В начале 2012 г. Народный банк Китая (НБК) воспользовался, как он считал, "стратегическим шансом" для ускорения либерализации капитального счета, начавшейся в 2009 г.
Ожидалось, что юань станет "в основном" конвертируемым к концу 2015 г., а полностью конвертируемым - к концу 2020 г. Но ситуация стала развиваться не так, как ожидалось.
Проблемы начались в 2014 г., когда наблюдавшийся с 1990-х гг. профицит капитального счета Китая сменился дефицитом. К концу следующего года этот дефицит стал настолько большим, что совокупный платежный баланс Китая тоже стал отрицательным, хотя профицит счета текущих операций Китая оставался на уровне выше $300 млрд. В прошлом году дефицит капитального счета Китая составил примерно $200 млрд.
Для защиты юаня НБК проводил активные интервенции, но этот процесс оказался дорогостоящим. Менее чем за два года валютные резервы Китая сократились с пикового значения $4 трлн в середине 2014 г. до чуть менее $3 трлн.
Как пишет в своей статье на Project Syndicate профессор Китайской академии общественных наук Ю Юндин, поначалу многие безразлично отнеслись к этим потерям, однако после недолгого периода ситуация стала кардинально меняться.
"Некоторые эксперты утверждали, что никаких потерь вообще нет и что в реальности произошло позитивное перераспределение ресурсов: государственные резервы превратились в иностранные активы в частном владении. Эти эксперты указывали, что со II квартала 2014 г. по конец 2016 г., когда валютные резервы Китая сократились $1 трлн, сумма иностранных активов в собственности частного сектора выросла на $900 млрд. Однако в этой аргументации не учитывается, что за тот же период совокупный профицит счета текущих операций Китая составил $750 млрд. А по определению профицит счета текущих операций страны должен быть равен приросту объема ее чистых иностранных активов. Поэтому в реальности произошло следующее: $850 млрд валютных резервов Китая исчезли.Более того, данный процесс начался намного раньше. Совокупный профицит счета текущих операций Китая в период с I квартала 2011 г. по III квартал 2016 г. составил $1,28 трлн, а объем чистых иностранных активов за тот же период сократился на $12,4 млрд. Иными словами, начиная с 2011 г. почти $1,3 трлн китайских иностранных активов испарились. В прошлом году, осознав эту опасную тенденцию, НБК резко нажал на тормоза в процессе либерализации капитального счета и ужесточил контроль за движением капитала до такого уровня, который не наблюдался со времен азиатского финансового кризиса в конце 1990-х гг.
В расчетах НБК разница между изменениями в счете текущих операций страны и ее чистой международной инвестиционной позицией отчасти отражается в статье "Чистые ошибки и пропуски". Когда капитал утекает из страны, соответствующие транзакции должны отражаться на счетах НБК. Но в такой стране, как Китай, где отток капитала является нелегальным, а инвесторы стремятся уклониться от контроля за движением капитала, подобные транзакции могут вообще никак не регистрироваться. Вместо этого они отражаются в статье "Чистые ошибки и пропуски". На протяжении последних лет показатели этой статьи в Китае стали резко отрицательными, что, на мой взгляд, вызвано ускорением бегства капитала из страны.
Некоторые эксперты в Китае утверждают, что данная негативная тенденция в разделе чистых ошибок и пропусков является просто результатом статистических ошибок. Но когда речь заходит о пропавших $1,3 трлн, подобные утверждения вряд ли можно воспринимать всерьез. И они не учитывают тот факт, что на протяжении последних шести лет показатель чистых ошибок и пропусков в Китае движется лишь в одном направлении, постоянно увеличивая дефицит НБК.
Хотя показатель чистых ошибок и пропусков в Китае должен быть связан с бегством капитала, эти цифры не обязательно идеально совпадают; размер чистых ошибок и пропусков может быть больше или меньше, чем реальные цифры оттока. В случае Китае верным выглядит второй вариант, и причина проста: бегство капитала может быть зарегистрировано и как обычный отток капитала, который не влияет на сумму ошибок и пропусков.
Например, некоторые китайские корпорации, совершающие сделки слияния и поглощения за рубежом, выводят крупные объемы капитала из Китая легально. Однако никто не знает, превращается ли потом этот отток в чистые иностранные активы, принадлежащие китайским резидентам. Именно поэтому для измерения масштабов оттока капитала надо учитывать еще и разницу между инвестиционной позицией в конце года, чистыми "финансовыми транзакциями" и "другими изменениями в позиции".
Сделав это, мы можем прийти к убедительному выводу. Начиная с 2012 г., а особенно с 2014-го, Китай испытывает масштабный отток капитала. Если бы в 2016 г. правительство не предприняло действий с целью замедлить (или даже остановить) процесс либерализации капитального счета, результаты оказались бы поистине губительными.
В прошлом главная задача Китая заключалась в том, чтоб остановить импорт "темной материи": будучи одним из крупнейших в мире чистых кредиторов, Китаю было необходимо избавляться от дефицита инвестиционного дохода. Сегодняшняя задача – избежать "аннигиляции материи": Китай должен защитить свои чистые иностранные активы от исчезновения.
В начале 2013 г., когда либерализация капитального счета шла полным ходом, я писал буквально следующее: "Поскольку китайская финансовая система является слишком хрупкой, чтобы выдержать внешние шоки, а мировая экономика переживает трудности, НБК поступит не очень мудро, сделав ставку на возможность создания более здоровой и надежной финансовой системы с помощью быстрой либерализации капитального счета". Более того, "на фоне широкой программы реформ в Китае дальнейшее открытие капитального счета могло бы подождать, а если учесть сомнительность выгод либерализации и ее значительные риски, то не просто могло бы, а должно". Четыре года спустя этот совет стоит вспомнить".
