Классическая греческая трагедия состоит из трех актов.
В первом обычно происходит завязка, и лишь во втором сюжетная линия достигает своей кульминации.
Для современной Греции недавнее решение частных кредиторов о «добровольном» списании долга страны является ничем иным, как концом начала. Настоящая трагедия еще впереди, пишет на сайте Project Syndicated известный американский экономист, профессор Чикагской школы бизнеса Луиджи Зингалес.
На первый взгляд "добровольное" урегулирование с кредиторами выглядит как огромный успех. Объем греческого иностранного долга уменьшился на более чем 100 млрд евро ($130 млрд). Кроме того, европейские партнеры выделили Афинам новые кредиты на общую сумму в 130 млрд евро. В итоге Греция смогла избежать коллапса банков и продолжить выплачивать зарплаты государственным служащим.
Однако, несмотря на эти триумфальные результаты, реальность намного сложнее. Даже после долгового урегулирования коэффициент задолженности Греции остается на уровне 120% к прошлогоднему ВВП. С ожидаемым в 2012 г. сокращением экономики на 7% и сохраняющимся дефицитом коэффициент долговой нагрузки может превысить 130% до возможной стабилизации в 120% к 2020 г.
Впрочем, даже этот уровень не гарантирован ввиду того, что население Греции в ближайшие 30 лет будет ежегодно сокращаться на 0,5%. Афинам будет чрезвычайно сложно обслуживать многочисленные долговые обязательства. Представим, что Греция сможет занимать под 3% (в настоящее время ставка превышает 17%). Но и в этом случае греческому правительству необходимо иметь положительное сальдо бюджета не ниже 2,6% от ВВП в следующие 30 лет только для того, чтобы не увеличивать долговую нагрузку. Чтобы понять нереальность этого сценария, следует вспомнить последние 25 лет, когда Греция имела средний дефицит бюджета на уровне 2%.
При столь критической ситуации возникает резонный вопрос: почему Евросоюз и МВФ так рады достигнутому соглашению? Ответ прост. Главная задача этих организаций - минимизировать негативные последствия возможного греческого дефолта на международную финансовую систему. Сама Греция, по всей видимости, не была их приоритетом.
Имея положительную реакцию финансовых рынков, ЕС и МВФ, однозначно, достигли своих целей. Соглашение позволило большинству частных кредиторов избежать отрицательных последствий их бездумного кредитования Греции. В итоге примерно половина внешнего долга Афин перекочевала из частного сектора в государственные структуры.
В то же время группа кредиторов, в первую очередь банки, которым ЕС и МВФ так хотели помочь, лишь частично смогли снизить свои риски. В период с мая 2010 г. по сентябрь 2011 г. размер суверенного греческого долга, который держался банками Франции, снизился на 4,6 млрд евро (39%), у финансовых организаций Германии он уменьшился на 2,9 млрд евро (31%), а у итальянских банков упал на 530 млн евро (30%). По сути, это в большей части снижение рыночной стоимости долговых обязательств.
Если бы Греция объявила дефолт в 2010 г. и провела мартовское урегулирование долговых обязательств с частными кредиторами, Афины смогли бы уменьшить коэффициент задолженности к ВВП до управляемых 80%. Возможно, это был бы достаточно тяжелый шаг, но он помог бы грекам избежать сокращения экономики на 7% и роста безработицы до 22% (включая катастрофический уровень в 48% среди молодежи).
Кроме того, дефолт в 2010 г. дал бы возможность и для определенного маневра. Согласно условиям нынешнего плана, такая возможность отсутствует. Если ситуация в экономике не изменится кардинально довольно быстро, Греции понадобится дополнительная помощь. Однако неясно, откуда она придет в следующий раз. Большая часть суверенного долга находится сейчас у государственного сектора ЕС, который традиционно не позволяет каких-либо урезаний.
Другими словами, Греция полностью использовала возможность разделения долгового груза с частным сектором. Таким образом, в следующий раз налогоплательщикам Европы придется платить по счетам. Во втором акте греческой трагедии, по всей видимости, греки встретятся уже с разозленными и разочарованными гражданами Европы.
