Бывший министр финансов прошелся по всей мировой экономике, заглянул в США зону евро и США, а также отдельное внимание уделил российским проблемам. Кудрин говорил легко и понятно: при желании даже далекий от экономической науки человек, может проникнуть в суть происходящих в мире процессов. Slon выбрал наиболее интересные цитаты из выступления экс-министра.
Что будет с европейской экономикой? Ничего хорошего
«Евросоюз объявил, что сейчас нужно срочно дать банкам около 150–160 миллиардов евро для капитализации. МВФ считает – более 300 миллиардов. Думаю, будет хуже».
«Зона евро прогнозируется на следующий год... рост [ВВП] примерно 0,2-0,3%. Что такое 0,2% прогноза роста? Это статистическая погрешность прогноза. И сейчас даже это, скорее всего, будет переоценено в сторону уменьшения».
«Если эта проблема [капитализации банков] начнет развиваться по негативному сценарию, то мы будем иметь очень серьезное дополнительное падение в еврозоне. Все банки в этот момент перестают кредитовать, они сжимаются и начинают себя спасать. Они набирают на свой баланс более ликвидные активы, вместо акций предприятий, они покупают акции некоторых государств более устойчивых или какие-то другие пакеты, чтобы просто себя сохранить. В этот момент сжимается объем денег в связи с тем, что просто уменьшается кредитование, и предприятия садятся на голодный паек».
Про решение проблем Греции (в сослагательном наклонении)
«Проблема Греции могла быть решена. Там цена вопроса 300 миллиардов евро. Не дорешали, бросили, не захотели платить за Грецию все».
«Мне иногда задают вопрос: «Греция – всего примерно 2,5% ВВП Евросоюза, неужели она создаст такие проблемы?» Она создает прецедент, системный случай – и если эту страну не спасли, то другие ситуации будут еще сложнее. Не выработано механизма, не сработал, что называется, иммунитет еврозоны по спасению таких стран».
У России проблем будет больше
«Зависимость ударяет по нам два раза: спрос на наши металлы и другие товары и на нашу нефть. Но цена на нефть падает существенно больше, чем цены на другие товары во время кризиса».
«У нас цемент вырос за три года в три раза. Но, тем не менее, всем казалось, что и при таких ценах на цемент можно все построить, и потом кто-то еще купит. Купят, пока есть деньги лихие от нефти, пока они попадают в экономику, пока они в экономике растекаются ручейками. Как только цена нефти падает, никто уже таких денег нигде не найдет, чтобы купить такую дорогостоящую недвижимость, такие производственные мощности, такую дорогостоящую продукцию».
«В России государственное финансирование НИОКР составляет примерно 0,83% ВВП... Это больше, чем в Великобритании, больше, чем в Китае, и больше, чем в Японии, одной из самых инновационных экономик. То есть у нас государство тратит на инновации, на НИОКРы, больше, чем в этих странах. Но дело в том, что негосударственный сектор финансирует у них инновации больше, чем у нас, в 3–4 раза».
Что делать с российской экономикой?
«Сейчас нам нужна экономика предложения, экономика инвестиционной модели, которую мы должны создать, прежде всего, сформировав условия для инвестиций, а это сопоставимые условия с внешним миром по условиям кредитования. Экономика предложения требует большей конкуренции, большей свободы предприятий, меньше засилья государства, будь то в регулировании, будь то в контроле, будь то в чиновничьем произволе».
«Главный разворот произойдет, когда сами предприятия востребуют новшества. Когда они будут понимать: инновации – это вопрос жизни или смерти для них, их будущее. Только тогда они будут от своей обычной деятельности отнимать деньги и тратить на новые разработки, будут понимать – в этом их будущее, устойчивость нашей экономики».
Что делать с российскими регионами?
«Субсидий [регионам] по разным федеральным целевым программам сегодня (это кроме дотаций на выравнивание бюджетной обеспеченности регионов) примерно 500 миллиардов. Вот я бы отдельным шагом передал бы миллиардов 200–300 сразу в регионы для того, чтобы сами регионы ими распорядились в рамках своей ответственности и полномочий».
«Я бы передал ряд налогов, например, остатки акцизов на бензин, на алкоголь, часть налога на прибыль передал бы, добавил бы дотации для высокодотационных, и отменил бы федеральные льготы по недвижимости крупных компаний. Цена федеральных льгот по недвижимости – федеральных, крупных сетевых компаний – 200 миллиардов рублей в год».
«Существенно увеличивать источники доходов субъектов, вводя новые налоги или повышая старые налоги на этом этапе, думаю, опасно».
О вреде прогрессивного налога и налоговых льгот
«Когда мы говорим о типовом производстве – в информационных технологиях или в фармацевтических, или в других, или в очень важных чувствительных социальных сферах, налоги должны быть одинаковыми. Иначе они приводят к снижению эффективности предприятий, мешают движению капитала».
«Налоги в первую очередь имеют фискальный характер. Да, они должны быть щадящими, не прижимать очень сильно. Но налоговое стимулирование, как показывают современные исследования, не всегда приносит эффект».
«Как только мы повысим ставку, сделав ее прогрессивной, доходы начнут уходить из-под налогообложения через разные схемы... Соскочить с этой истории ухода от налогов очень сложно – нужно воспитать целое поколение, умеющее работать в белой зоне».
Какой толк России от вступления в ВТО?
«Чтобы производить современную продукцию в России в любой сфере, мы должны использовать лучшие технологии, лучшие комплектующие любых отраслей и любых стран. Поэтому мы должны иметь не такие высокие импортные тарифы для того, чтобы каждое предприятие смогло завезти то, что ему нужно».
«Иностранный инвестор говорит: «Я готов миллиард долларов вложить в Дагестан для создания промышленного комплекса и производства. Чтобы закрывать Иран, соседние страны и даже Восточную Европу. Но вы знаете, вы – не в ВТО. Я не могу производить продукцию у вас, она не допускается на эти рынки».
«Сегодня роль курсовой политики в поддержке торговли более серьезная даже, чем импортные пошлины и протекционистская защита. Китай это всем показал... Китай понимает, что свой экспортный потенциал он поддерживает, прежде всего, не условиями ВТО, а курсом [юаня]».
Когда рухнет доллар?
«Если США в течение ближайших двух лет не снизит свой дефицит с 10% хотя бы ниже 6% или 5%, то, думаю, доверие к доллару начнет снижаться. Оно уже подорвано, скажем так, – не такое как было раньше».
«Республиканцы будут требовать от Обамы сокращения социальных расходов, что непопулярно перед выборами, а Обама будет говорить, что до выборов он не готов принимать такие решения. И снова это будет тяжелая склока, снова они весь мир будут держать в напряжении до последнего дня... Но, тем не менее, они о чем-то договорятся, полагаю... Но вообще-то проблема состоит в том, что в среднесрочном и долгосрочном периоде США должны снизить уровень жизни у себя в стране».
