В первой половине текущего года российская экономика ведет себя вяло. Только что вышедшие данные Росстата показали рост ВВП в первом квартале на 4,9% относительно января—марта прошлого года. Однако эта цифра мало о чем говорит, куда важнее узнать цифру прироста к предыдущему кварталу. Саму ее Росстат не приводит, но можно рассчитать на основе цепочки официальных квартальных индексов. По нашим оценкам, сезонно скорректированный рост ВВП в первом квартале составил микроскопические 0,33% в годовом выражении. С учетом точности измерения макроэкономических агрегатов, особенно таких широких, как ВВП, речь идет скорее о стагнации экономики. И это после того, как реальный ВВП только-только преодолел последствия кризисного сжатия 2008–2009 годов.
Промышленное производство и инвестиции — динамика хоть и остается в зоне положительных темпов роста, но очень слаба, не выше 3% годовых. Рынок труда при этом чрезвычайно разогрет — уровни экономической активности и занятости населения превышают докризисные максимумы, а реальная зарплата растет двузначными темпами, вновь существенно оторвавшись от динамики производительности труда.
Все признаки указывают на завершение волны энергичного восстановительного роста. По нашим ощущениям она выдохлась еще к весне прошлого года. Последние четыре квартала фактически означают некую паузу — экономика пытается нащупать новую модель развития.
Нынешнее состояние макроэкономической неопределенности естественным образом питает крайне консервативные прогнозы на 2012 год. Все они говорят о замедлении роста. Если по итогам прошлого года ВВП России вырос на 4,3%, то в нынешнем году Мировой банк дает нам от силы 3,9%, МВФ — 4,0%, а родное Минэкономразвития и того меньше — 3,4%. И это при том, что цены на нефть пока весьма благосклонны к нам: несмотря на майскую корректировку, они существенно превышают цифры, заложенные в исходную версию госбюджета.
Вынырнули на поверхность
В прошлом году российский ВВП вырос на 4,3%, ровно на столько же, сколько и в 2010-м. Вроде бы неплохой результат. Все страны «большой семерки» показали темпы существенно ниже, а Япония и вовсе свалилась в минус. К тому же в большинстве крупных развитых и развивающихся экономик темпы роста оказались ниже, чем в 2010 году. Всего за несколькими исключениями — это Франция, а также наши соседи Украина, ускорившаяся с 4,2 до 5,2%, и Казахстан, (7,0 и 7,5% соответственно (см. график 1). Мы же формально сохранили темпы. Правда, если не учитывать капризы погоды — засуху 2010-го и высокий урожай прошлого года, то есть оперировать динамикой несельскохозяйственного ВВП, темпы роста экономики России в прошлом году все же снизились. Лишь по итогам четвертого квартала 2011 года реальный ВВП страны вылез из кризисной ямы, чуть превысив уровень второго квартала 2008-го (см. график 2). Масштаб наших экономических потерь от кризиса был весьма значителен: накопленный спад ВВП за кризисные четыре квартала, с третьего 2008 года по второй 2009-го, составил 10,8%. В пуле развитых стран ОЭСР с подобным или большим спадом совсем немного — Ирландия, Исландия, Турция, страны Балтии. Среди G7, испытавших спад существенно меньшей глубины (4% — во Франции и Канаде, 5% — в США, 7% — в Англии, Италии, Германии, 9% — в Японии), далеко не все смогли к настоящему времени превысить докризисный уровень ВВП. Это удалось Америке, Канаде и Германии, в то время как Италия и Англия, например, свалились в повторный спад (см. график 3). А из крупных стран из топ-20 по ВВП, испытавших схожий по глубине спад, колоссальный по мощности посткризисный отскок осуществила Турция — там докризисный уровень реального ВВП перекрыт уже на 11%.
Теперь рассмотрим кардиограмму российского делового цикла — траектории важнейших макроэкономических показателей начиная с 2007 года (график 4). Мы используем сглаженные индексы макроэкономических переменных после сезонной корректировки, ежемесячно рассчитываемые в НИУ ВШЭ (доступны по адресу stat.hse.ru). Временной интервал выбран сознательно таким образом, чтобы проследить докризисный, кризисный и посткризисный участки траекторий.
Как видим на графике 4, в 2007-м — первой половине 2008 года инвестиции, реальные доходы, особенно зарплата, и розничные продажи бумировали. Промышленное производство росло поступательно, но существенно более низкими темпами. Обращает на себя внимание и такой любопытный факт, что перелом траекторий от роста к снижению произошел существенно раньше наступления острой стадии финансового кризиса в сентябре 2008 года. Так, предкризисный максимум промышленного производства был достигнут в июле 2008-го, а инвестиций в основной капитал и вовсе в апреле. Хотя вплоть до сентября еще продолжался рост доходов и потребления. Это наводит на мысль о том, что кризис был не просто наведен внешнеэкономическими факторами, но имел и фундаментальные внутренние причины, требующие отдельного внимательного изучения.
Затем наступает кризисный спад. Разные составляющие совокупного спроса ведут себя неодинаково. Реальная зарплата сокращается всего лишь на пять с небольшим процентов и, начиная с июня 2009 года, вновь начинает подъем. Розничный товарооборот сокращается дольше и сильнее, чем доходы, почти на 9% — сказывается резко выросшая в кризис норма личных сбережений (люди отказались от дорогих, а также необязательных, спонтанных покупок плюс к тому стали откладывать больше денег для погашения банковских долгов).
Промышленный спад был глубоким (–14,3%), но непродолжительным (6 месяцев), и уже с февраля 2009 года промышленность, оттолкнувшись от дна, переходит к быстрому росту, который почти без потери темпов продолжается до конца 2010 года. Масштаб падения инвестиций существенно превысил индустриальный спад: за 15 месяцев кризисного сжатия они рухнули в общей сложности на 20,4%, а восстановительный рост, вначале довольно вялый, начался лишь в третьем квартале 2009 года. Ключевые драйверы фазы восстановительного роста 2009–2010 годов — экспорт и восполнение запасов сырья, материалов и готовой продукции, необходимых для нормального функционирования хозяйственного организма.
В начале 2011 года поведение макропеременных существенным образом меняется. Промышленное производство резко замедляется — фактически последние полтора года оно растет средним темпом 2–3% годовых. При этом экспорториентированные добывающие отрасли фактически стагнируют, а основной вклад вносят обрабатывающие производства и — с определенной цикличностью — отрасли инвестиционного назначения (производство машин и оборудования, промышленность строительных материалов). Инвестиционная активность резко увеличивается — микроэкономический мониторинг «Эксперта» свидетельствует, что в этот период был дан старт значительному количеству крупных проектов государственных компаний в нефтегазовом, транспортном и энергетическом секторах. Однако этот всплеск оказался непродолжительным. В конце 2011-го — начале 2012 года динамика инвестиций резко замедляется. Содержательно это говорит о том, что активные инвестиции в госсекторе экономики пока не потянули за собой шлейф массовых атомизированных инвестиций частного бизнеса. В результате инвестиции в основной капитал по состоянию на апрель текущего года (более свежие данные пока недоступны) все еще не дотягивали до предкризисного максимума почти 4%.
Надо отдышаться
Причины такой заминки в инвестиционном поведении частного сектора не вполне понятны. Лежащий на поверхности и наиболее часто упоминавшийся предпринимателями фактор — политическая неопределенность в преддверии президентских выборов и формирования нового правительства. Возможно, более глубокая и менее осязаемая причина — дефицит хозяйственных планов и проектов в связи с исчерпанностью привычных рыночных ниш и бизнес-моделей. «Массовых инвестиционных идей типа докризисных автосалонов, торговых площадей и жилья нет, какое-то межеумочное положение», — констатирует руководитель кредитного подразделения одного из крупнейших российских банков.
На этом фоне в ведущий драйвер роста в последние два-три квартала явно выбился потребительский спрос. Реальный розничный товарооборот прибавляет двузначными темпами, питаемый быстрым ростом реальной зарплаты (около 15% годовых), снижением нормы сбережений и энергичным восстановлением банковского кредитования домохозяйств (розничные кредиты растут сейчас темпом свыше 40% годовых).
Темпы прироста реальной зарплаты вновь существенно превышают динамику производительности труда (ВВП на одного занятого в экономике), как это происходило в период докризисного перегрева экономики в 2007–2008 годах. Такое опережение отражает прежде всего заметное улучшение условий внешней торговли (увеличение цены нефти при снижении индекса цен импортируемых в Россию товаров), которое проявляется в укреплении рубля. Девальвационный эффект 2008–2009 годов в настоящее время полностью отыгран. Более того, реальный курс рубля, несмотря на майскую корректировку, сегодня превышает уровень августа 2008 года на 6%.
Дополнительное повышательное давление на зарплаты оказывает отсутствие резервов повышения занятости. Уровень экономической активности сегодня гораздо существеннее, чем до кризиса, а общее количество безработных, как и зарегистрированных незанятых, — ниже (см. график 5). Индикатор напряженности рынка труда, представляющий собой отношение зарегистрированных незанятых к числу заявленных предприятиями вакансий, в апреле текущего года впервые опустился ниже 1 и составил 0,8 — это абсолютный минимум за всю историю мониторинга этого показателя.
После снижения к концу прошлого года до исторических минимумов в рыночной истории России (до отметок ниже 3% годовых) в нынешнем году медленно, но верно ускоряется инфляция. Базовый индекс потребительских цен, не учитывающий изменение административно регулируемых, а также сильно сезонно волатильных цен и тарифов, превысил 6% годовых (после сезонной коррекции). Главным образом это произошло за счет цен на овощи и фрукты, их рост заметно превысил сезонную норму для данного месяца. Быстро дорожали также почти все виды услуг, в частности, платная медицина, дошкольное воспитание, проезд в поездах дальнего следования. А 1 июля грядет отложенная с начала года индексация цен и тарифов на продукцию естественных монополий. Никуда не деться и от инфляционного эха майской мини-девальвации, пусть даже большинство экспертов и не склонны его преувеличивать. Хотя рост цен за 12 месяцев (3,6% к маю 2011 года) остается по российским меркам весьма скромным, вероятность по итогам года удержать официальный потолок потребительской инфляции в 5–6% не слишком велика. Разве что в случае какого-то исключительно хорошего урожая, способного еще раз вызвать к жизни дефляционный эффект в ценах на продовольствие, подобный прошлогоднему.
И плыть дальше
Какова будет новая модель роста, пока сказать сложно. Вероятность реинкарнации экспорториентированной модели роста, доминировавшей в 1999–2004 и 2009–2010 годах, крайне мала: слишком шаткая ситуация в мировой экономике, особенно в Европе, да и занимающийся рукотворным торможением Китай, согласитесь, не дают надежды на устойчивый спрос на российские углеводороды, сырье и металлы. Физические объемы экспорта практически не увеличиваются с середины 2009 года, в то время как импорт в натуральном выражении продолжает подъем (см. графики 6 и 7).
Более вероятно формирование устойчивого контура роста вокруг неторгуемых (внутреннеориентированных) отраслей — жилищного и инфраструктурного строительства, торговли и услуг, с постепенным разогревом инвестиционной активности частного сектора. В случае проведения правительством активной промышленной политики — а персональный состав экономического блока кабинета позволяет на это рассчитывать — высокая инвестактивность может быть канализирована в импортозамещающие проекты и производства. Это сделает рост еще более устойчивым и позволит избежать перегрева и сваливания в кризис — печального конца, постигшего предыдущую волну внутреннеориентированного роста 2005–2008 годов.
