Мировая экономика и Россия: роли и возможности

Первая, якорная, сессия форума была посвящена роли России в мировой экономике, а также новым возможностям. Основными темами для обсуждения стали итоги 2015 г. и перспективы 2016 г., инфраструктура развития финансового рынка, а также тенденции развития финансового рынка.

Участниками дискуссии стали Биржит Ханзль, главный экономист Всемирного банка по России, Восточной Европе и Азии, Том Левинсон, старший стратег по валютным рынкам и ставкам Сбербанк КИБ, Николай Кащеев, глава аналитического департамента "Промсвязьбанка", Егор Сусин, главный эксперт Центра экономического прогнозирования "Газпромбанка" и Алессандро Маньоли Бокки, экономист, основатель Foresight Advisors. Ведущий дискуссии – Микаэл Горский, генеральный директор издательства "Олимп Сервис", член консультационного совета РВК, руководитель рабочей группы FinNet (в рамках Национальной технологической инициативы).

В начале сессии зрители конференции выделили 10 интересующих вопросов:

1. Перспективы курса рубля.

2. Ставка ФРС и котировки.

3. Динамика золота.

4. Динамика японской иены.

5. Повышение ставки ЦБ России.

6. Изменение коммерческих ставок в России.

7. Перспективы роста российской экономики.

8. Глобальная экономика через 5 лет.

9. Будущее ЕС и еврозоны (влияние переселенцев).

10. Разница поведения ФРС и ЕЦБ.

В структуре конференции стоит вопрос: "Отношение к России и отношения в России: как санкции, девальвация рубля повлияли на взаимоотношения основных игроков финансового рынка? Какие цели преследуются ими и изменится ли их состав? Каковы возможности российской экономики и российских инвесторов в ближайшем будущем?"

Наверное, чуть расширяя вопрос: "Что вообще произошло с экономикой России в 2015 году? И как происходящие события в 2015 году может экстраполироваться на будущие годы?"

Слово предоставляется Биржет Ханзль – главному экономисту Всемирного банка по России, Восточной Европе и Азии.

"Спасибо, что пригласили нас. Похоже, что дискуссия у нас будет довольно интересной, я надеюсь, что вы не утомитесь, не заскучаете и не покинете нас в течение этих двух часов. Ну, должна сказать, что Россия в первом полугодии достигла дна рецессии и, как вы знаете, снизились темпы роста потребления в связи с этой рецессией. Это было вызвано высокими уровнями инфляции, по-прежнему инфляция выражается двузначным числом. Снижается в реалии заработная плата, снижается доход, это также обусловлено удешевлением рубля в связи с падением цен на нефть в последнем квартале предыдущего года. Это, конечно, прежде всего ударило по домохозяйствам. Если взять корректировки реального валютного курса на уровне 17%, то есть то, что мы видели в первой половине этого года, то мы немедленно увидим сокращение объемов внутреннего спроса.
Тем не менее есть и хорошие новости: Россия успешно пришла к режиму гибкого валютного курса, что позволило сбалансировать ситуацию. Мы видим классический пример, прямо как из учебника, как осуществлялся этот переход.
По-прежнему сохраняется положительные цели текущего счета, ну, по-прежнему кое-что отсутствует. Необходимо провести существенные корректировки в фискальной части. Да, внешний баланс - вещь хорошая, валютный курс тоже, в принципе, чувствует себя неплохо, но нужно скорректировать структуру экономики в перспективе. Я думаю, что здесь действия в честь налогово-бюджетной политики еще пока отстают.
Я думаю, что как раз в 2016 году часть предложений необходимо решить".

"Коллеги, прошу вас немножко прокомментировать, что в России было в 2015? И как это экстраполируется на будущее? Каковы ваши прогнозы и ожидания? Томас - старший стратег по рынкам валюты процентных ставок, Сбербанк КИБ, что есть Corporate Investment Banking, являющемся подразделением Сбербанка".

"Ну, безусловно, 2015 год начался почти год назад, если точнее, то в декабре 2014 года мы наблюдали очень тяжелый период для финансовой системы России. Для рубля, мы видели, что ситуация в экономике ухудшалась. Но, я думаю, что этот год мы заканчиваем в лучшем положении, в лучшей позиции, чем в прошлом году, по крайней мере с точки зрения бюджетно-налоговых мер, с точки зрения введения гибкого валютного курса.
Все это позволило осуществить те коррективы, которые нужны для экономики. Я думаю, что в 2016 год можно смотреть с сдержанным оптимизмом. Если коснусь о рубле, ну фактически, переходя к ответу на первый вопрос, который был предложен аудиторией.
Мы в прошлом году видели, что рубль рухнул по отношению к доллару до 80 рублей в какой-то момент. На тот момент сложился целый ряд негативных факторов, которые ударили по рублю: упали цены на нефть, это оказалось огромное давление на рубль. Кроме того, вот этот совершенный шторм совпал с введением санкций и с кризисом на Украине. Вы знаете, очень сложно оценивать поведение валюты с учетом всех этих привнесенных внешних факторов. Если посмотреть на ситуацию в России в последний полугод, то свопы кредитного дефолта находились на уровне 650 пп, сейчас они котируются на уровне 250 пп. То есть ситуация улучшилась.
Да, безусловно, в прошлом году, в конце прошлого года рубль испытал серьезнейший стресс из-за Украины, но постепенно ситуация стала управляться.
Кроме того, в прошлом году был еще один важный фактор, который повлиял на поведение рубля – это огромный спрос на доллары. Российским банкам, российским компаниям к концу прошлого года пришлось выплачивать огромные суммы, в счет погашения займов, которые они привлекали. Их необходимо было выплачивать в долларах, это кризис на Украине, спрос на доллары и падение цен на нефть. Все это привело к огромному давлению на рубль в конце прошлого года. Ну и, конечно, Центральному банку пришлось в такой ситуации перейти к более гибкому обменному курсу.
Говоря о перспективах - есть какие-то риски, связанные с положением дел на Украине, но, я думаю, что рубль, в принципе, приспособился к этой новой ситуации.
Сейчас, безусловно, изменение курса рубля уже не зависит в значительной степени от того, что происходит на Украине. Кроме того, сейчас российские компании, занимавшие в долларах ранее, теперь чувствуют себя гораздо уверенней, и, пожалуй, единственным мощным фактором, который может повлиять на поведение рубля является динамика цен на нефть.
Поэтому я предсказывал бы следующую ситуацию: рубль вряд ли укрепится существенно, если не вырастут цены на нефть.
Я лично считаю, что цены на нефть, по крайней мере, в начале следующего года будут оставаться на нижнем уровне текущего торгового коридора.
Возможно, снятие санкций с Ирана приведет к тому, что цены на нефть упадут, возможно, рубль выйдет на уровень порядка семидесяти рублей к доллару из-за этого, ну, постепенно ситуация будет стабилизироваться".

"Спасибо большое! В середине Томас говорил про оптимизм и нотки оптимизма, это не единственный возможный подход к оценке российской экономики. Следующий участник дискуссии Николай Кащеев, глава аналитического департамента "Промсвязьбанка". Я готов предположить, что вы можете оппонировать оптимистическому взгляду. Расскажите, что вы думаете про 2015-16 и 17 годы?"

"Вы знаете, я думаю про 2013. Это год, когда началось неуклонное падение инвестиций в основной капитал в России, когда изменилась ее парадигма того роста, который существовал до кризиса 2008 - 2009 годов. Рост в те золотые годы, особенно в 2005 и 2006, и даже 2007 год был связан с тройным профицитом. Профицитом счета текущих операций, притоком (00:19:00) капитала одновременным с ним, и профицитом соответственно фискальным, а также профицитом федерального бюджета. Эта ситуация после кризиса изменилась, и как мы видим из блестящего предыдущего нашего якорного доклада эта ситуация в обозримом будущем не останется такой же неблагоприятной и для России в том числе. Поэтому я думаю, что мы можем говорить о каких-то тактических изменениях, которые связаны, например, с достижением дна, потому что ни одна экономика не может падать ниже нуля.
Если нефть стабилизируется, она, скорее всего, стабилизируется где-то в районе нынешних цифр, которые мы видим сегодня, как минимум, то соответственно мы имеем некую подпорку для российской экономики. Отток капитала из российской экономики, то, что называется, достиг своего дна или своего предела, как минимум, эмоционального, вызванного санкциями и геополитикой, а также общей неуверенностью в будущем российской экономики, другими словами, особенно нечего больше выводить и вывозить из России.
Торговый баланс соответственно пришел в нормальное состояние беспрецедентного падения импорта. Напомню, что у нас был гораздо худший баланс в 2008 году из-за того, что импорт упал меньше, чем упал экспорт на фоне кратковременного падения цен в 2008 году. Но это вещи абсолютно тактические. Это вещи, которые вызывают этот небольшой рост, стабилизации, они вызваны эффектом базы. То есть мы упали настолько низко, что можем наблюдать теперь небольшой рост, потому что дальше некуда падать.
Меня в этой связи гораздо больше интересует наши долгосрочные перспективы, которые, на мой взгляд, связаны весьма и весьма плотно с теми гигантскими трансформациями, которые идут в мировой экономике, и нашим упорным нежеланием примкнуть, или даже просто оценить трезво эти трансформации.
Поэтому на самом деле стратегически, к сожалению, я должен сказать, что скорее речь может идти о стагнации, нежели о каком-то качественном росте.
Вот слово "качественный" здесь очень важно во всей этой истории, потому что мы видим, что, если мало изменений в глобальной экономике, несмотря на то, что она сталкивается с абсолютно новыми вызовами и технологическими, и финансовыми и так далее, и тому подобное. То в России таких изменений нет вообще, более того, их не рассматривают всерьез на сегодняшний день.
Анализируя эти тактические проблемы: как удержать рубль, как удержаться от дальнейшего углубления рецессии, как наполнить бюджет с помощью, конечно, девальвации, естественно, как иначе можно наполнить при таких ценах на нефть, как сегодня? Причем эти цены надолго.
К сожалению, мы совершенно не думаем, поэтому я неспроста задал в самом начале вопрос о том, что будет с Мировыми рынками через пять лет? Потому что это важнейшая составляющая, важнейшей фактор для понимания того, каким образом, качественно будет развиваться экономика России. Каким образом мы можем выйти из этой стагнации, которая началась, как я уже говорил, в 2012 - 2013 году? Это значит, к тому моменту накопилась эта сумма факторов, которые привели к прекращению прежней модели прежнего докризисного роста. То есть сегодня непонятны те рычаги, кроме эффекта низкой базы, на которой мы можем расти. Но, я как раз так не считаю, что это достижение дна, или какой-то небольшой отскок. Подобная ситуация не является каким-либо основанием для серьезного успокоения, или, тем более, серьезного торжества".

"Спасибо, Николай! Николай поддерживает оптимизм Томаса, говоря о том, что ну просто ниже падать некуда, поэтому ничего как бы радикально худшего не будет. Теперь слово предоставляется Егору Сусину, главному эксперту Центра экономического прогнозирования "Газпромбанка". Егор, а вы как прокомментируете основные тезисы?"

"Ну, на самом деле, я даже чуть-чуть оптимистичнее скажу. Есть такое понятие на рынке, как "отскок дохлой кошки". Когда рынок падает и падает настолько сильно, что потом он отскакивает на техническом факте. Сейчас мы находимся в той ситуации в экономике, когда мы видим сильное падение, а в 2016 году увидим "отскок дохлой кошки". То есть увидим некоторую стабилизацию в ближайшей перспективе.
Улучшение будет. Проблема в том, что дальше мы входим в стагнацию. В настоящее время не видно драйверов роста экономики, которые бы вывели нас из этой стагнации.
Поэтому я по большей части согласен с тем, что 2016 год может быть относительно неплохим. Он может быть относительно неплохим относительно того, что происходило в 2015 году, но дальнейшие перспективы в экономике, они вызывают очень большие вопросы, так как ни структурных каких-то трансформаций, ни существенных сдвигов мы пока не видим.
Удручает, что на самом деле мы даже не видим желания как или что структурно менять. То есть тактически экономика на самом деле выглядит неважно. Реакция экономики и финансового рынка, в частности, на набор шоков, который мы все наблюдали в 2014-15 году, была достаточно оптимистичной, с моей точки зрения. Я оцениваю то состояние, в котором мы сейчас находимся, как скорее позитивное относительно тех шоков, которые были. То есть и экономика, и финансовые секторы, они выглядят лучше, чем можно было ожидать от них. Это говорит о том, что экономика неплохо адаптируется, но факторов роста пока я тоже не вижу".

"В выступлениях предыдущих участников мы видели потрясающий пример такого очень британского подхода к юмору. Все хорошо, потому что экономика дохлая, и именно как вот такой дохлый предмет, она отскочит и припрыгнет немножечко. Алессандро, вы говорили много в своем приветственном слове про глобальные вещи. Вам представился шанс немного добавить о том, что вы думаете про Россию в 2015 и как это позволяет смотреть и говорить нам там про 2016-й, 17-й и далее".

"Я согласен с некоторыми из участников нашего обсуждения и хотел бы вкратце остановиться на том, что, на мой взгляд, ждет нас в ближайшие 5 лет с точки зрения динамики событий в глобальной экономике. Поскольку эти процессы повлияют и на ситуацию в Российской Федерации, если будет расти глобальная экономика, то это положительно скажется и на ситуации дел в экономике.
Итак, ситуация в глобальной экономике через 5 лет и ситуация в российской экономике. Я считаю, что глобальная экономика меняется, ну это не то, что я так думаю, это видно. Видно, что происходит трансформация мировой экономики, меняется и продолжает меняться в течение 30 последних лет. Скажем, сейчас мы видим, что сокращается вклад сельского хозяйства, менее капиталоемкими становятся сферы услуг, мы видим, что сокращается объем инвестиций в мировую экономику.
Возьмем, интернет-компании. Некоторые из них котируются на бирже. Возьмем, скажем, Facebook: его рыночная стоимость, биржевая стоимость составляет миллиарды долларов, но они ничего не производят материального, это просто интерфейс.
Airnbnb, я не знаю, пользуетесь ли вы в России услугами этого интернет-сервиса. Он фактически помогает резервировать гостиницы по всему миру. Так вот у них нет никакой собственности, нет никаких активов. Или возьмем интернет-приложение, с помощью которого можно заказать такси, - Uber. Это вещь, которая убивает услуги живых таксистов.
В настоящее время мы видим ситуацию, как я уже сказал, в которой ни сельское хозяйство, ни обрабатывающее производство больше уже не вкладывают в экономику столько, сколько они делали раньше. Мы видим, что появляются компании, которые фактически не располагают материальными осязаемыми активами. Поэтому общий объем инвестиций в экономике сокращается, соответственно снижаются темпы роста экономики, но вместе с тем растет производительность на фоне сокращения инвестиций. Далее происходит то, что я назвал "японизацией".
Возникает стагнация в мировой экономике. Ведь, что обеспечивает рост? Либо вложение капитала, а как мы видим, что объем капитала сокращается, либо за счет увеличения численности рабочей силы, а во многих странах, как мы знаем, население стареет и сокращается. Еще одним фактором, единственным оставшимся фактором является рост производительности труда, но пока темпы роста производительности отстают от тех, которые наблюдались на этапе промышленной революции в начале прошлого века. Вот что происходит: растут сбережения, сокращаются инвестиции, снижаются процентные ставки, и вот в такой ситуации мы находимся.
При низких процентных ставках нет спроса, соответственно нет желания инвестировать. Высокие проценты – это хорошо, потому что они говорят о наличии спроса на сбережения.
Я не оптимистично оцениваю перспективу на ближайшие 5 лет, если только мы не добьемся каких-то прорывных достижений в сфере технологий. Ну вы знаете, в 30-е годы 20-го века ситуация в мире была похожей, и ситуацию изменила лишь война - Вторая мировая война.
Вообще вот эта гипотеза о глобальной стагнации родилась в 30-е годы 20-го века. Но понятно, что мы не хотели бы использовать войну в качестве средства выхода из стагнации – это первое.
Я считаю, что Россия испытывает кризис, рубль удешевляется и так далее. Я знаю, что это тяжело, я знаю, что это непросто, я сочувствую вам, но это не такой большой кризис в сравнении с тем, что вы россияне испытали в прошлом, в сравнение с 1997 - 98-м годом, и другими кризисами. Это так, всего лишь всплеск на экране кризисов для России.
Я думаю, что действительно не нужно акцентировать внимание на стабилизации валютного курса и так далее, нужно говорить о роли России в новой глобальной экономике: как России стать страной с высоким уровнем доходов? Как перейти вот в новую категорию? Есть массы исследований, которые посвящены этой проблеме. Россия переходит в категорию государств с высоким уровнем доходов, если подушевой доход в стране начинает превышать $5000, и находится в пределах $10 000. Возникает, так называемая, ловушка среднего дохода.
Да, вы превысили подушевой доход, он теперь больше чем $5000 на душу населения в год, но он меньше $ 10 000, и вы застреваете на этом этапе, вы не в состоянии пробить этот стеклянный потолок.
Малайзия, Турция оказались в этой ловушке. Как же вырваться из этой ситуации?
Одним из способов будет увязать работу в сфере образования с потребностями экономики. Формируется специальные образовательные кластеры, развиваются инновации, на базе университетов создаются высокотехнологичные компании, вот в частности, по примеру Силиконовой долины, по примеру Бостонского университета, где активно работают фармацевтические компании. Вы сводите вместе рынок труда и систему образования, и фактически вы получаете инновационную экономику.
Так вот, вырваться из ловушки среднего дохода можно только в том случае, если развиваются инновации, если этого не происходит, то пробить такой стеклянный потолок невозможно. России в любом случае нужно самостоятельно развиваться в этом направлении, не копировать действия других, и вместе с тем, делая это, она может внести огромный вклад в мировую экономику. В долгосрочной перспективе это дало бы хорошие результаты".

"Спасибо, Алессандро Маньоли Бокки, за это прекрасное выступление! Давайте посмотрим на интересные факты, которые связаны с нелюбимым моим сельским хозяйством. Ну, тем не менее, в Соединенных Штатах Америки начиная с 50-х годов по сегодняшний день количество занятых людей в сельском хозяйстве сократилось в 10 раз, в то время как добавочная стоимость произведенной продукции в сельском хозяйстве выросла в 2,5 раза за тот же самый промежуток времени.
То же самое сейчас происходит с обрабатывающими отраслями России и мире. Соответственно это вызывает вымывание среднего класса, потому что средний класс в Соединенных Штатах Америки это, прежде всего те, кто когда-то имел работу в промышленном производстве. И в то же время рост среднего класса в развивающихся странах, которые на сегодня, прежде всего, движимы Китаем, тоже подходят к концу развития производства. Китайцам осталось переселить до 2020 года в города всего лишь 100 миллионов человек. Это означает, на мой взгляд, что мы сталкиваемся в рамках вот этой четвертой, или смотря, как еще считать, третьей индустриальной революции, которая связана на мой взгляд, с двумя вещами: первое – это инфраструктурная революция, это появление вот в тех компаниях, о которых говорил мой коллега, и которые описаны в этой небезызвестной и популярной книге The Zero Marginal Cost Society. И вторая и третья составляющая вот этой индустриальной революции, это прежде всего энергетическая революция, которая разворачивается прямо на наших глазах, вместе с инфраструктурной революцией. И, наверное, революция, связанная с искусственным интеллектом, которая пока еще не вполне развернулась, но самодвижущееся и самоуправляемые машины, это то, о чем мы уже все слышим, что оставляет без работы колоссальные массы людей потенциально по всему миру сейчас на индустриализованных рынках. Это говорит о том, что конечный спрос через небольшой промежуток времени, возможно через 5 лет, будет под большим давлением и под большим вопросом, если эти люди не найдут каких-то других в освобождаемой в результате вот этой революции, а также не найдут других источников дохода, что пока под еще большим вопросом. Это говорит о том, что, скорее всего, у нас впереди длительный период низкого роста, низкой инфляции и низких цен на сырье, которое становится все менее востребованным в такой экономике, в том числе по технологическим причинам: появление композитных материалов, материалов, из которых печатают трехмерные принтеры и так далее, и тому подобное. Это совершенно новая реальность, которая создает перед Россией невиданные до сих пор вызовы, потому что то, с чем мы сталкивались, например, в 1991- 92 годах, переход от социализма к капитализму. Теперь мы хорошо знаем, как это бывает у нас, как это бывает в Китае, как это бывает в восточной Европе или где-то еще. 1998-й год характеризуется циклической финансовой природой кризиса внутри одной и той же парадигмы, которая, прежде всего, характеризовалась ростом кредита, как мы знаем сегодня.
То, что мы видим сегодня, это более глубокая и более длительная трансформация, отчасти напоминающая период великой депрессии, которая заняла не одно десятилетие, что привело к сильным изменениям в мире.
В начале 70-х годов пал золотой стандарт и Бреттон-Вудс, появилась система плавающих валют и другие очень серьезные трансформации. Сейчас мы снова вступили в подобную эпоху. Вопрос номер один на сегодня – это место России в сложившейся инфраструктуре мира. Это гораздо важнее нежели стоимость рубля в реальном выражении. Потому что все равно спрос на наши экспортные товары экспортные в любом случае не напрямую связаны с реальным эффективным курсом рубля. Они связаны с совершенно другими причинами, прежде всего, с внешним спросом. Вот этот внешний спрос устойчиво и надолго становится низким. Поэтому, я думаю, что проблемы, которые перед нами стоят, они гораздо более глубокие, чем просто оценка нашего состояния, вот поэтому мы ждем в 2016 и в 2017 году "отскока дохлой кошки".

"Первый раунд дискуссии, что ждет Россию получился очень продуктивным. Участники полагают, что состояние России не очень радужное и высока вероятность осуществления сценария "отскока дохлой кошки". Мы согласились с тем, что есть удивительно интересная и привлекательная история в глобальном развитии, и динамика там ожидается сумасшедшей. Учитывая большое количество инвесторов в зале, которые не собираются уходить с рынка. Даже если все эксперты скажут в один голос, что "нету экономики, все забудьте, шоу закончено, да, цирк закрыт". Давайте попробуем выделить перспективные точки роста и на каких местах можно сосредоточиться в 2016-м году, глядя там на российскую экономику? Где хорошо в российской экономике в 16-м году? Слово предоставляется Егору Сусину, главному эксперту Центра экономического прогнозирования "Газпромбанка".

"Все плохое уже произошло, да, то есть все-таки не все плохо, а все плохое уже произошло, то есть вот основной негатив мы уже прошли. Вопрос в том будет ли еще негатив, а также, как из этого негатива уходить в позитив? Я скажу, что в любом негативе есть позитив.
Предположим издержки на труд у нас ниже, чем в Китае, при производительности труда, в общем-то, не сильно ниже, чем в Китае. Издержки на инфраструктуру в результате падения того же курса рубля, у нас сейчас ниже, чем практически во всех странах мира за счет того, что тарифы не повышались так же интенсивно, как упал рубль. И естественно это те возможности, которые так или иначе присутствуют в экономике, и которые могут быть использованы или не использованы. Возможности для роста есть и это отмечают зарубежные инвесторы. В настоящее время можно отметить, когда происходит тактический вход иностранного капитала в российскую экономику, когда присутствует рост спроса нерезидентов на российские активы, это видно не только по фондовому рынку, но и по другим рынкам. Вот вопрос, как это все реализовать в устойчивый рост – он, наверное, является ключевым, и для этого, конечно же, нужно исходить вот из тех глобальных тенденций, которые мы видим. Давайте рассмотрим это на примере - вот вчера было такси, сегодня Uber, завтра Uber без водителя. Cоответственно, на рынке труда у нас и в целом в мировой экономике будут происходить трансформации, которые будут происходить очень быстро. У нас сжимается средний класс, что тянет за собой уменьшение спроса. В подобной ситуации российская экономика будет существовать в ближайшие десятилетия. Мировая экономика будет расти, по крайней мере, она не будет расти так, как этого ожидают. Слишком много накопленных дисбалансов, которые не будут толкать экономику вперед. В условиях этих вызовов, естественно, нужны прозрачные механизмы для инвестиций напрямую связанные с инвестиционным климатом. В первую очередь, это должны быть инновации. Все должны осознать, что мир меняется. Мировая экономика будет меняться структурно и возможно, болезненно. Можно предположить, что возможно отмирание целых сегментов мировой экономики. В этом контексте, конечно же, надо понимать, что сейчас самое важное – это то новое, что приходит. Эти процессы нельзя отталкивать и закрываться от этого. Нужно по максимуму воспринимать и развивать. Необходимо забыть о консерватизме, и повернуться к новой экономике, к структуре мировой экономики, которая, в общем- то, в ближайшие годы и десятилетия будет реализовываться".

"Спасибо большое, Егору за его волну оптимизма от главного аналитика одного из крупнейших государственных банков. Биржит, в социальных сетях говорят, что "есть мировое правительство, и мировой банк – это его подразделение". Что вы можете сказать по этому вопросу, куда движется мир? Где светлые точки в российской экономике? Как вы ее видите?"

История вопроса

"Я внимательно слушала своих коллег и хотела бы остаться оптимистом. Тем не менее, оценивая перспективы глобального роста не все выглядит очень здорово, есть структурные замедления, это все уже происходит сегодня во всей глобальной экономике. Мы видим проблемы в развивающихся экономиках. Все меняется и в развивающихся экономиках, все уже не так, как было раньше в предыдущие годы, когда были экономики с высоким уровнем дохода, и там были проблемы. Сейчас очень много разочарований именно на развивающихся рынках, и господин Боки, отметил и объяснил, как все это происходит. В настоящее время сложилась ситуация, когда инвестиций на развивающихся рынке меньше. Стало меньше инициативного роста. Такой рост сокращается, снижаются цены на сырьевые товары, и такая ситуация продолжится дальше довольно долго. Так что, не очень-то понятно откуда может возникнуть рост в развивающихся экономиках.
Россия тут не одинока. Это общее глобальное явление, и Россия принадлежит к числу развивающихся экономик. Я согласна, что есть определенные возможности, связанные с низким курсом рубля, что позволяет развивать производство. Но вообще в мире производства конкуренция очень высока, и большинство валют, производящих промышленные товары, также теряют позиции. Мы видим, что тенденция складывается таким образом, что снижается импорт во всем мире. Если вы производите промышленные товары на экспорт, в высококонкурентной среде, то очень трудно сегодня запустить экспорт с начального уровня. Если вы уже имеете опыт экспорта, тогда у вас есть рынок, у вас отработана логистика. Важно не просто провести качественный товар, нужно потом его как-то вывести на рынок, а это совсем не простая задача. Во всем мире мы сегодня видим следующее: люди борются за долю рынка. Это происходит на рынке нефти и газа, то же самое происходит и в промышленном производстве, это влияет на цены, все стараются произвести товары подешевле, и никто не хочет уступить кусочек своего рынка.
Очень интересное время, и для экономистов, которые занимаются макроэкономикой, нужно подумать, что все это означает, если все меняется, все трансформируется во всем мире. Экономистам приходится изучать структуру населения в разных странах. Как сегодня говорилось очень многое завязано на процессе, когда в экономики с высоким уровнем дохода шел импорт, а в развивающиеся экономики экспортировали. При этом нужно не забывать, что во всех экономиках с высоким уровнем дохода население стареет. Если у вас стареющееся население, то мы должны признать, что пожилые люди потребляют меньше, и сегодняшние трансформации связанные и с этим также, с изменением модели потребления в странах с высоким уровнем дохода. Это коснется и России, которая также имеет проблемы стареющего населения. Идея роста за счет увеличения экспорта сегодня выглядит не такой уж однозначной. Сегодня очень многое зависит от внутреннего спроса, тут нет никаких готовых рецептов, все стараются что-то придумать, в России средний класс – 70%. В Индии практически нет среднего класса(около 10% населения). Даже среди развивающихся экономик модели роста будут совсем разные, потому что страны очень разные, и средний класс разный, и вообще структуры населения разные, и потреблять они хотят разные вещи. Получается, что нет простого ответа, чтобы Всемирный банк предложил универсальный рецепт роста, как мы могли предложить в прошлые годы: "Надо экспортировать больше, и все будет замечательно". Все сегодня сложнее, и все сегодня более индивидуально, каждый ищет свой путь по инвестициям, и по потреблению.
Россия обладает определенными активами, что хорошо, у вас есть такой портфель активов, которого нет у большинства стран. У вас очень высокообразованное население, у вас много полезных ископаемых. Я не согласна с утверждением о том, что в России мало инноваций, у вас большое количество умных людей, которые по определению мыслят по-новаторски, мы видим это, мы изучаем данные. У вас большое количество новых компаний, которые возникают, оно ничуть не меньше, чем в других странах мира, разница в том, что многие из этих компаний не выживают, и это связано с системой регулирования на рынке, с институтами в государстве. Как поощрять такие инновационные компании? Как им помогать? Так что, вопрос-то, в общем, не в том, чтобы подталкивать людей к новаторской работе, а к тому, чтобы создать условия, чтобы они могли получить прибыль".

"Интересно было, что нарисованные Егором несколько ярких пятнышек, у нас так складывается ситуация со стоимостью валюты, что у нас есть шансы, да, Биржит, их тщательно так закрасила обратно черненьким: "Не торопитесь, там много таких, кто очень хочет что-нибудь произвести и продать, и имеет хорошие возможности". Не так все однозначно. Конечно, вам надо работать, чтобы это сделать и надо продолжать искать яркие пятнышки. В одной из статей Андрей Мовчан написал, что "Капитализм – это означает, что есть конкуренция". То есть игроков больше одного. У нас даже банков государственных чуть больше одного. Слово предоставляется Тому Левинсону, старшему стратегу по валютным рынкам и ставкам Сбербанк КИБ. Томас, как вы оцениваете инвестиционную привлекательность России?"

"Проще сказать, чем сделать. Уже многие коллеги говорили о том, что рост сегодня в мире не того качества, как хотелось бы. Самые развитые экономики в мире по сравнению с тем, где они были в 2009 году, сегодня дают не самые лучшие перспективы. Крупнейшие мировые экономики растут не так быстро, как многим бы хотелось. Экономика США выросла только на 10% от кризиса 1990 года. Экономика Великобритании также растет, и она больше, чем она была в 2009 году. Интересно заметить, что, наиболее важными экономиками для глобального роста являются экономики еврозоны и Японии, но они при этом меньше, чем они были в 2009 году, они сокращаются. Они сократились на 7-8%, и последние 4-5 лет они росли очень медленно. Они только-только возвращаются на прежние позиции по уровню ВВП до финансового кризиса. Подобная тенденция подчеркивает то, что и в развитых экономиках перспективы роста очень непростые.
Что касается России, то тут вы естественно исходите из стартовых позиций, которые совсем непростые, последние 1,5 года Россия серьезно страдала от местных проблем, что усугубляет ситуацию. В России существуют большие запасы нефти и газа. Это самые большие запасы в мире. Россия располагает таким большим количеством разнообразных энергетических активов, которых нет у многих других стран, многие другие страны смотрят на это с завистью. Но когда эти активы есть, оказывается, очень трудно диверсифицировать экономику, и стать самодостаточным по-другому. Рассмотрим эту ситуацию на примере, цены на нефть очень низкие. Можно предположить, что с большой вероятностью они останутся на достигнутых уровнях в течение длительного времени.
Ну когда происходит падение, это одно, когда происходит сильный рост, это совсем другое. В период роста гораздо проще диверсифицироваться, чем когда цены на нефть такие низкие.
Естественно, нужны трансформации в области институтов, необходимо пытаться диверсифицироваться. Я еще бы хотел обратить внимание на следующее: когда Россия ввела ответные санкции, появились возможности для российских компаний, для российского бизнеса вкладывать средства в экономику, и стать менее зависимыми от остальных международных компаний. Но существуют разные причины, по которым часть компаний не пошли по этому пути. Во-первых, потому что довольно трудно принимать долгосрочные решения, когда вы не знаете, сколько продлятся санкции. Представьте себе, что вам нужно принимать такие решения, когда вам нужно инвестировать в будущее, это непросто, это трудно. Во-вторых, Центробанк России играет очень важную роль, уровень процентных ставок был на довольно высоком уровне длительное время. Пожалуй, самым важным движением, которое может сделать Центробанк является предоставление кредитов на условиях низких ставок для развития экономики и для бизнеса, так, чтоб люди работали спокойно и стабильно, особенно в стартапах. Если можно добиться низкой инфляции на уровне 4%, при условии доверия, тогда можно надеяться на снижение уровня процентных ставок. Ожидание снижения уровня инфляции будет лучшей основой, которую может заложить Центральный банк для создания здоровой и энергичной среды. Это повлияет на те решения, которые будут принимать компании в краткосрочной, среднесрочной и долгосрочной перспективах.
Сейчас трудно принимать долгосрочные решения, поскольку все очень неустойчиво с процентными ставками, с курсом валют. Я думаю, что если Центробанк будет работать правильно, будет управлять инфляцией, если его работа будет заслуживать доверие, то это приведет к тому, что экономика будет функционировать более конструктивно".

"Мы узнали, что у нас все не так ужасно, что есть на что надеяться. Алессандро нам говорил о глобальных трендах, а также о влиянии этих трендов. Александро, как вы можете оценить влияние оптимистичных и пессимистичных тенденций повлиять на Россию? Существует ли у вас некий SWOT–анализ? Какие есть перспективные возможности?"

"Ответ я хочу сконцентрироваться на реальной экономике в краткосрочной и долгосрочной перспективе.
Если страна относится к развивающимся экономикам, самая лучшая среда – это такая, когда глобальная экономика растет, когда Федеральный резерв предпринимает действия, которые ослабляют доллар, и цены на сырьевые ресурсы растут. Такая картина была в течение ряда лет, но сейчас ветер переменился, и все это двигается в обратную сторону. Сейчас нам приходится работать в условиях встречного ветра. Что Россия может сделать в такой ситуации: короткой перспективе и в долгой перспективе? В короткой перспективе - стоимость рабочей силы невысока, значит, производство промышленных товаров относительно недорого, и это может поддержать рост экономики. Подобный краткосрочный инструмент, в основном пригоден для тех компаний, которые уже работают на экспортном рынке. Помните о том, что проблемы роста развивающихся рынков состоят в том, чтобы не переоценивать курс валют. Все пытаются снизить курсы валют для того, чтобы сделать товар более привлекательным. Многие страны пытаются использовать экспортный канал. Таким образом напрашивается вопрос - если все начнут продавать, то кто-то должен все-таки покупать? Сейчас как-то не очень-то много покупателей.
Полагаться на низкую стоимость рабочей силы, находясь рядом с Китаем можно, но только в краткосрочной перспективе. В долгосрочном плане в России есть интеллект, есть специалисты, и можно было бы попробовать пойти по пути диверсификации: давайте, инвестируем капитал в разные корзины. Все говорят об экономической диверсификации, я, например, живу в Кувейте в Персидском заливе, мы живем за счет нефти. Но надо помнить о том, что инновации возникают тогда, когда в них есть потребность. Трудно диверсифицироваться, когда идет экономический спад. Конечно, когда есть стратегическое мышление, когда есть руководитель, который все это понимает, то тут важно понимать, что другие страны двинутся по похожему пути. В общем, это может быть полезно для всех. Хочу также напомнить, что инновации возникают, когда возникает потребность. В Иордании, например, строится предприятие по производству питьевой воды, это очень важно. У них нет природных ресурсов питьевой воды, пресной воды, и это ведет к диверсификации. Что касается реальной экономики, можно попробовать решить проблемы по-китайски, но это не сработает в долгосрочной перспективе. Что касается ситуации на рынках, то рынки развивающихся стран единственные в мире, которые показывали динамику роста в двузначных числах".

У нас есть 10 вопросов, которые мы написали на доске в самом начале дискуссии. Я прошу участников дискуссии закрыть тему российской экономики и прокомментировать действия Центрального банка и влиянии госкапитализма и присутствие государства в инвестициях и экономике. Раньше у государства было больше денег на крупные инфраструктурные проекты, сейчас у него меньше денег на подобные проекты, но это не мешает властям их реализовывать. Как вы считаете, каким образом реализация инфраструктурных проектов влияет на экономику и ее развитие, а также возможности развития и изменения отдельных показателей, движение экономики? Каким образом у нас три вопроса: ЦБ, коммерческие банки, государственные инфраструктурные проекты в экономике и их влияние? Слово предоставляется Биржит Ханзль.

"Мне очень нравится ваш вопрос о госкапитализме, поэтому я с него и начну. Ну, я хочу отметить следующее, я не считаю, что уровень процентных ставок – это главное препятствие для инвестиции на текущий момент. На мой взгляд, большинство банков сейчас реструктурируют свои портфели, на фоне снижения стоимость активов. У банков возникают проблемы с балансом. Центральный банк смягчает некоторые нормативные положения и нормы регулирования участия классификации проблемных кризисов и так далее. Я думаю вот, что влияет на перспективы кредитования: не процентные ставки сами по себе, а нежелание идти на риск, связанный с этим процессом реструктуризации. И, кстати говоря, мы это наблюдаем в ситуации любого крупного, масштабного кризиса: банки не хотят кредитовать, потому что для них риск меняется. Внезапно крупные банки заявляют: "У нас нет привлекательных или способных проектов". Да, экономика осталась прежней, но функция риска изменилась в связи с кредитованием, а это совершенно иная ситуация. Я думаю, что сейчас есть масса хороших проектов, но банки сейчас просто в меньшей степени готовы их кредитовать, и в меньшей степени готовы идти на риск. Я, конечно, была бы рада, если б меня опровергли, но я полагаю, что вот этот механизм перевода сигналов базовой ставки в процентные ставки пока не работает, требуется дальнейшая ребалансировка и реструктуризация финансового сектора. Именно поэтому я не столь оптимистична, я пытаюсь объяснять, почему я более пессимистично смотрю на 16-й год, несмотря на то, что кризиса, как такого, я не ожидаю. Что касается корректировок и приспособления финансового сектора к новым условиям, пока этого не произошло, я жду, что это случится в 16-м году. Итак, вернемся к теме госкапитализма. Вы знаете, я абсолютно согласна, с мнением когда мы говорим о госкапитализме он не является чистой рыночной экономикой. В то же время если посмотреть на рынок капитала и на то, как он работает, а также на рынок труда. Мы видим, что это госкапитализм, и это отнюдь не идеологическое клише. На самом деле неважно, как работают рынки, если в конечном итоге они обеспечивают большее благополучие для населения и экономический рост. Выбор системы будь то рыночной или нерыночной, совершенно, здесь неважен, важно то, как заставить эту систему работать. И здесь мы пытаемся понять, можем ли мы сохранять существующую систему госкапитализма, которая подпитывается за счет государственных инвестиций, если это невозможно, то нужно подумать о том, чем ее заменить, потому что возникает проблема. Мы больше не можем стимулировать экономический рост теми же средствами, которыми мы это делали раньше в рамках модели госкапитализма. Поэтому нужно придумать, как слегка перенести центр тяжести на частные секторы, дать шанс частным инвестициям, позволить частному сектору придти в те или иные отрасли, а государству наоборот уйти из, скажем, производства каких-то товаров, или из определенных секторов. Ну понятно, что это уже дискуссия, которая имеет идеологический характер, и я не хотела бы этим заниматься. Но должна сказать, что мне совершенно неважно, какая компания железнодорожная частная или государственная главное, чтоб она меня возила. И я думаю, что именно это мы будем наблюдать в перспективе – будет ли расчищено место для частного сектора, будет ли ему позволено наращивать свои инвестиции в будущем, или система останется более стабильной, и сохранит прежние механизмы и подходы. Ну повторюсь, сейчас у государства просто нет достаточных средств, не достаточно поступлений от продажи нефти для того, чтобы сохранять модель госкапитализма. Я думаю, для России это очень интересный и важный вопрос, и, собственно, поэтому я, как экономист и работаю по России. Очень важно посмотреть, какой путь изберет страна для того, чтобы приспособится к этой ситуации или осуществить структурные изменения. Ситуация в России сильно отличается от того, что происходит в Китае, в Индии, потому что у вас и экономика другая, и условия другие. Конечно, очень соблазнительно посмотреть на опыт Китая и попытаться его повторить у себя, ну у вас это не получится, вы другие. Как это сделать – я не знаю".

"Мы узнали много, что Биржит отказалась нам говорить это – какой будет ставка ЦБ и какой будет ставка коммерческих банков. Зато она сказала другое: "Вам не очень важно, вам все равно не дадут. Риск и профиль риска изменился, и банки не очень хотят давать денег, поэтому не думайте об этом, какая вам разница". Томас, как вы прогнозируете изменение ключевой ставки ЦБ и ставок в коммерческих банках в 2016-й году?"

"Все зависит от поведения рубля. Если в качестве отправной точки принять, что рубль стабилизируется на текущем уровне. В своем анализе мы поддерживаем такую точку зрения, то с учетом инфляции мы окажемся в ситуации, которая была в прошлом году. Годовая инфляция в России, по-моему, составляет порядка более 3% и не принимать во внимание резкий всплеск прошлого года, то, я думаю, что можно сказать, что Центральный банк в своей текущей политике смотрит на срочную перспективу. Однако если изменятся инфляционные ожидания, если уровень инфляции в России в ближайшие полгода резко снизится, то процентные ставки с 14% могут упасть до порядка 8% в ближайшие 6 месяцев, но опять-таки при условии, что рубль останется стабильным. Я думаю, что Центробанк будет рад снизить процентную ставку, и для этого будут все необходимые условия. Я уже отмечал, что есть определенные риски дальнейшего ослабления рубля в ближайшие 2-3 месяца, скажем, в период Нового года. Если рубль за это время не обесценится, то можно ожидать, что и ситуация с инфляцией не ухудшится, и соответственно могут упасть процентные ставки. Наверное, прогноз в 8% – это наиболее оптимистичный сценарий для ближайшего полугодия. Несколько слов о процентных ставках комбанков. Я представляю крупный банк, я сам не банкир на самом деле, но мы отслеживали реакцию коммерческих банков в течение последнего года, и эта реакция была совершенно ожидаемой. Именно так ведут себя банки в любой стране мира, когда в ней разворачиваются финансовый или экономический кризис. Эта реакция совершенно одинакова в США, в Европе, когда, скажем, случился кризис с Lehman Brothers в 2008, когда страна сползала в рецессию, когда росла доля проблемных кредитов в портфеле. И вот, конечно, с одной стороны можно было подумать, что было бы здорово, если бы банки прокредитовали проекты, и тем самым помогли экономике вылезти, но банки ведут себя совершенно иначе, они ведут себя рационально, они придерживают средства, они не готовы кредитовать. И здесь важным модификатором является динамика проблемных кредитов, и еще раз подчеркну, данное поведение практически повторяет поведение, которые мы наблюдали в США в период финансового кризиса. Очень многие мелкие банки в США разорились в 208-09 годах, возможно, то же самое произойдет и в России, тоже могут лопнуть многие мелкие банки. Но нужна помощь, нужна поддержка, нужно стимулировать банки к тому, чтобы они кредитовали проекты. Вот в Великобритании существует специальная государственная инициатива, а также проекты банка Англии, в рамках которых коммерческим банкам предоставляется льготный доступ к средствам Центробанка с тем, чтобы потом за счет этих средств перекредитовывать физлиц, либо в виде ипотечных займов, либо шли на кредиты компаниям. Вот такой способ поддержки экономики может оказаться более эффективным, чем попытка заставить банки кредитовать реальный сектор. В любом случае кризис послужит очень серьезной встряской для всего банковского сектора, и пока в настоящее время банки будут сохранять вот такое осторожное поведение. Повторяю, нужны определенные меры для того, чтобы подтолкнуть банки к более предприимчивому и более агрессивному, если угодно, поведению".

"Мне очень понравилось, как Том начал свой рассказ о том, что "предположив, что рубль стабилен, чего предполагать не надо ни в коем случае, мы можем говорить о той или иной динамике". То есть, если бы единороги существовали, то в 16-м году они были бы розовые в крапинку. Возможно я опять упрощаю, но я не банковский аналитик и не создавал банковских аналитических центров. Слово предоставляется Николаю Кащеевы. Как вы оцениваете перспективу изменения ставок? Что будет с динамикой? И что вы думаете о том, как государственный капитализм с его инфраструктурными проектами поможет нам всем спастись?"

"Государственный капитализм – это нечто, в принципе, противоположная конкуренция в своей основе. Когда мы говорим о том, что есть несколько государственных банков, которые конкурируют между собой, вы понимаете, что это немножко лукавство, каждый из этих банков занимает свою нишу, отведенную ему государством, и прямая конкуренция между ними весьма и весьма ограничена. Мы, слава Богу, частный банк, который пытается создать определенную конкуренцию этим государственным монстрам. Нас не так много, вы знаете, что частных банков стало меньше в последнее время. Интересный эффект, на самом деле, с пиком банковской деятельности перед кризисом 2007 года, и в российской банковской системе, и в американской банковской системе общее число банков сократилось примерно одинаково, примерно на одну треть. Правда, у американцев там количество измеряется тысячами, у нас сейчас это значительно меньше тысячи, но, тем не менее интересные показатели. Кто-нибудь в российской банковской системе, если отбросить случаи там нескольких крупных банков, которых лишили лицензии, и которым очень сильно помогло агентство по страхованию вкладов, кто-нибудь заметил исчезновение сотни банков из списка, который вот всем нам более-менее известен? Это не повлияло на межбанковский рынок практически, это не повлияло на экономику практически. Когда говорят о том, что "нужно поощрять оставшиеся банки", – да, к тому, чтобы мы давали кредиты по низким ставкам. По крайней мере, с маленьким спредом ставки Центрального банка, который естественно вместе с инфляцией достаточно агрессивный, эта ставка может пойти, и может достигнуть 10-10,5% во втором квартале следующего года, на мой взгляд. Посмотрим, как будут развиваться инфляционные события в этом отношении. Мы должны понимать, что сейчас существует большая дискуссия в связи с инициативами господина Глазьева о том, что Центральный банк должен таргетировать денежную массу М2, она должна быть высокой, монетизация экономики должна быть высокой и так далее. Это все прекрасно, кроме одного момента, монетизация экономики зависит далеко не только от активности Центрального банка, еще она зависит от платежеспособного спроса на деньги. Если у вас нет достаточного количества платежеспособных заемщиков, то вы получите тот вариант, который был у нас в 93-м году, и который постоянно присутствует в Белоруссии: это гиперинфляция, это регулярная девальвация со множественностью курсов и прочими прелестями.
Кто жил в 90-е, тот помнит, что это такое было, правда, у нас тогда было очень мало бизнеса в реальном секторе, но, тем не менее, Центральный банк аккуратно кредитовал правительство при помощи эмиссии. И мы тогда имели гиперинфляцию, мы имели финансовые пирамиды, мы имели торговлю долларом в коммерческих ларьках на улице и так далее, и тому подобное. Это абсолютное разрушение финансовой системы. Сегодня банки сталкиваются с тем, что платежеспособного заемщика мало. И все из этих банков, которые сегодня оперируют на рынке, все конкурируют за крупных, надежных заемщиков, которые, естественно, так или иначе, экспортеры и большинство из них связано в той или иной мере связано с государством.
Среди физических лиц, у нас сейчас приходится пик просроченных кредитов в банковской системе, их около 8-8,1%, если мне память не изменяет, это больше, чем в 2009 году. Понятно, что в этих условиях расширять кредитование мы не можем, тем более, что мы абсолютно не уверены, что доходы дорогих россиян, будут расти в 2016 году, и тем самым позволят нам расширить кредитование физических лиц. И при этом я хочу обратить ваше внимание на следующие замечательные обстоятельства: загруженность мощностей в российской промышленности на сегодня, сегодня, после длительной рецессии, технической рецессии, три квартала подряд, всего лишь на 5% ниже пика, который был до начала вот этого кризиса.
Это говорит о том, что единственный выход для нас из экономического тупика, из экономической стагнации – это инвестиции в новые бизнесы, создание новых производственных мощностей, мощностей в сфере услуг и так далее, и тому подобное. Есть ли сейчас тот климат, который располагает предпринимателей к тому, чтоб создавать эти новые бизнесы для того, чтоб мы соответственно повышали нашу кредитную активность? В применении такой финансовой политике я сильно сомневаюсь. Совершенно правильно здесь было затронуто моими коллегами, что вопрос институтов сейчас выходит на первый план, потому что, чтобы выйти из такого тупика, тем более выйти из него стратегически, должна быть не просто воля, и политическая воля к тому, чтобы предпринимать серьезные шаги в направлении реструктуризации экономики. К повышению качества рабочей силы, потому что говорят: "У вас есть грамотная рабочая сила", – не все так просто.
Дело не только в ее грамотности формальной, качество рабочей силы, на самом деле, российской далеко не такое высокое, как может показаться, исходя из каких-то примитивных цифр, но это отдельная длинная история. Повышение качества рабочей силы, повышение качества человеческого капитала, вот куда надо делать длинные, на мой взгляд, куда надо делать длинные инвестиции на сегодняшний день. То есть здесь нужна не только политическая воля ярко выраженная, и рисковать, но еще и осознавать, куда именно, с какой целью мы делаем эти инвестиции, то есть должна быть грамотная, политическая воля со стратегическим видением ситуации. Чего мы сегодня, к сожалению, не видим. Идут какие-то обсуждения, в различных экономических клубах очередной новой стратегии. Что-нибудь и кто-нибудь слышал о "2020"? Я слышал, что она лежит под сукном. Теперь обсуждается там "30" или "2030", я не помню, как она точно называется.
Я тоже сомневаюсь в том, что там будет стратегически ценное, потому что все те же люди со всех тех же точек зрения обсуждают все то же самое в терминах, в лучшем случае начала века, а то и 90-х годов прошлого века. Вот в чем проблема, и эта проблема намного важнее, чем все прочие тактические вещи. Что касается вопросов о том, что будет с рублем? Ну, конечно, мы уже говорили о том, как часть факторов, которое играло в пользу ослабления дальнейшего рубля, себя на сегодня исчерпали естественным образом. Сотни миллиардов оттока капитала на протяжении нескольких лет, что полностью говорит об инвестиционном климате в стране, которая нуждается в новых инвестициях, чтобы обеспечить рост вне зависимости от того, как вел себя Центральный банк. В то же время есть вопросы к Центральному банку, потому что реальная ставка, то есть ставка минус инфляция, например ставка на межбанке в течении нескольких лет была резко отрицательной и только с 2013 года она стала нулевая. Мне однажды в ЦБ сказали: "Ну это же нормальная ситуация". Ну, конечно, нормальная, ну только не в кризис. А сейчас она опять стала отрицательной, ну почему? Потому что очень высокая инфляция, а не потому, что Центральный банк ее сильно опустил. Банковская система есть это часть симбиоза с реальным сектором, конечно, если мы идем по пути государственного капитализма, если мы снижаем конкурентности внутри экономики, если люди не хотят создавать новый бизнес, а хотят идти в чиновники, конечно, нам не нужно большое количество банков. Вот мы и останемся там системообразующей, в количестве чуть более 20 банков. Хорошо ли это для экономики? Я очень сильно сомневаюсь. Сколько количество банков, которые нужны в экономике – это нечто, что не подлежит декретированию. Это что-то, что должно происходить естественным путем, вот сколько нужно банков, столько нужно банков, будет больше заемщиков, будет парадоксальным образом больше банков, и будет ниже процент, да, по крайней мере, спред к ЦБ, к ставке ЦБ.
Поэтому на будущий год я могу сказать, что "черных лебедей" там будет уйма, они там будут летать просто огромными стадами. Радость наша в том, что мы прошли уже через очень большой этап девальвации, инфляции и так далее, и все, что с этим связано, падение промышленного производства, падение ВВП в целом, падение доходов граждан. Ну я думаю, что, скорее всего, следующий год пройдет под таким Дамокловым мечом, падение конечного спроса, и розничной торговли составило больше, чем в 2009 году. И я боюсь, что, конечно, это так быстро не установится в следующем году. Вот в этих условиях недостаток инвестиции, высоких рисков в экономике, следовательно ожидать какого-либо прорыва не приходится.
Я думаю, что нас ждет просто падение инфляции, что должно произойти в ходе рецессии, это не очень хорошая ситуация, но при этом не ждем, что инфляция в следующем году будет 9%, я не знаю 8%, потому что у нас есть другие факторы, которые ее толкают наверх. И смотрим, как мы пытаемся решить вот эти перспективные задачи, это, нам мой взгляд, самое важное".

"Егор, что вы нам расскажите про ставку раз, ставку два, инфраструктуру, ну и другие вопросы?"

История вопроса

"Безусловно, мы ожидаем снижения инфляции, это, скорее, технический процесс, так как основной всплеск инфляции был в конце прошлого, в начале этого года, он был связан с девальвацией. Этот эффект уйдет, и инфляция снизится, это позволит Центральному банку снизить и ставку. Второй фактор: будут ли банки снижать ставки так же активно, как их будет снижать Центральный банк? Я в этом не уверен, последние полгода, наверное, банки снижали ставку, скорее, с некоторым опережением относительно ставки Центрального банка, но снижали ее, как правильно было сказано, в основном для качественных заемщиков.
Риски, которые банки сейчас видят в экономике с точки зрения платежеспособности заемщика, с точки зрения кредитного риска, в первую очередь, они остаются высокими. Поэтому такого же активного снижения ставки банками, как это может быть со ставкой Центрального банка мы, скорее всего, не увидим. Нужно это понимать, кредитные риски, они остаются высокими. Для надежных заемщиков, там где действительно у банков есть уверенность в кредитоспособности, ставки, скорее всего, будут низкими, в целом по системе они, видимо, будут снижаться значительно медленней, чем ставка Центрального банка".

"Теперь слово для ответа на поставленные вопросы предоставляется Алессандро Маньоли Бокки. Что вы можете прокомментировать по России, что вы думаете по этим параметрам?"

"Я полагаю, что уровень процентных ставок влияет на ситуацию в экономике, и уровень процентных ставок, в принципе, неплох для рынков и для экономики. Если принять, что рубль стабилизируется, ну понятно, что это допущение, может случиться все, что угодно. Если принять, что рубль стабилизируется, а цена на нефть прогнозируется в пределах от 50 до 60 долларов за баррель до 2020-го года. Мы помним, как рубль упал вдвое из-за падения цен на нефть, а если рубль останется стабильным, то уровень процентных ставок в России таков, что он относит Россию в категорию тех стран с формирующимися рынками, где обстановка неплоха. То есть у вас есть возможность сократить процентные ставки, это хорошо для экономики, это хорошо для рынков, потому что, когда процентные ставки высоки и постепенно снижаются, то финансовые рынки работают эффективно.
Что касается госкапитализма: ну я, кстати говоря, 10 лет проработал во Всемирном банке сам, я работал по Восточной Европе, мы занимались реформированием стран Восточной Европы после распада Советского Союза. Так вот, я кое-что узнал тогда, я озвучу такую вещь, которая наверняка всем известна и это очень важная штука – это конкуренция. Приватизация – это не рецепт, это не ответ. Я видел, как очень часто госмонополия приватизировалась и становилась частной монополией. Да, у госкапитализма есть плюс и есть минус, и достоинства, и есть преимущества, но лекарством здесь будет не приватизация, а конкуренция, и на этом я, пожалуй, остановлюсь".