Глобальная экономика снижается, реформа МВФ буксует. Инвесторы ждут изменений на финрынках и интересуются инвестициями в Россию. МВФ заинтересован в разрешении украинского вопроса. Об этом рассказал Андрей Костин, президент-председатель правления ВТБ в программе "Мнение".
Андрей Леонидович, здравствуйте! И сразу задаю свой первый вопрос, чтобы не терять времени. Какие настроения преобладают сегодня на встречах в Лиме? Что говорят в МВФ и Всемирном банке по поводу прогноза понижения экономического роста для России? Как это объясняют? Какие видят проблемы у нас?
- Ну, настроение, наверное, действительно смешанное. Вы правильно отмечаете, что прежде всего речь идет о достаточно невысоких темпах экономического роста глобальной экономики. Например, по сравнению с прошлым годом, когда прирост мировой экономики был 3,4%, в этом году экономика вырастет только на 3,1%. Отмечается снижение роста и повышенные риски в странах так называемых развивающихся экономик. Прежде всего речь идет о Китае. А также отмечается в этом контексте негативное развитие ситуации в Бразилии, в Турции. Кроме этого, низкий уровень развития демонстрирует еврозона, а также Япония, рост экономики которой составит всего 0,6%. Здесь также отмечается, что цены на основные энергоносители, включая нефть, в среднесрочной перспективе, по крайней мере двух лет ближайших, останутся на относительно низком уровне. И эти многие факторы, конечно, влияют на настроение. Кроме того, у МВФ есть свои внутренние проблемы серьезные. Уже пять лет не двигается реформа Международного валютного фонда, поскольку американский конгресс блокирует пересмотр квот и таким образом не допускает к более широкому участию в МВФ, в мировом банке развивающиеся экономики. Это тоже не может не беспокоить присутствующих здесь. И неслучайно, что глава МВФ Кристин Лагард сделала заявление о том, что если Соединенные Штаты не одобрят план реорганизации МВФ, то МВФ вынужден будет искать какие-то другие альтернативные промежуточные варианты, чтобы двигаться вперед.
- Ну, а какие это варианты? Я напомню нашим зрителям тоже, что Соединенные Штаты имеют 17% голосов в МВФ, это позволяет им заблокировать практически любое решение о реформе. И какой может быть эта альтернатива?
- Ну, Кристин Лагард пока не упоминала какие-то конкретные вещи. Но вы совершенно правы, что выполнение намеченного плана вот еще в 10-м году приведет к тому, что Америка тем не менее сохранит блокирующий пакет. Но блокирующий, как бы собрать блокирующие голоса появится возможность и у развивающихся стран. Хотя их доля будет еще относительно невелика. Так вот, США сопротивляются этому. Но Лагард пока в общей форме высказала такое намерение. Каких-то пока детальных предложений она не вносила. По крайней мере здесь пока неизвестно об этом.
- Если развивающиеся страны не получат возможности быть более активными участниками МВФ, это, наверное, означает, что развитые страны должны будут больше платить. Вот есть ли к этому готовность у других стран?
- Вы знаете, это, конечно, безусловно, так. Но я бы сказал другую угрозу, которую это несет МВФ и мировому банку. Это создание и усиление альтернативных или параллельных структур. Ну, например, мы знаем о создании и начале уже функционирования банка БРИКС. Также, вы знаете, создан и тоже приступает к функционированию Азиатский банк инфраструктурных инвестиций. Безусловно, тенденции сегодня и разговоры между представителями развивающихся экономик о том, что если МВФ и Мировой банк не будут как бы двигаться в сторону большего участия стран развивающихся экономик, то придется прежде всего переносить центр своего внимания и участия именно в новые институты и развивать альтернативные или, скажем, параллельные институты финансовые, для того чтобы, ну, они более полно соответствовали интересам и потребностям, задачам, которые сегодня ставятся перед крупнейшими в том числе странами с развивающейся экономикой.
- Кристин Лагард накануне отметила и некоторый позитивный эффект от количественного смягчения в ряде стран и, в частности, в странах Евросоюза и в Японии, где пусть незначительный экономический рост, но он все-таки наметился. Возвращаясь к проблемам российской экономики: помог ли бы России такой вариант, на ваш взгляд и на взгляд экспертов МВФ и Всемирном банке?
- Ну, вы знаете, я сегодня говорил с ведущими банкирами здесь, в том числе американскими крупнейшими банками. Они, кстати, не так уверены в том, что вот политика Федеральной резервной системы о неповышении ставки, она такая уж благоприятная для инвесторов. Они говорят, что ожидания повышения все равно существуют. И по их мнению, лучше уже повысить, и что как бы последствия этого не будут столь серьезными, и банки справятся с этим, чем вечно жить вот в ощущении этого повышения, боятся этого, что создает такую напряженную очень ситуацию у инвесторов вот ожидательно, вот ожидать худшего. Что касается России, то надо сказать, что в целом оценки, которые высказывает Международный валютный фонд и Всемирный банк о России, они, как ни странно, носят достаточно позитивный характер в том плане, что меры российского правительства и Центрального банка, направленные на противодействие негативным эффектам прежде всего от резкого снижения цен на нефть и другие энергоносители и другие ресурсные экспортные товары, они были адекватные, включая гибкий подход к формированию обменного курса национальной валюты. И таким образом, в целом Россия справилась вот с теми проблемами, которые возникли и в результате падения цен на энергоносители, и в результате тех рестрикций или ограничительных мер, которые вводились, и в целом экономика, в общем, демонстрирует достаточно здоровый характер, включая наши макроэкономические показатели, находится на хорошем уровне бюджет. И в целом вот, повторяю, оценки достаточно позитивные. Хотя есть традиционный набор рекомендаций относительно снятия ограничительных барьеров, развития конкуренции, ну, в общем, тот набор необходимых реформ, которые, в принципе, наше правительство хорошо знает, и меры, в общем-то, которые принимаются. Но естественно, что МВФ настаивает или рекомендует более их интенсивно проводить. То же самое относится, скажем, к банковскому сектору, где и Мировой банк, и Всемирный банк, и МВФ рекомендуют, кстати, продолжить расчистку банковского сектора. Отмечается, что сегодня слишком много финансовых институтов существует в России, что надо двигаться в сторону более серьезного и жесткого надзора. Но в целом то, что, в принципе, делает Центробанк, недаром здесь сегодня позднее состоится церемония награждения Эльвиры Набиуллиной в качестве лучшего центробанкира мира в этом году.
- Большое внимание с российской стороны к переговорам в Лиме связано, конечно, к двусторонней встрече между министрами финансов России и Украины. И в свое время МВФ обещал поставить, сказать свое слово по поводу статуса долга Украины перед Россией. Как, на ваш взгляд, будет ли сказано это слово сейчас, потому что Кристин Лагард обещала сказать, считает ли она долг Украины перед Россией корпоративным или государственным? Может ли вот этот статус быть подтвержден в Лиме? И каковы могут быть результаты встречи министров финансов России и Украины через несколько часов?
- Ну, сейчас трудно предсказать результаты. Встреча действительно состоится, когда в Москве будет уже глубокая ночь. Но позиция российской делегации, она неизменна. Мы считаем, что этот долг является долгом межгосударственным, что он должен быть полностью оплачен. И мы будем рекомендовать, в частности Международному валютному фонду, сделать так, чтобы предусмотреть соответствующие платежи по российскому долгу вот в той конструкции, которая будет у Украины в бюджете, в том числе и связанная с поступлениями средств помощи от Международного валютного фонда. Кстати, мы, в общем-то, имеем здесь понимание со стороны руководства администрации Международного валютного фонда и, в частности, Кристин Лагард, которая высказала свое мнение здесь о том, что это является межгосударственным долгом именно. Ну, практически здесь она встала на сторону России, хотя совет директоров еще по этому поводу не высказался. Наверное, будут, наверное, и противники такого подхода, и ряд стран. Наверное, будет уже госпожа Нуланд, которая, так похоже, является главным переговорщиком с украинской стороны в отношении украинского долга, а не министр финансов Наталья Жаресько, которая уже сделала заявление о том, что России надо бы присоединиться к списанию, вот к коммерческим условиям. Но, в принципе, здесь наша позиция очень понятная. Конечно же, этот долг является никаким не коммерческим, это долг государственный. И все средства, что бы там ни говорили, это доказано, что средства пошли на выполнение именно бюджетных задач украинского бюджета, никуда они там не пропали, ничего. Поэтому здесь наша позиция четкая. И мы надеемся все-таки на понимание и Международного валютного фонда, ну и все-таки украинской стороны, наверное.
- Андрей Леонидович, а какие перспективы возвращения коммерческих долгов Украины России? Среди кредиторов был и ваш банк, например. Здесь на каком уровне решается этот вопрос сейчас?
- Ну, вы знаете, если брать, допустим, наш банк, у нас нет каких-то коммерческих долгов существенных перед, вернее, у украинского правительства нет. Поэтому мы в основном работаем с компаниями, с корпорациями. У Украины действительно достаточно большой долг. Только в этом году украинские банки и корпорации должны выплатить, по-моему, порядка 43-44 миллиардов. Ну, по-разному решаются вопросы. Есть компании, которые платят, есть, которые не платят. Но это все-таки сфера коммерческих отношений, она непосредственно отношений с украинской властью, в общем-то, не имеет.
- Но и тем не менее, на ваш взгляд, насколько серьезно стоит относиться к словам помощника госсекретаря Нуланд, которая сказала, что если Россия не согласится на реструктуризацию долга, то мы будем искать некие альтернативные пути? Вот вообще в природе такие пути существуют в правовом поле? Они известны?
- Ну, вы знаете, тут не очень, когда мы говорим вообще о действиях, о санкциях, об отношении Запада к России, речь, по-моему, уже давно о правовом поле не идет. Но хитрушка понятно в чем. Если долг перед Россией признается в качестве государственного, то, не погасив его, Украина не имеет права рассчитывать на помощь со стороны Международного валютного фонда. А если этот долг коммерческий, ситуация несколько иная. Поэтому этот вопрос достаточно принципиальный. Ну, понятно, американцы здесь играют свою игру. Но, вот я повторяю, ситуация, в которой состоит наша позиция, тоже понятна на самом деле. Ну, хотелось бы, чтобы все-таки украинская сторона заняла здесь позицию осмысленную. Тем более что эта сумма, как бы она все-таки довольно крупная, но тем не менее не является решающей. И при поддержке в том числе и Соединенных Штатов, если они уж так хотят, чтобы у Украины все было нормально, то, конечно, ту сумму Украина вполне выплатить в состоянии.
- Я все-таки еще раз уточню. Насколько, по вашим ощущениям, насколько тверда позиция российской стороны, российской делегации не идти на реструктуризацию украинского долга и обратиться в суд в случае необходимости? Правильно ли я понимаю, что при всем уважении к Международному валютному фонду определять статус этого долга – это все-таки не дело МВФ, он в этом не уполномочен?
- Нет, Эвелина, все-таки я хотел бы еще раз сказать, все-таки я банкир, и хотя я представляю позицию..., но, конечно, она в основном и будет озвучена на переговорах нашим министром финансов. Но, как мне представляется, наша позиция сегодня достаточно твердая. Мы не видим каких-либо оснований для ее изменения. А позиция МВФ, повторяю, здесь очень важна в том плане, что МВФ может предоставлять соответственно со своим уставом и документами внутренними деньги только тем странам, которые урегулировали межгосударственные суверенные долги. Поэтому если, вот я вам говорил о позиции сегодня уже Кристины Лагард, если эта позиция Кристины Лагард и как бы исполнительного органа, как бы она возобладает, то по большому счету Украина обязана будет урегулировать в декабре этого года долги перед нами, если она хочет получать следующий транш МВФ.
- Андрей Леонидович, у вас уже прошла встреча с инвесторами. О чем с ними удалось поговорить? Насколько известно, это были закрытые переговоры. Каково их настроение, каково их отношение к положению российской экономики?
- Встреча была очень интересная. Причем инвесторы прилетели очень многие из Соединенных Штатов, а лету все-таки из Нью-Йорка, оказывается, 8 часов до Лимы. В два раза, правда, меньше, чем от Москвы. Но, тем не менее, прилично. И встреча проводилась с участием председателя Центробанка Эльвиры Набиуллиной и министра финансов Антона Силуанова. Она была очень интересная, заинтересованная. Ну, инвесторов волнуют очень многие вещи. Ну, от того, повлияют ли последние события в Сирии на увеличение российского бюджета, расходов российского бюджета и кончая очень конкретными вопросами, связанными с банковским законодательством, с вопросами, связанными с НДПИ, налогообложением нефтяников. И, в общем, все те вопросы, которые, ну, наверное, в разделе "Экономика. Россия 24" обсуждаются регулярно. И все те основные вопросы, которые сегодня интересуют и наших инвесторов, и наши компании, в принципе, эти вопросы все существуют. Это говорит о том, что инвесторы все-таки не утратили интерес к России, интересуют вполне конкретные вещи, макроэкономическая стабильность, бюджет, их интересует курс национальной валюты, они спрашивали поэтому много вопросов. Потому что их инвестиции, их стоимость, их прирост зависят от этого. Я думаю, что часть инвесторов, которая была, они уже вложились в свое время. Их интересует, как дальше будет как бы вести себя их инвестиция. А ряд других присматриваются, потому что есть общее мнение, что Россия сегодня недооценена, российские активы. Но вопрос, вкладываться ли сегодня либо подождать там полгодика, год, я думаю, у инвесторов такой вопрос главный существует. То есть пришло ли время или еще рановато, надо выждать, в России еще пока как бы медленный экономический рост, еще есть некие негативные факторы, а потом вложиться уже на стадии, когда этот рост начнется.
- Стоит отметить, что в этом году впервые зафиксирован чистый отток капитала из фондов развивающихся рынков. Из России миллиард уже забрали фонды, которые вкладывают, инвестируют в Россию. Это, наверное, тот самый негативный фактор. И относятся ли к таким факторам события в Сирии? Как инвесторы воспринимают то, что сейчас там происходит, и то, как Россия участвует в разрешении сирийского кризиса? Беспокоит ли их это и в какой степени?
- Вы знаете, сейчас здесь опубликовано достаточно много информации. И, в частности, отчет такой организации, которая называется AAF, - это международная финансовая организация, которая объединяет крупнейшие финансовые институты, где говорится о том, что впервые за 27 лет будет наблюдаться отток капитала, чистый отток из стран развивающихся экономик. Но прежде всего это происходит за счет таких стран, как Китай, Бразилия. Из Китая очень большой отток капитала, в том числе из Гонконга, идет. Если брать Россию, то, кстати, здесь сегодня председатель Центрального банка приводил примеры, в этом году у нас чистый отток капитала составит 85 миллиардов. А в том году 153. То есть Россия, кстати, в этом плане сегодня не является страной, где вот такой негативный тренд наиболее ощутим. Это происходит по другим развивающимся экономикам. В частности, еще есть одна проблема, которая сегодня затрагивается в отношении развивающихся рынков, – это большой рост корпоративного долга. Опять же-таки, Россия в этом году, российские корпорации даже несколько снизили корпоративный долг, в то время как в ряде других стран - опять же перечисляется и Бразилия, и Турция, и Китай - этот долг резко вырос. Поэтому надо сказать, что не хотел бы приукрашивать нашу картину. Но вот когда на фоне рассматривается вопрос, в принципе, тенденции, которые существуют сегодня в российской экономике, они достаточно позитивные. И как тут не вспомнить пословицу "Было бы счастье, но несчастье помогло", да. Вот все эти события, которые сейчас связаны и с падением цен на нефть, и с ограничительными мерами, они в определенной степени ввели дополнительную дисциплину для российских компаний и для нашего бизнеса, что, в общем, позитивно сказывается в условиях такой достаточно напряженной ситуации в мировой экономике и медленного экономического роста.
- Андрей Леонидович, ну и напоследок отвлеку вас от высокого форума в Лиме, потому что в Россию сейчас продолжают поступать новости о ситуации вокруг компании "Трансаэро". Сообщалось, что 9 миллиардов получил ВТБ по государственным гарантиям, в то время как долг компании перед ВТО составляет порядка 12 миллиардов. Какова вероятность полного погашения задолженности и какой из вариантов будущего этой компании вам сейчас кажется наиболее жизнеспособным?
- Ну, вы знаете, дело в том, что проблемы у компании начались уже достаточно давно. И мы, и другие даже банки это почувствовали. Поэтому когда правительство в конце прошлого года решило оказать поддержку компании, ведь не сразу такая ситуация возникла, то нашим условием, конечно, предоставления кредитных ресурсов была государственная гарантия, что нам было и оформлено. Эта гарантия, она действует, и эти средства нам, ну, на самом высоком уровне в правительстве, и премьер, и вице-премьер, министр финансов, безусловно, обещают вернуть, потому что это было базовым условием предоставления этих денег. Что касается развития ситуации, мы, честно говоря, исходили из того, мы были очень гибкие в этом вопросе. Мы до сих пор не подали исков.
Мы согласились на то, что "Аэрофлот" зайдет в качестве такой компании с операционным контролем, минуя все остальные даже какие-то решения там кредиторов и так далее только для того, вообще-то, в первую очередь и прежде всего, лучше сказать, для того, чтобы были обеспечены перевозки наших граждан, чтобы люди не пострадали, чтобы они не спали на чемоданах в аэропортах, чтобы у них не срывались отпуска. И в этом плане мы не приземляли самолеты, которые находятся у нас в лизинге. Хотя два месяца уже нам не оплачивают за лизинг. Поэтому мы подошли очень гибко именно для того, чтобы все обязательства, которые сегодня "Трансаэро" имело, были выполнены с помощью "Аэрофлота", с помощью правительства, которое, кстати, будет поддерживать финансово те компании, которые будут перевозить пассажиров "Трансаэро". И мы эту политику продолжаем придерживаться дальше. Нам кажется, что спасение "Трансаэро" уже невозможно: долг очень велик. Правительство не считает нужным его спасать и, на мой взгляд, это делает оправданно. Сегодня в России, в принципе, имелись излишки техники или возможностей для авиаперевозок. Поэтому, нам кажется, чем быстрее этот вопрос решится, тем будет лучше. Мы готовы здесь взаимодействовать с "Аэрофлотом", с правительством. Для нас будут, конечно, убытки и прежде всего в том, что мы, у нас большой портфель техники, который сдан в лизинг.
Мы надеемся, что значительную часть этой техники возьмет "Аэрофлот" и другие компании, для того чтобы обслуживать те потоки, пассажиропотоки, которые были у "Трансаэро", а это 19% общего пассажиропотока России, большая очень доля. Конечно, компании выиграют от этого, прежде всего "Аэрофлот" выиграет от этого, материально выиграет, значительно выиграет от этого. Поэтому мы считаем, что значительную часть техники они могли бы взять в лизинг. Мы готовы вести переговоры по условиям этого. Ну, и в целом вот задача, мне кажется, правильная. Надо думать об интересах сегодня прежде всего наших людей, пассажиров. Потом уже думать об интересах авиакомпаний, и банков, и лизинговых компаний, которые, безусловно, понесут убытки. Ну, вот, собственно, я бы так сказал. А гарантии, есть гарантии государственные. Я еще раз говорю, что средства выдавались только при условии, что будут гарантии, потому что уже тогда мы понимали, что у компании серьезные проблемы, и кредитовать мы эту компанию не собирались уже.
Беседу провела Эвелина Закамская
