгов, они перестали повышать налоги и торговые тарифы. И наконец, ключевым элементом успеха финансовой стабилизации была глубокая реструктуризация. Гамильтон подсчитал, что федеральное правительство сможет получать достаточно дохода для покрытия расходов на обслуживание долга по ставке в 4% (значительно меньше нынешних 6%).
Первый министр финансов США Александр Гамильтон
Говоря современным языком, чистая стоимость всего долга (федерального и штата) была снижена примерно наполовину. Кроме того, новые федеральные облигации с длительным сроком погашения означали, что не было риска пролонгации долга. Это было бы слишком опасно для федерального правительства.
В первые годы обслуживание долга поглощало более 80% федерального дохода. Даже небольшой негативный шок мог обанкротить новое федеральное правительство. К счастью, произошло все наоборот: доходы увеличились в 3 раза, что объясняется послевоенным бумом и быстрым ростом экономики.
В контрасте с этим перспективы роста Европы очень невелики, а выплаты по процентам для Греции или Италии составляют примерно 20% от всех доходов. Реальной проблемой для переживающей кризис экономики остается пролонгация долга. Так, например, Италия вскоре будет иметь бездефицитный бюджет, но у страны будут проблемы с рефинансированием старого долга, так как каждый год один из них необходимо будет погашать.
Для стабилизации госдолга еврозоны потребуется его глубокая реструктуризация. Кризис еврозоны может быть урегулирован, если существующий госдолг будет трансформирован в 20-летние еврооблигации со ставкой в 3% и пятилетней задержкой обслуживание долга. Можно представить, какое воздействие будет иметь это решение на финансовые рынки.
Также интересно взглянуть на события в США через 50 лет после инициативы Гамильтона. В 1830-х и 1840-х гг. большое число штатов инвестировало слишком много денег в строительство каналов. Когда бум закончился, восемь штатов и территория Флориды (в которых проживало в общей сложности около 10% населения США) не смогли обслуживать свои долги и объявили о дефолте, главным образом по британским кредитам. Но федеральное правительство того времени не стало выручать оказавшиеся в сложном финансовом положении штаты. Дело в том, что федеральный пакет помощи просто не получил поддержку в сенате и Палате представителей.
Дефолт оказался довольно дорогостоящим: американская экономика в 1840-х г.г практически замерла, а иностранные кредиторы в итоге добились начала выплат по долгам. Таким образом, дефолт не стал решением проблемы, но привел к тому, что все американские штаты (кроме Вермонта) приняли поправки в свои конституции об обязательном принятии бездефицитного бюджета. Готовы ли на такой шаг члены ЕС?
