В рамках Петербургского международного экономического форума Владимир Путин заявил о необходимости построения равноправных отношений в мире и недопустимости каких-либо ультиматумов для России со стороны США и ЕС.
В ходе пленарной сессии "Время действовать: совместными усилиями к стабильности и росту" 19 июня, во второй день работы Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ), Владимир Путин в очередной раз объяснил позицию России по решению украинского кризиса, а также прокомментировал ультимативный характер действий США, проведя параллели между ситуацией в Ираке и на Украине. Модератором пленарной сессии выступил Чарли Роуз, американский журналист и ведущий "Ток-шоу Чарли Роуза" (The Charlie Rose Show) на телеканале CBS.
Чарли Роуз: Есть очень серьезные вопросы, которые могут быть решены, только если Россия будет участвовать в их решении. Речь идет об экономической политике, внешней политике, о Европе, Прибалтике, Китае, Сирии, Иране, Украине. Есть очень много вопросов, в мире есть различные проблемы, конфликты. Для того чтобы найти их решение, Россия должна сыграть свою роль. Не могли бы вы сказать о вашем видении этих проблем, а также проблемы Украины и России – каким образом нам добиться решения проблемы?
Владимир Путин: Прежде всего хочу вас поблагодарить за то, что вы согласились сегодня с нами поработать, быть модератором нашей встречи. У нас называется форум "Петербургский международный экономический форум", мне бы хотелось, чтобы мы сосредоточили свое внимание на проблемах экономики. Хотя с вами соглашусь: без решения ряда международных острых кризисных ситуаций трудно двигаться и в экономической сфере.
По поводу событий на Украине мы уже много говорили. Мы все время то по Украине говорим, то, скажем, несколько лет назад говорили по кризису в Ираке, еще ряде стран. Мы говорим о том, что уже произошло, но никогда не говорим, почему это произошло.
Если уж вы хотите поговорить на эту тему, то мне бы хотелось все-таки начать вот с какого момента. Почему мы подошли к этому кризису на Украине.
Я глубоко убежден, что после того как так называемая биполярная система прекратила существование, исчез с политической карты Советский Союз, некоторые наши партнеры на Западе, в том числе и прежде всего Соединенные Штаты, оказались в состоянии какой-то эйфории. Вместо того чтобы выстраивать в новой ситуации добрососедские и партнерские отношения, они начали осваивать новые, как им показалось, свободные, геополитические пространства. Отсюда и движение Североатлантического блока НАТО на Восток, отсюда и многие другие вещи. Я все время думал: почему это происходит? И в конечном итоге пришел к выводу: видимо, у кого-то из наших партнеров возникла иллюзия, что после Второй мировой войны был один мировой порядок создан и тогда был такой глобальный центр, как Советский Союз. Теперь его нет, появился вакуум - и надо его быстренько заполнить.
Мне кажется, это очень ошибочный подход к решению проблем в мире. Вот так мы и Ирак получили. А мы знаем, что сегодня многие в Соединенных Штатах считают, что в Ираке были совершены ошибки. В Ираке были совершены ошибки, многие признают – и тем не менее все повторили в Ливии. Добрались теперь и до Украины.
Не мы являемся первопричиной тех кризисных явлений, которые имеют место быть на Украине. Не нужно было поддерживать – я уже много раз об этом говорил – антигосударственный, антиконституционный переворот, вооруженный захват власти, который привел в конечном итоге к жесткому противостоянию на территории Украины, привел фактически к гражданской войне. Что сегодня нужно сделать? Я уже об этом говорил: нужно полностью выполнять договоренности, достигнутые в Минске, в белорусской столице. Хочу еще раз подчеркнуть: если бы нас что-то не устраивало, мы бы никогда не поставили бы свою подпись под этим документом. И если уж он состоялся и мы поставили под ним свою подпись, мы будем добиваться его полного исполнения. Вместе с тем, хочу обратить и ваше внимание, и всех наших партнеров: мы не можем это сделать в одностороннем порядке.
Мы постоянно, каждый день, слышим одно и то же. Как мантру повторяют одно и то же: Россия должна повлиять на юго-восток Украины. Мы влияем. Но решить эту проблему только с помощью нашего влияния на юго-восток невозможно: нужно влиять и на сегодняшние официальные власти в Киеве, а этого мы сделать не можем. Эта та дорога, которую должны пройти наши западные партнеры, европейцы и американцы. Давайте вместе работать.
Чарли Роуз: Что вы хотите от украинского правительства?
Владимир Путин:: Мы ничего не хотим. Это народ Украины должен чего-то хотеть, чтобы украинское правительство сделало, или хотеть, чтобы оно не делало. Мы считаем, что для урегулирования проблемы необходимо исполнять Минские соглашения и ключевой момент здесь – это, безусловно, элементы политического урегулирования. Они состоят из нескольких составляющих.
Первое – это конституционная реформа. В Минских соглашениях про это прямо написано: с предоставлением автономии. Или, как говорят в Киеве, путем децентрализации власти. Понятно, что это такое. Наши европейские партнеры это расшифровали. Нас это вполне устраивает.
Второе, что нужно сделать. Нужно распространить принятый ранее закон об особом статусе этих территорий, Луганской и Донецкой республик, и начать применять этот закон. Он принят, но до сих пор не реализуется. Для этого нужно было принять постановления парламента, Верховной рады Украины. Это тоже в Минских соглашениях прописано. В Киеве формально исполнили это решение. Но одновременно с принятием постановления об имплементации этого закона они в сам закон внесли изменения, которые полностью дезавуировали все эти действия. Это манипуляция - и ничего больше. Нужно переходить от манипуляций к практической работе.
Третье, что нужно сделать. Нужно принять закон об амнистии. Невозможно вести политический диалог с теми людьми, которые находятся под угрозой уголовного преследования. Наконец, нужно принять закон о муниципальных выборах на этих территориях и провести эти выборы. В Минских соглашениях все это прописано. Но при этом – обращаю на это ваше особое внимание – все это должно быть сделано по согласованию с Донецком и Луганском. Никакого прямого диалога мы, к сожалению, до сих пор не видим. Есть только наметки того, что он начинается. Но прошло уже слишком много времени, после того как Минские соглашения были подписаны. Еще раз подчеркну: нужно наладить прямой диалог с Луганском, Донецком и Киевом, вот чего не хватает.
И, наконец, нужно наладить экономическую реабилитацию этих территорий. Я уже много раз говорил: тезис о том, что "у нас нет денег", не работает в данном случае. Если сегодняшние киевские руководители считают, что это – территория Украины, что там проживают украинские граждане, которые имеют право на получение, скажем, пособий по инвалидности или пенсий и которые заработали это право в рамках действующего украинского законодательства, – не могут киевские власти не платить эти пособия, не имеют права просто. Они нарушают свою собственную конституцию.
Все это должно быть реализовано – причем не на словах, а на деле, на практике.
Чарли Роуз: Как вам известно, Соединенные Штаты Америки считают, что вы вооружаете сепаратистов и что вы поощряете их, используете вооруженные силы России, чтобы подлить масла в огонь этого конфликта. Многие обеспокоены тем, что это может привести к новой "холодной войне".
Владимир Путин:: Вы знаете, к "холодной войне" приводят не локальные конфликты, а глобальные решения. Например, такое как выход Соединенных Штатов в одностороннем порядке из договора о противоракетной обороне – вот это, действительно, шаг, которые толкает всех нас к новому витку вооружений, потому что он меняет глобальную систему безопасности. Что касается региональных конфликтов, то противоборствующие стороны всегда находят оружие. И это также справедливо для юго-восточных регионов Украины.
Если сегодняшняя ситуация будет решаться политическими средствами, то никакого оружия здесь и не потребуется. Но для этого нужна добрая воля и желание вести прямой диалог. Чего мы не можем и с чем мы никогда не согласимся: что кто-то с кем-то где бы то ни было будет разговаривать с позиции силы. Сначала с помощью полиции или милиции, потом с помощью специальных служб, потом с помощью вооруженных сил. До тех пор пока подразделения армии и так называемые батальоны, националистические вооруженные формирования не появились на этих территориях – там не было никакого оружия. И не было бы, если бы с самого начала пытались бы решать вопросы мирными средствами. Оружие там появилось только после того, как людей начали убивать с помощью танков, артиллерии, систем залпового огня и авиации. И там появились те, кто сопротивляется этому. Как только будет предпринята попытка политическими средствами решить эту проблему – там и оружия этого не будет.
Мы всегда исходили из того, что мы будем решать все, даже спорные, вопросы, а это естественно, что у соседей возникают какие-то споры, путем переговоров. Но если в этот переговорный процесс включаются третьи игроки, то мы считаем, что они должны учитывать и наши интересы, а не просто ставить нас перед выбором.
Чарли Роуз: Каким образом вы бы охарактеризовали отношения с США? Что с ними не так и что требуется в этих отношениях?
Владимир Путин: Проблема заключается в том, что нам постоянно пытаются навязывать свои стандарты и свои решения, не сообразуясь с нашим пониманием наших собственных интересов. По сути дела, нам говорят, что в Соединенных Штатах лучше знают, что нам нужно. Позвольте нам самим определить наши интересы и наши потребности, исходя из нашей собственной истории, из нашей культуры.
Чарли Роуз: Каким образом США пытаются определить, что вам нужно, что вам требуется?
Владимир Путин: Вмешиваясь во внутриполитические процессы, в том числе через финансирование неправительственного сектора, навязывая решения в сфере международной безопасности. Я упоминал о проблеме, с которой мы столкнулись в первый раз в отношениях с США. И это сразу охладило наши отношения. Вспомните ситуацию с Ираком. Вы помните тезис: кто не с нами, тот против нас? Это что, диалог? Это ультиматум. С нами не надо разговаривать языком ультиматумов.
Чарли Роуз: Я много читал о России и сделал для себя определенные выводы. Вы хотите, чтобы вас уважали и хотите вести равные переговоры.
Владимир Путин: Я все время это слышу: Россия хочет, чтобы ее уважали. А вы не хотите? А кто не хочет? Кто хочет, чтобы его унижали? Странная постановка вопроса. Как будто это какой-то эксклюзив Россия для себя требует – чтобы нас уважали. А что, кому-то приятно, чтобы на него плевали, что ли? Мы стремимся к обеспечению своих интересов, не нанося никакого вреда нашим партнерам.
Но мы, естественно, рассчитываем на конструктивный, прямой и содержательный диалог. Когда мы сталкиваемся с отсутствием такового или с нежеланием разговаривать с нами, то это, конечно, вызывает ответную реакцию.
