Пенсионная система России чрезвычайно затратна и каждый год увеличивает дефицит страны. Алексей Кудрин в эксклюзивном интервью телеканалу "Россия 24" обозначил свои предложения по реформированию пенсионной системы, подчеркнул значение G20, а также отметил вклад России при создании антикризисной программы.
- Алексей Леонидович, здравствуйте. Большое спасибо, что нашли здесь для нас время в Санкт-Петербурге.
- Добрый день.
- Давайте начнем, собственно, разговор о саммите. Чего вы ожидаете от этого заседания? Насколько эффективным может быть вот эта встреча "Большой двадцатки"?
- Ну, Россия подготовилась неплохо к проведению "Большой двадцатки". И мы все понимаем, что мы находимся еще в условиях еще неустойчивого экономического роста в мире или сохранения таких зон риска. Поэтому в Петербурге на "Большой двадцатке" вынесен петербургский план действий, который предполагает подробные такие приложения подготовлены, подробные планы действий всех стран "двадцатки" по противодействию кризиса. В том числе там есть российская часть. Вот мне кажется, такой подробный конкретный очень план является хорошим ответом на те вызовы, которые сейчас есть. Я, конечно, понимаю, они не решат, может быть, всех вопросов и неопределенности, может, сохраняется больше. Но то, что все страны "двадцатки", которые объединяют почти 90% мирового ВВП, готовы договариваться. Понимаете, это новый фактор, вообще, в глобальной политике. И сегодня Россия, отвечая этому вызову проводит такой план. Ну, я бы мог сказать, и целый ряд других конкретных вопросов, которые также находятся в повестке и рассматриваются. Это и регулирование финансовых рынков. Мне кажется, здесь очень хорошее продвижение от "двадцатки" к "двадцатке". Вообще-то, выработались новые подходы к принципам работы банковского сектора, финансового сектора, чтобы было меньше спекуляций, меньше вот этих неопределенных зон риска, которые, по сути, задетонировали мировой кризис. Вот сейчас, по сути, выработано противодействие такого рода политики финансовых секторов ряда стран. Страны договорились об общих принципах работы в этой сфере. Россия еще поставила особые вопросы, прежде всего они исходят от финансовых вопросов "двадцатки", это долгосрочные инвестиции. Вообще, как быть с долгосрочными инвестициями в период кризиса, когда все боятся кредитовать. Выработан целый комплекс мер: государственной поддержки, страховых или залоговых инструментов, деривативы, которые бы позволили чуть-чуть расшить, ну, чуть-чуть подтолкнуть инвестиции. Потому что если их сегодня не будет, то через пять лет не будет роста. Поэтому вот как преодолеть вот этот, вот как преодолеть вот эту, вот эту щель, или вот эту пропасть, чтобы сегодня, не желая инвестировать, через пять лет иметь рост, понимаете? Вот, вот эти вопросы сегодня специалистами очень подробно обсуждались, с февраля месяца встречались и готовились к этому саммиту. Теперь роль лидеров сказать – быть по сему.
- Если говорить о том, что, в принципе, G20 - это относительно новый орган, то все равно уже задумываются о том, как он будет развиваться в дальнейшем. И вы являетесь одним из главных докладчиков на эту тему, у вас абсолютно интригующий доклад вот-вот должен состояться на тему "Будущее G20 – взгляд со стороны". Так каким же вы видите будущее этого института?
- Да, здесь любопытную мне роль отвели. Я, несмотря на то что я с начала создания "Большой двадцатки" одиннадцать лет был ее участником, с начала финансовой и пять лет уже с "двадцатки" саммитов лидеров, кроме последних двух лет. Тем не менее, действительно, у меня, может быть, было больше времени подумать, как будет жить этот институт в будущем. Ну, я здесь не скажу что-то новое, скорее я, может быть, присоединюсь к уже высказанным позициям, которые на этот счет были. Я считаю, что "Большая двадцатка" имеет больше перспектив, чем "Большая восьмерка", в силу того что она объединяет тот круг стран, которые реально отвечают за судьбу мировой экономики, включая и Китай, Индию, Бразилию, целых ряд таких стран. Это первое. Поэтому я думаю, что ему быть, этой "двадцатке" быть, даже после кризиса, даже после того, как выработает, отработает свой главный мандат антикризисный, так. Но в мире очень много остается проблем, прежде всего связанных с и бедностью, и потеплением, и сохранением зон риска мирового, в будущем мировой экономики, эмиграции, и другими вопросами, бедностью, я сказал, которые будоражат всех. То есть, в конце концов, они каким-то образом, боком, на всех нас влияют. И если мы их будем решать, то тогда кризисов будущих будет меньше, меньше перетоков, быстрых перетоков капитала, миграционных потоков, переизбытка или недостатка рабочей силы, или ее неквалифицированный состав. Потому что все это мешает экономическому росту, мешает торговле, вливанию новых стран Латинской Америки, Африки в мировую торговлю и сохранению, ну, там сохраняется, к сожалению, бедность. Вот эти вопросы все равно остаются, и они остаются глобальными. Лучше, чтобы двадцать стран договорились, а затем продвигали это решение через другие международные форматы, которые уже включают всех стран – ООН, МВФ, другие там, АТЕС, ЕС и другие. Вот форматы. То есть, двадцать стран вот эти, мне кажется, имеют большой потенциал. А дальше идут еще вопросы о том, как преодолеть такой разрыв при передаче президентства от одной страны к другой, всем, вот там, аппарату соответствующего президента соответствующей страны, нужно учитывать все, что достигнуто в "Большой двадцатке", поддержать все инициативы, обеспечить их обсуждение в …., а потом все это передать совершенно новой администрации. Возникает, мне кажется, необходимость подумать о каком-то постоянно действующем аппарате и механизме работы "двадцатки". Вот сегодня это может быть спорно, ведь механизмы могут быть очень разными: может быть, секретариат, может быть, может какой-то научный институт, который ведет прерывное обеспечение этой работы и который координирует работу с МВФ, с Евросоюзом, с ВТО, другими. Но вот организация работы "двадцатки" сегодня - это новый вызов, который на будущее стоит.
- Ну, и буквально вот в двух словах. Увидим ли мы, может быть, когда-нибудь со временем ни G20, а может быть, G25 или G30? Или, в принципе, необходимости в этом нет?
- Я думаю, что на ближайшую перспективу G20 плюс специальные форматы встреч с другими странами по каким-то вопросам. Может быть, это могут быть разные страны, поэтому фактически каждый раз будут собираться то двадцать пять, то тридцать, то сорок, но не закреплять это постоянно, вот, то есть не увеличивать G20 до G25. Потому что, мне кажется, рабочий формат, где можно договориться, все-таки вот больше двадцати пяти стран. Я участвовал в этих, и я знаю, когда двадцать президентов выступают, вот. Вообще-то, это уже так предельно, когда каждый хочет высказаться и двадцать президентов участвуют в дискуссии. Это предельно, вот, для рабочего формата.
- Давайте немножечко, буквально пару вопросов посвятим России. Сегодня с утра Президент Российской Федерации Владимир Путин дал интервью "Ассошиэйтед Пресс", в котором сказал, что полномасштабный секвестр бюджета нам не необходим, скажем так, но при этом отдельные расходные статьи следовали бы урезать. С чего стоит начать?
- Действительно, темпы роста меньше, чем планировалось на три года, соответственно меньше будет и доходы бюджета, и те, даже уже определенные обязательства в разных сферах, их нужно подсократить. Я об этом предупреждал. Вот, я говорил, что немножко мы смело, слишком смело увеличиваем некоторые расходы и обязательства, как в оборонном комплексе, социальном комплексе. Нам нужно с пенсионной системой что-то делать, она очень затратная и увеличивает каждый год дефицит. Поэтому мои бы предложения лежали в сфере, если не секвестра, то перенесения на будущее части расходов, в том числе по оборонному комплексу. То же самое с пенсионной системой. Мы не можем, чтобы каждый год увеличивался дефицит пенсионной системы. Значит, нужно видеть, отстимулировать более поздний выход на пенсию или даже менять пенсионный возраст. То, что его придется менять, это неизбежно. Вот просто, вот нужно раньше начать дискутировать и обсуждать это, вот. Я не связан обязательствами политическими, поэтому мне проще об этом говорить как специалисту, потому что я вижу и баланс, который будет складываться через пять лет и через десять. Он будет ухудшаться в части пенсионной системы, в силу того что у нас больше будет пенсионеров и меньше работающих, которые платят налоги. Вот просто: чтобы обеспечить нормальную жизнь будущих пенсионеров, нам нужно изменить соотношение работающих и пенсионеров. В этом смысле это делают все страны. Вот только в прошлом году начала это делать Украина смело. И мы чуть ли не последние остались в мире. Поэтому я бы тоже это посмотрел. В социальных расходах, их сделать более адресными. Вот мы, бывает, расширяем расходы, а вот эффекта снижения бедности не происходит. Вот в чем беда. А все равно мы за это держимся, это у нас на слуху, мы эти социальные расходы считаем святыми. Их нужно давать тем, кому они нужнее, тем самым создавать, ну, достигать результата уменьшения бедности. Вот эти. Но надо увеличивать расходы на дороги, но не на пассажирские, а на грузовые. У нас сегодня проблема, что в нашей стране, по сравнению с другими странами, более дорогая перевозка, меньше скорость перевозки. Это все дополнительные расходы бизнеса. Поэтому нам нужно прежде всего реконструировать грузовые транспортные дороги, железнодорожный, автомобильный, вот. Вот это, здесь придется даже увеличивать расходы.
- Ну, опять-таки быстро последний вопрос. Вот от растущий дефицит бюджета, о котором, с которым мы скорее всего столкнемся после 2014 года, стоит ли уже волноваться по этому поводу, или все-таки пока мы не выйдем за рамки вот этой вот комфортной зоны?
- Стоит, конечно. Надо было раньше беспокоиться, вот. Я об этом все время говорил. Собственно, это была одна из моих как бы таких причин вот моего конфликта определенного, ну, дискуссии, которая была на эту тему. Потому что я считал, что эти обязательства не будут в полной мере выполнены без повышения налогов. Ну, естественно, повышать налоги сегодня, это было бы неправильно. Поэтому эти обязательства просто не будут выполнены. Поэтому мы уже раньше знали, специалисты знали, что ситуация ухудшается. Сегодня мы, по-моему, просто получили подтверждение этому. Вот почему, я считаю, надо было и раньше, и сейчас продолжать беспокоиться. Ну, в целом основные параметры, с учетом бюджетного правила, которые Минфин проводит, они соответствуют тем вызовам и постепенного уменьшения доли нефтегазовых доходов в финансирование. Вот мы как бы готовимся к такому умеренному и даже, может быть, меньшим ценам. Сейчас они могут взлететь в связи с ситуацией в Сирии, но через два года они снова присядут, вот. Поэтому я думаю, что нам нужно беспокоиться.
- Но тем не менее давайте надеяться на лучшее. Алексей Леонидович, большое спасибо вам за это интервью.
- Спасибо.
Беседу провела корреспондент ТК "Россия 24" Татьяна Наумова
