InvestFuture

Улюкаев: в бюджете допущен дисбаланс

Прочитали: 322

Сбалансированный бюджет невозможен без устойчивого экономического роста. Без опоры на рост, имея бюджетные обязательства, которые увеличивают расходы, мы не имеем ресурсной базы под их исполнения. В итоге вынуждены либо увеличивать дефицит, либо искажать структуру расходов. Об и другом в интервью ТК "Россия-24" рассказал министр экономического развития Алексей Улюкаев.

Первый вопрос по деловому завтраку, на котором вы присутствовали, участвовали. Очень интересный формат. И Сбербанк всегда предлагает интересные темы. Одна из тем, сегодня обсуждавшаяся, - это сбалансированность бюджета или ускорение роста. Вот такой выбор ставили перед участниками дискуссии. Мне показалось, что к единому мнению не пришли. На ваш взгляд, что сейчас важнее?

- Мне кажется, что постановка вопроса о выборе неуместна, некорректна и неправильна. Здесь нет выбора, здесь должен быть союз не "или", а "и". Невозможен устойчивый экономический рост без сбалансированного бюджета, потому что сбалансированный бюджет дает уверенность инвесторам в их будущем, позволит им безбоязненно осуществлять инвестиции. Это серьезно ускоряет экономический рост. Но также совершенно невозможен сбалансированный бюджет без опоры на устойчивый экономический рост. Потому что без опоры на рост мы, имея бюджетные обязательства, которые увеличивают расходы, не имеем соответствующей ресурсной базы под их исполнение. И соответственно вынуждены либо увеличивать дефицит, либо искажать структуру расходов. И, с моей точки зрения, мы должны по-другому подойти к самой проблеме сбалансированного бюджета. Сбалансированность бюджета не означает там нулевой дефицит или профицит. Я считаю, что можно иметь бездефицитный и при этом совершенно несбалансированный бюджет. Сбалансированный бюджет – это тот бюджет, в котором обязательства сочетаются с источниками роста. Это значит, что доля производительных расходов.. Производительные расходы – это расходы на инфраструктуру, на поддержку бизнеса, на инвестиции в человеческий капитал, в образование, в здравоохранение, превалируют над другими, над непроизводительными расходами. Непроизводительные тоже нужны. Нужны расходы на правопорядок, нужны расходы на защиту окружающей среды, нужны расходы на социальную поддержку. Но это расходы на сохранение статус-кво. Производительные расходы на рост. К сожалению, в нашем бюджете сейчас статьи расходов на оборону, правопорядок и социальные …. Пенсионного фонда в 3 раза превышают совокупные затраты на поддержку экономики, образование, здравоохранение и культуру. И тенденции в том, чтобы этот разрыв увеличился. В соответствии с нашим проектом закона о бюджете к 17 году этот разрыв превысит уже трехкратно, почти в 3,5 раза. Такой бюджет я называю несбалансированным. Такой бюджет противоречит ускорению экономического роста. Поэтому сейчас вот создана правительственная комиссия, точнее, воссоздана, она была и прежде, по обеспечению эффективности бюджетных расходов, которые возглавляет первый вице-премьер Шувалов. И мы вот на первом заседании комиссии договорились о том, что мы не ставим задачу сократить там на 2% или на 5% расход. Мы ставим задачу их оптимизировать, то есть сделать так, чтобы поддержать производителя, расходы и умерить аппетиты по непроизводительным расходам.

То есть у нас немножко не та дискуссия, которая сейчас существует в Европе, потому что там ведь похожая проблема? Там есть лагерь, который говорит о том, что, ну, прежде всего вот фискальная дисциплина должна быть, и это все-таки ближе к сбалансированности бюджета тема, а другой лагерь, ну, который прежде всего возглавляет глава ЕЦБ Марио Драги, говорит, что нужны стимулы. Там другого порядка дискуссия, но похожая по формулировке. Правильно я понимаю? Это я для уточнения.

Я думаю, что это справедливое сравнение. Действительно, необходимы и стимулы, необходима и дисциплина. Но тот же господин Драги говорит, что стимулы работают в условиях соответствующих структурных преобразований. А политика ЕЦБ, как я ее понимаю, в простом изложении означает, что ЕЦБ готов средствами смягчения монетарной политики, расширением баланса, удлинением сроков операции, снижением ставки как бы купить время, для того чтобы правительства смогли провести необходимые структурные преобразования, обеспечить большую гибкость рынка труда, снизить административные барьеры для входа новых производителей на рынки, обеспечить условия равной конкуренции. Вот это чрезвычайно важные реформы. Если она проводится, тогда и фискальный, и монетарный стимулы работают гораздо более эффективно.

Можно я вас тогда спрошу про российский Центробанк. Можно ли формулировать вопрос похожим образом, когда мы говорим о российской ситуации? Можем ли мы говорить, чтобы действия Центробанка тоже нам позволили купить время, а в этот момент мы бы могли уже с балансировкой разбираться?

- Мне кажется, мои коллеги в Центральном банке действуют именно так. Потому что происходит существенное расширение баланса банка России, который замещает своим рефинансированием те, то фондирование, которое не получается в связи закрытием наших заемщиков глобального рынка капитала. В этом смысле надо понимать и наши совместные усилия по созданию призмы проектного финансирования, которое позволит конечным заемщикам, которые реализуют такие крупные, средние и крупные проекты инвестиционные, получить фондирование по комфортным для них ставках. Мы говорим о ставке ключевая плюс 1% и так далее. Так что это действия сходные в смысловом значении. При этом, безусловно, мы не должны это время терять. Мы должны проводить необходимые структурные преобразования, потому что главная структурная проблема - это слишком высокие издержки бизнеса, прямые издержки и трансационные издержки. Об этом мы говорим на форуме. Трансационные издержки, которые касаются избыточного регулятивного давления, которые касаются правильного внедрения оценки регулирующего воздействия. Исключения тех мер регулятивных, которые угнетают бизнес, который говорит о квазиналоговой нагрузке большой. У нас и формальная налоговая нагрузка немаленькая, плюс еще большие различные требования квазиналогового характера, которые тоже бизнес угнетают. Это издержки, связанные с тарифами инфраструктурных монополий и многие другие. Вот мы должны максимально структурными преобразованиями обеспечить снижение этих издержек и дать возможность бизнесу развиваться более свободно и инвестировать.

Чтобы тему Центробанка закончить, я все-таки спрошу, и я спрошу у вас, что сейчас можно поменять в механизме, который позволяет вырабатывать цели по инфляции? Это очень сейчас актуальная дискуссия в обществе, и вы уже частично на этот вопрос отвечали. Меня интересует, вообще существует ли сейчас такой механизм? Как он, на ваш взгляд, должен выглядеть, если мы все-таки говорим об идеальной ситуации? И нет ли здесь угрозы для независимости Центробанка? Кто-то формулирует вопросы так.

- Первое: я, безусловно, трепетно отношусь к проблеме независимости Центрального банка. Я девять лет проработал в этом институте и знаю, как это важно. Независимость Центрального банка касается того, что в области монетарной политики. Что только Центральный банк принимает, ни с кем не согласует соответствующие решения, несет полную ответственность за эти решения и выпускает соответствующие нормативно-правовые документы: там приказы, распоряжения и так далее без каких-либо согласований самостоятельно. Это совершенно правильно. Речь идет о другом. О том, чтобы выработать правильные подходы к целеполаганию. Центральный банк готовит, а правительство рассматривает, затем парламент рассматривает документ "Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики". Не должно быть ситуации, знаете, лебедя, рака и щуки. Потому что монетарная политика, фискальная политика и, скажем, политика в области тарифов инфраструктурных монополий должны быть согласованы между собой и должны работать на одну и ту же цель. Если мы, например, будем сильно поднимать тарифы, к чему нас сейчас многие призывают, это означает серьезное инфляционное давление, на которое Банк России должен, вынужден будет отвечать повышением своей ключевой ставки, что будет угнетать российских производителей. Вот мы должны снимать риски по всей этой цепочке. Именно о таком механизме идет речь. И не обсуждение, а конкретные вопросы: повышать ставку - не повышать ставку, повышать на 0,25, там, или на 0,5. Нет, это ответственность банка России. И они, безусловно, в состоянии принять эти решения. Речь идет о том, чтобы обсуждать те риски, которые у нас есть, риски макроэкономические, риски по экономическому росту, на введенные у нас глобальные риски, риски по инфляции. И здесь вырабатывать совместное понимание этой ситуации. Для этого, мне кажется, и у нас есть механизм для обсуждения основных направлений. Мы просто должны более, может быть, эффективно использовать его. И второе, конечно же, как и написано в законе о банке России, накануне принятия важных государственных решений банк России консультируется с правительством относительно вот общей ситуации, этих решений. Такие консультации полезны. И мне кажется, мы должны просто выполнять их регулярно и обсуждать эти важные вопросы.

Какие, на ваш взгляд, сейчас есть у российских компаний источники внутреннего фондирования? С одной стороны, вроде бы тоже ответ на этот вопрос понятен. С другой стороны, мне интересно ваше мнение, потому что вокруг одного из таких источников в последнее время тоже была очень бурная дискуссия.

- Если мы говорим о том, что у нас довольно высокая норма сбережения и низкая норма накопления, то здесь возникает некоторый зазор, который, безусловно, может быть источником для фондирования деятельности компаний. О чем идет речь. Я вижу по крайней мере три таких источника. Первое - это собственный бюджет. Но не за счет раздувания его расходной части и увеличения бюджетного дефицита и так далее, а за счет упорядочивания внутри расходных статей бюджета, за счет того, чтобы мы смогли сделать больший акцент на инвестиционную составляющую бюджета, в том числе и на взносы в уставные капиталы наших институтов развития, в том числе дополнительную капитализацию наших банков и так далее. Кроме того, это, безусловно, и бюджеты субъектов федерации, которые могут получить дополнительные источники развития, также в этом направлении более активно работать. Второе - это Фонд национального благосостояния, который должен быть правильно инвестирован. У нас сейчас есть соответствующая нормативная база, по которой Минэкономразвития и Минфин совместно принимают решение о соответствующих проектов и их финансирования. Мы считаем, что также может быть дополнительно изменена работа финансовых институтов. И наконец, третий важнейший источник – это накопительная пенсионная система. Собственно говоря, для этого она и создавалась, чтоб иметь длинные пассивы, которые могли бы стать основой для крупных серьезных инвестиционных проектов. И в этом смысле, конечно, я считаю, что мы допускаем серьезное искажение инвестиционной ситуации тем, что деньги накопительной пенсионной системы не попадают к своим пользователям. Речь идет по крайней мере о той сумме около 500 миллиардов рублей, которая является взносами в накопительную пенсионную систему 2013 еще года, относительно которой не принималось каких бы то ни было решений - там, замораживания, откладывания и так далее. И, ну и остальные позиции по накопительной пенсионной системе должны быть здесь задействованы. "Банк России" провел большую работу. Сейчас негосударственные пенсионные фонды проходят и уже прошли в большом количестве акционирование. Осуществляется их отбор довольно строгий для участия в системе страхования пенсионных накоплений. Это достаточно весомая гарантия, для того чтобы эти средства были направлены на соответствующие цели. Сейчас, с моей точки зрения, этих целей три. Это, во-первых, покрытие дефицита бюджета. Минфин должен иметь возможность размещать облигации федерального займа, и пенсионные накопления - важный источник финансирования этих облигаций. Второе - это использование этих средств для дополнительной капитализации российской банковской системы. И третье: возможные вложения в облигации крупных российских эмитентов, которые реализуют те или иные инфраструктурные проекты.

Вы так избыточно отвечаете на этот вопрос, что у меня даже уточняющих не остается. Но я про ФНБ все-таки у вас хотел спросить. Я знаю, что у вас-то есть понимание, какой должна быть стратегия инвестирования этих средств. Но вот у финансово-экономического блока есть ли здесь понимание, как все-таки стратегия эта должна выглядеть? Почему я спрашиваю. Потому что в публичной плоскости, ну, вопрос формулируется следующим образом. Может быть, лучше это дать большим компаниям, там, под облигации, допустим. Доходность хорошая, деньки, скорее всего, и не потеряются, на этом еще ФНБ сможет заработать. Есть проекты, которые могут быть разработаны теми компаниями, руководство которых иногда даже говорит, что это даже не инвестиционные проекты. Больших доходностей вы здесь не получите. И возникает понятная дилемма. Как все-таки здесь правильно выстраивать стратегию?

- Ну, вот финансово-экономический блок предполагает, вот еще раз, деление примерно на три равные доли этих средств. Одну для компенсации выпадающих источников для финансирования бюджета, дефицита государственного бюджета. Это надежные и доходные вложения в государственные ценные бумаги. Второе - это вложение в виде субординированных кредитов или прямого участия в акционерном капитале в крупнейшие российские банки. Здесь тоже могла бы быть обеспечена доходность гарантированная либо через систему акций, либо через оценку . И третье - это отобранные специальные выпуски корпоративных облигаций крупных и надежных наших заемщиков, которые прежде могли фондироваться на глобальном рынке капитала, а сейчас такой возможности не имеют, но при этом являются первоклассными заемщиками, которые, безусловно, гарантируют достаточную доходность и низкую рисковость инвестиций пенсионных денег.

Про санкции не могу вас тоже не спросить. Есть все-таки сейчас такое опасение, что после того, как мы первые ответные санкции, наш пакет вводили против европейских производителей, прежде всего по сельхозсектору, и там сейчас вносятся в него определенные изменения, что будет так же со вторым. Мы уже сейчас предлагаем какие-то ответные шаги. Насколько эти действия проработаны? Мы понимаем, какие санкции мы будем вводить?

- Первое: мы не предлагаем сейчас никаких ответных шагов. Мы считаем, что тот блок решений по эмбарго на продовольственный импорт из всех стран, которые применяют санкции против нас, являются экономически, безусловно, рациональным шагом, которые позволяют улучшить структуру нашего потребления, улучшить структуры нашего сельского хозяйства. Мы в состоянии быть страной, которая не только полностью себя обеспечит практически всеми видами сельхозпродукции, но является крупным экспортером, причем экспортером стабильным, который не зависит от "удачный или не удачный урожай". И это совершенно, с моей точки зрения, рациональное вложение средств. Задача наших мер – это не навредить кому-то, а поддержать своего производителя, при этом не создав угрозу для своего потребителя. Угроза для потребителя – это рост инфляции. Поэтому с этой точки зрения мне кажется, у нас сейчас нет предложений, сравнимых по степени рациональности с тем, что мы уже внедрили по такой защите каких-то иных отраслей нашей экономики, которая означала бы улучшение качества их работы, при этом поддерживая комфорт для потребителя.

У меня два тоже вот вопроса, которые тоже очень хотелось бы вам задать. Один из них, ну, естественно, событиями последних дней навеянный. Можно ли сказать, что к тем уже имеющимся рискам для российской экономики у нас сейчас добавился еще один – ухудшающийся инвестиционный климат. И вопрос даже не в том, как будет решаться эта проблема. Вопрос в том, что западные СМИ, деловые, которые формулируют эту повестку, они уже напишут, что этот инвестиционный климат в России ухудшается. Я имею в виду все-таки историю с главой АФК "Системы".

- Безусловно, это ситуация, которая не улучшает, а ухудшает инвестиционный климат. Действительно, здесь важно не с точки зрения инвестиционного климата, важно даже не само событие, а его трактовка. Сообщество инвесторов и так находится в ситуации нетранспарентной. Оно не очень понимает, каково будущее при инвестировании в России. Мы своими действиями, в частности разговорами об изменении налоговой системы, своими непродуманными действиями в области накопительной пенсионной системы и так далее создаем климат неуверенности. А инвесторы не принимают необходимых решений. Если они видят, а им помогают увидеть, возможно, в искаженном свете решения, которые означают фактически декапитализацию крупной компании, которые создают риски, безусловно, это фактор снижения инвестиционного климата. И поэтому здесь мы, конечно, все вместе должны способствовать тому, чтобы снимать это напряжение и посылать правильные сигналы инвестиционному сообществу.

И мне очень интересен ответ на этот вопрос. Герману Оскаровичу я его уже задавал. Ален Гринспен в одном из интервью сказал, что санкциями Россию запугать нельзя, но заставит что-то сделать, то, чего она не хочет, делать тоже. А вот раскачивание финансового сектора, финансового рынка, мы это видим по примеру Греции, по примеру европейской системы, - это очень эффективный способ. У нас есть защитные меры, понимание, как мы должны защищать именно финансовый сектор?

- Безусловно, финансовый сектор – это кровеносная система экономики, его стабильная устойчивая работа, платежи, расчеты, …., сбережения в накопления, то, без чего экономика не может нормально существовать. И действительно, здесь довольно хрупкое равновесие. Потому что и резервы, и валютные отношения, корсчета, система SWIFT - это все довольно хрупкие такие институты, отрыв от которых может дорого стоить нашей финансовой системе. Поэтому мы, безусловно, должны формулировать меры поддержки банковских институтов не для самих банков и финансовых компаний, а для целей поддержки инвестиционной экономики. Поэтому все, что я говорил по поводу дополнительной капитализации банковской системы, по поводу меньшего регулятивного давления на нее, по поводу расширения и более комфортных условий рефинансирования со стороны "Банка России", чрезвычайно важны. В этом же направлении нужно рассматривать формирование национальной платежной системы и так далее. Именно наша банковская система, безусловно, не должна быть изолирована от глобального сообщества. Но она должна быть очень серьезный источник для внутреннего развития. Вот этот источник мы должны формулировать.

Беседу провел обозреватель ТК "Россия-24" Алексей Бобровский

Источник: Вести Экономика

Оцените материал:
InvestFuture logo
Улюкаев: в бюджете

Поделитесь с друзьями: