американский экономист, современный теоретик неоклассической школы, основоположник теории трансакционных издержек. В 60-х гг. им была предложена так называемая «теорема Коуза», в соответствии с которой проблемы охраны окружающей среды при отсутствии информационной асимметрии могут быть решены наиболее эффективно на основе частных соглашений между собственниками. Лауреат Нобелевской премии 1991 г. «За открытие и прояснение точного смысла трансакционных издержек и прав собственности в институциональной структуре и функционировании экономики». Основные работы: «Природа фирмы» (1937) и «Проблемы социальных издержек» (1961).(род. 1910) – американский экономист. Родился в Великобритании. После окончания Лондонской школы экономики (1932) преподавал в Школе экономики города Данди (1932–34), Университете Ливерпуля (1934–35), Лондонской школе экономики (1935– 51). В 1951 после защиты докторской диссертации переехал в США, где работал профессором сначала в Виргинском, а с 1964 – в Чикагском университете. Одновременно был главным редактором «Журнала экономики и права» (1964–82). С 1979 в отставке. Всемирную известность и признание К. принесли две небольшие статьи, опубликованные в 1937 и 1961: «Природа фирмы» и «Проблемы социальных издержек». В первой работе он обращает внимание на то, что хозяйствование в рыночных условиях порождает специфический вид издержек, называемых «трансакционными» (от лат. transactio – сделка). К ним относятся, например, затраты на сбор информации о ценах, о предпочтениях потребителей и намерениях конкурентов; затраты на ведение переговоров, заключение сделок и их юридическое обеспечение. Если в классической экономической теории товаропроизводитель в любой момент может поменять партнера по сделке, то в действительности отношения между экономическими субъектами строятся на договорах различной продолжительности, их расторжение и перезаключение требуют затрат. Когда начинает учитываться стоимость заключения сделки, становится проще объяснить само существование фирм, различных корпоративных объединений, варианты соглашений и многое другое. На протяжении многих лет К. изучал государственные монополии (почтовая связь, теле– и радиокоммуникации и пр.). Результатом этих исследований стала статья «Проблемы социальных издержек». В ней была, в частности, выдвинута идея создания «радиовещательного рынка». Ранее считалось, что без государственного контроля в этой сфере не обойтись – в эфире воцарится хаос. К. же предложил утвердить право частной собственности на электромагнитные волны различной частоты и доказал, что в этом случае надобность в государственном контроле отпала бы. В экономическую теорию прочно вошла «теорема Коуза». Как быть с «внешними эффектами» – шумом аэродрома, нарушающим покой жителей; фабричным дымом, отравляющим воздух? Здесь рынок явно не срабатывает. Стандартный прием – введение налога на тех, кто порождает внешние эффекты. К. же доказал, что рынок сам может устранить эти эффекты (в случае, если права собственности определены и трансакционные издержки незначительны): заинтересованные стороны могут прийти к наиболее согласованному решению сами. Участник, способный извлечь из обладания правом собственности наибольшую выгоду, купит его у того, для кого оно представляет меньшую ценность. В этом и заключается суть «теоремы Коуза». Идеи ученого легли в основу нового направления в экономической науке – неоинституционализма, в котором структура и развитие социальных институтов объясняются с использованием понятия «транс-акционных издержек». Его работы дали начало совершенно новым разделам экономической науки: трансакционной экономике и экономике права. К. неоднократно отмечал, что без соприкосновения с живой деловой практикой экономическая наука обречена на бесплодие, свой же подход он называл «реалистичным», поскольку в его основе стремление «изучать человека таким, каков он есть, действующим в ограничениях, налагаемых на него реальными институтами». (род. 29 декабря 1910 г.) Нобелевская премия по экономике 1991 г. Английский экономист Рональд Гарри Коуз родился в Уилсдене, пригороде Лондона. Его отец был телеграфистом, мать тоже работала почтовой служащей, но после замужества оставила работу. Родители К. не получили образования, но были достаточно грамотными людьми. Предметом увлечения обоих был спорт. К. - единственный ребенок в семье, у него был обычный для мальчика интерес к спорту, но преобладало увлечение учебой. В детстве у К. наблюдалась небольшая слабость в ногах, и поэтому он начал учиться в школе для детей с недостатками в физическом развитии. В классическую среднюю школу он поступил в возрасте 12 лет (вместо обычных 11). Это обстоятельство сказалось в дальнейшем на его биографии. В 1927 г. К. выдержал с отличными оценками по истории и химии экзамены, дающие право продолжения учебы в университете. Однако он предпочел остаться еще на два года в школе, намереваясь освоить в качестве своего рода студента-заочника программу первого курса исторического факультета Лондонского университета с последующей сдачей промежуточных экзаменов и переходом в университет. Поскольку для получения диплома историка требовалось знание латыни, а К., из-за того что поступил в школу на год позже, не смог выучить ее, он решил заниматься по программе курса естественные; наук, специализируясь по химии. Но вскоре убедился, что это не его призвание, и тогда единственной специальностью, по которой можно было заниматься в школе с последующим переходом в университет, оставалась коммерция. К. сдал экзамены по этому курсу и в 1929 г. перешел в Лондонскую школу экономики (ЛШЭ). В этот период решающее влияние на него оказал профессор ЛШЭ А.Плант, специалист по проблемам управления бизнесом. Именно под его влиянием у К. выработался методологический принцип, которому он стремился следовать всю свою дальнейшую жизнь в науке, а именно -рассматривать реальный мир экономических явлений, а не оставаться, по его собственным словам, в рамках экономики "на классной доске". На формирование профессиональных интересов К. большое влияние имело изучение работы Ф.Найта "Риск, неопределенность и прибыль" ("Risk, Uncertainty, and Profit"), пробудившей интерес к проблеме экономических организаций и институтов, а также книги Ф.Уикстида "Элементарный смысл политической экономии" ("Commonsense of Political Economy"), доказывавшей возможность анализа экономических проблем без обращения к высшей математике. Поскольку К. все больше интересовало промышленное законодательство, то он решил специализироваться в этой области для получения диплома бакалавра. Возможно, в дальнейшем он стал бы юристом, но на окончательный выбор профессии оказал влияние случай. Неожиданно для себя он получил стипендию Эрнеста Кассе-ля, предоставлявшую возможность учебы в зарубежных университетах. 1931/32 академический год К. провел в США, где изучал структуру американской промышленности. Здесь полностью определились интересы и дальнейшая карьера К. Собранный в течение года материал К. обобщил в статье "Природа фирмы" ("The Nature of the Firm"), которая была опубликована спустя пять лет в журнале "Экономика" ("Economica") за 1937 г. Даже спустя пятьдесят лет эта работа привлекала внимание, о чем красноречиво свидетельствует возрастание индекса ее цитирования: 17 упоминаний в 1966-1970 гг. и 105 - в течение 1976-1980 гг. В "Природе фирмы" К. затронул фундаментальную проблему экономической организации. В противовес преобладающей в экономической литературе традиции, отводящей главную организующую и координирующую роль рыночному механизму, К. первым поставил вопрос об организующей роли деловой фирмы, которая может вмешиваться в действие рыночных сил и даже расстраивать рыночные сделки. Фирма определялась К. как замещающая рынок организационная структура, для которой характерной является наличие сети контрактных взаимоотношений. Экономические агенты сталкиваются с выбором, организовать ли свою деятельность непосредственно через рыночные сделки, либо прибегнуть к согласованию действующей структуры фирмы. В статье рассматривалась природа этого выбора и предлагалось объяснение появления фирмы как заменителя рыночных операций с целью уменьшения общественных издержек, связанных с действием рыночного механизма. Анализируя проблему размера фирмы, К. сформулировал также ряд правил, определяющих ее величину. Его концепция фирмы основывалась на сопоставлении издержек, связанных с установлением и осуществлением сделок непосредственно на рынках и внутри фирмы. Фирма расширяет свои операции с каким-либо продуктом до тех пор, пока предельные затраты не станут равны издержкам рыночных операций. Она же может варьировать количество продуктов, интегрированных в фирму. Большее или меньшее число операций будет включено в фирму - это зависит от величины издержек, связанных с их организацией, по сравнению с затратами рыночных сделок. Возрастание издержек, связанных с организацией и координацией деятельности предпринимателей в конечном счете, как доказывал К., ограничивает перемещение дальнейших операций от рынка к фирме. Размер любой фирмы имеет тенденцию возрастать вместе с изменениями, связанными с. улучшением технологии управления. К., правда, не давал объяснения тому, почему сделки имеют место как внутри фирмы, так и через рынок, и какие факторы определяют это разделение.- Точно так же сегодня оспаривается тезис К. о том, что фирма заменяет рынок, или, иными словами, что рынок факторов заменяет рынок продуктов. Скорее, один тип контрактов (например, контракты по заработной плате, рентным платежам) заменяет другой тип контрактов (например, контракты, касающиеся рынка продуктов). Выбор будет сделан в пользу соглашения с более низкими издержками. А поскольку система контрактов отличается большим разнообразием и распространяется на всю экономику, то понятие фирмы и вопрос о ее размерах часто оказываются весьма неопределенными. Тем не менее именно К. принадлежит заслуга включения "издержек по сделкам ("transaction cost") в анализ экономической организации. После возвращения в Англию К. в 1932 г. окончил ЛШЭ и затем преподавал, сначала в Школе экономики и статистики в г. Данди (1932-1934), в Ливерпульском университете (1934-1935), а с 1935 г. в ЛШЭ, где ему было предложено читать курс экономики предприятий и организаций общественной сферы. Убедившись в почти полном отсутствии работ по этой теме, К. предпринял самостоятельное изучение истории развития данной сферы общественного производства в Великобритании. Начавшаяся 2-я мировая война прервала эти исследования. С 1940 г. К. работал в качестве статистика сначала в Комиссии по лесоводству, а затем в Центральном статистическом управлении военного министерства. Вернувшись в 1946 г. в ЛШЭ, он был назначен ответственным за ведение основного учебного курса по экономике и продолжил свои исследования в области организаций общественной службы, в частности почтовой службы и радиовещания. В 1948 г. в качестве стипендиата Фонда Рокфеллера К. в течение девяти месяцев находился в США, изучая американскую службу радиовещания. Результатом исследований в этой области стала книга "Британское радиовещание: изучение монополии" ("British Broadcasting: A Study in Monopoly"), опубликованная в 1950 г. В 1951 г. К. переехал в США. С 1951 по 1958 г. он работал в университете г. Буффало (штат Нью-Йорк), затем год провел в Центре повышения квалификации в области наук о поведении, а в 1959 г. перешел на работу на экономический факультет Университета штата Виргиния. Сохранив интерес к институциональным проблемам, К. в 50-е гг. написал несколько статей, в том числе: "Почтовая монополия в Великобритании: исторический обзор" ("The Postal Monopoly in Great Britain: An Historical Survey", 1955), "Федеральная комиссия по средствам сообщения" ("The Federal Communications Commission", 1959), "Британская почтовая служба и курьерские компании" ("The British Post Office and the Messenger Companies", 1961), анализирующих проблему происхождения и устойчивости государственных монополий на примере учреждений средств связи и радиовещания. Наибольшую известность получила статья "Федеральная комиссия по средствам сообщения", которая считается классическим примером "институционального анализа". Непосредственным поводом для ее написания послужила статья А. Директора по проблеме институционального анализа, появившаяся в первом номере только что созданного "Журнала права и экономики" ("Journal of Law and Economics"). В статье К. содержался критический анализ деятельности назначенной Конгрессом США федеральной комиссии по средствам сообщений, в задачу которой входило управление средствами информации, в том числе отбор лицензий на пользование эфиром и регулирование содержания программ радиовещания. К. оспаривал правомочность подобной деятельности, считая, что исходя на словах "из соображений общественного интереса, выгоды или необходимости", комиссия на деле навязывает обществу собственные идеалы и стандарты и покушается на свободу прессы, разновидностью которой он считал радиовещание. В центр проблемы К. поставил право собственности, с наличием или отсутствием которого связано действие ценового рыночного механизма, который, по мнению К., необходимо было использовать при решении вопросов, связанных с распределением диапазона частот. Поскольку находящаяся под контролем правительства значительная часть частотного диапазона не могла быть подвержена действию ценового механизма, К. поставил вопрос о том, какими правами должен обладать покупатель, заплативший за пользование эфиром наибольшую цену, и выдвинул на обсуждение проблему создания рациональной системы прав собственности. В своем анализе К. оспаривал считавшийся классическим подход Пигу, в соответствии с которым в конфликтных случаях (например, если участок земли предполагается использовать либо для посева пшеницы, либо для паркования автомобилей) участник, наносящий ущерб, должен быть наказан. К. утверждал, что если это будет сделано, последнему также будет причинен вред. По мнению К., цель - уменьшить нанесенный ущерб - может быть достигнута более эффективным образом через рынок путем четкого определения прав собственности. Внешние проблемы, считал К., имеют в сущности взаимообусловливающую, или симметричную, природу. Если деятельность Л наносит ущерб В, то последующие ограничения, накладываемые на А с целью защитить В, вредят А. Социальная проблема заключается в нахождении оптимального решения с точки зрения ситуации в целом, а также оценки того, какой из ущербов связан с наименьшими потерями для общества. Изложенный подход получил, предположительно с легкой руки Дж.Стиглсра, название известной теоремы Коуза. Теорема устанавливала, при условии, что обязательства (ответственность) сторон четко закреплены, что при увеличении ущерба, который А наносил В, на 1 долл., плата А в пользу В должна была возрасти тоже на 1 долл. в случае, если ответственность лежит на А. В противном случае, если ответственным является В, т.е. А владеет правом нанести ущерб В, то когда ущерб В, нанесенный А, снова возрастет на 1 долл., ограничивающие этот ущерб для В платежи А уменьшатся на 1 долл. Следовательно, издержки для А от нанесения ущерба В не изменяются, каким бы образом не были распределены обязательства сторон. Статья "Федеральная комиссия по средствам сообщений" показалась А.Директору настолько интересной, что он решил опубликовать ее во втором номере "Журнала права и экономики", который должен был выйти в 1959 г. Тем не менее экономисты Чикагского университета, одним из лидеров которых был в те годы А.Директор, оспаривали правильность концепции К. Но он твердо стоял на своем, и единственное, в чем пошел навстречу оппонентам, это в том, что принял их приглашение приехать в Чикаго для защиты своей позиции в открытой дискуссии. Участники втой легендарной встречи -М.Бейли, М.Фридмен, А.Нарбергер, Р.Кессель, Г.Льюис, Дж.Мак-ги, Л.Минтс, Цж.Стиглер и, разумеется, К. и А.Директор - собрались в 1960 г. на квартире последнего. Присутствовавшие на этой встрече впоследствии отзывались о ней как "о самой жаркой дискуссии в их жизни". К. удалось полностью убедить собравшихся в своей правоте. Р.Кессель, который в наибольшей степени возражал против выводов К., спустя несколько лет скажет, что "придется вернуться к А.Смиту, чтобы найти другого экономиста, кто смог постичь суть экономических систем, как К.". По предложению чикагских экономистов, К. развил свою аргументацию и более точно изложил выводы в статье "Проблема социальных издержек" (The Problem of Social Cost"), опубликованной в I960 г. Эта работа считается одним из самых цитируемых и обсуждаемых экономических произведений современной экономической литературы: если в 1966-1970 гг. на нее ссылались 99 раз, то число цитирования статьи К. в 1976-1980 гг. составляло уже 331 раз. По словам самого автора, если бы экономисты Чикагского университета не усомнились в его правоте, эта работа никогда бы не была написана. В статье К. продолжил изучение воздействия стоимости сделок, которые препятствуют добровольному изменению и перекомбинированию прав собственности, на распределение реальных ресурсов. Он показал, что там, где эти затраты (издержки по сделкам) имеют место, распределение прав (обязательств) может влиять на производственные решения. Социальная проблема в этом случае заключается в оптимальном распределении прав. Работа представляла собой удачное сочетание общего анализа с конкретными данными и давала ясную экономическую интерпретацию правовых решений правлений предприятий, связанных с вопросами собственности. В 1964 г. К. перешел на работу в Чикагский университет. Одновременно он стал редактором "Журнала права и экономики", и оставался им на протяжении 19 лет (до 1982). Работа редактора приносила К., по его собственным словам, большое удовлетворение. Именно благодаря журналу в университетских учебных курсах появился новый предмет "законодательство и экономика". Премия памяти Альфреда Нобеля по экономике была присуждена К. в 1991 г. "за открытие им и прояснение значения стоимости сделок и права собственности для институциональной структуры и функционирования экономики". В заключении Нобелевского комитета отмечалось, что своими работами, раздвинувшими рамки микроэкономической теории, К. совершил прорыв в понимании институциональной структуры экономики, внеся существенный вклад в осознание механизма ее функционирования. Сегодня его идеи в значительной степени питают и определяют исследования в области как экономической теории, так и юриспруденции. Выйдя в 1982 г. в отставку, К. остается заслуженным профессором экономики и старшим научным сотрудником отделения права и экономики Чикагского университета. Основные труды: The Nature of Firm//Economica. 1937. N 4. November, pp. 386-405; Published Balance Sheets as an Aid to Economic Investigation; Some Difficulties. [London], 1938 (в соовт.); The Iron and Steel Industry 1926-1935: An Investigation Based en the Accounts of Public Companies. Special Memorandum N 49 of the London and Cambridge Economic Service. Cambridge [Eng.], 1939 (в соавт.); British Broadcasting: A Study of Monopoly. London, New York, 1950; British Television Policy: Questions of Control and Finance//The [London] Times. 1950, September 9; The Postal Monopoly in Great Britain: An Cost//Journal of" Law "and Economics. I960. pp. 1-44; The British Post Office end the Messenger Companies//Journal of Law and Economics. 1961, N 4, pp. 12-65; The Theory of Public Utility Pricing and its Applicafion3//Be!l Journal of Economics. 1970. N 1, pp. П3-128; Industrial Organization: A Proposal for Research//Policy Issues and Research Opportunities in Industrial Organization, (под ред. Р.Фукса). 1972; The Lighthouse in Economics//Journal of Law and Economics. 1974. N 17, pp. 357-376; The Coase Theorem and the Empty Core: A Comment//Journal of Law and Economics. 1981. N 24; The New Institutional Econornics//ZeHschrift fur die gesamte Sfaafswissenschaft. 1984. N 140; The Firm, the Market and the Law. Chicago, 1988; Contracts arid Activities of Firms//Journal of Law and Economics. Supplement. 1991, October. О лауреате: Cooter R. The Cost of Coase//Journal of Legal Studies. 1982. N 11 (1), January, pp. 1-34; Spitze M. The Coase Theorem: Some Experimental Tests//Journal of Law and Economics. 1982. N 25 {!), pp. 73-98; Brunner K. Ronald Coase - Old-Fashioned Scho!ar//Scandinavian Journal of Economics. 1992. Voi. 94. N 1, pp. 7-17; Barzel Y., Kochin, L. Ronald Coase on the Nature of Social Cost as a Key to the Problem of the rirm//ibid., pp. 19-36. Литература на русском языке: Маркетинг. 1994. N 1. С. 122-126.
Инвесторы аплодируют стоя: рынок криптовалют переживает второе рождение. Сильнейший рост биткоина и альткоинов — лишь начало? Что изменилось в 2025-м, кто рулит криптой и на какие токены стоит сделать ставку?
За май биткоин взлетел до новых исторических максимумов, а рынок в целом начал оживать. Эфириум вырос более чем на 50%, что подтолкнуло вверх и альткоины. Что стало причиной такого рывка?
Если смотреть на рынок в целом, технических причин для падения с декабря не было. К власти в США пришёл криптодружественный президент, началась либерализация регулирования — стали появляться чёткие правила, которые позволяют криптокомпаниям работать легально и прозрачно.
Крупные корпорации начали закупать биткоин, включая компании из традиционного сектора. Трамп объявил о создании государственного резерва BTC в США из конфискованных активов. Эта идея активно обсуждается, и на рынке появились разговоры, что США могут купить ещё миллион биткоинов.
Дополнительный импульс пришёл со стороны компаний, связанных с Дональдом Трампом. Например, World Liberty Financial и другие структуры объявили о планах инвестировать в криптовалюты. Более того, Trump Media and Technology Group заявила о намерении купить биткоин на 2,5 миллиарда долларов.
Однако с февраля по апрель сказывалось и геополитическое напряжение: объявленные Трампом пошлины ударили по всем рисковым активам. Индекс S&P 500 упал более чем на 20%, а биткоин — более чем на 30%.
Тем не менее, в мае биткоин восстановился преодолел исторический максимум, тогда как S&P 500 всё ещё торгуется на ~4,5% ниже своих рекордов. Это делает биткоин более устойчивым активом в условиях рыночных шоков.
Интересно, что после первоначального падения крипторынок быстро восстановился, несмотря на торговые пошлины. Многие аналитики считают, что это говорит о формировании нового устойчивого тренда. По оценкам некоторых экспертов, цена биткоина может превысить $200 000 уже к концу года.
В связи с этим мы подготовили наш топ-5 криптомонет на 2025 год, которые, по нашему мнению, имеют наибольший потенциал роста.
Hyperliquid к маю 2025 года закрепился как ведущая децентрализованная биржа деривативов. Его доля на рынке деривативов в DeFi достигает 70–80%, суточные объёмы торгов превышают $6,4 млрд, а месячные — $1,5 трлн. Протокол обгоняет конкурентов вроде dYdX и GMX по объёму торгов.
Экономическая модель и токеномика
Главное отличие Hyperliquid — рефлексивная модель: доходы от комиссий направляется на выкуп и сжигание токена HYPE. С конца 2024 года на эти цели было потрачено более $360 млн. Годовой темп байбеков превышает $600 млн, что создает постоянное давление спроса.
Стартовая раздача токенов через аирдроп (31%) минимизировала риски давления со стороны фондов. Однако остаётся высокая концентрация токенов у Genesis-пулов и резервов для будущих стимулов — более 38% эмиссии зарезервировано для программ роста, разработчиков и грантов. Реализована PoS-модель с системой делегирования и скидками на комиссии (до 40%) для стейкеров.
Технологическое развитие
Hyperliquid развивает собственную L1 и запустил HyperEVM — EVM-совместимую виртуальную машину. Более 50 DeFi-протоколов уже работают в сети: Morpho, PurrSwap, LayerZero, Across, USDe, Pyth и др. Развивается кроссчейн-инфраструктура и экосистема стейблкоинов.
Институциональное участие
Среди участников — агрегаторы (Gate, XBANKING), кастодиальные платформы и команды с опытом в HFT. Это укрепляет доверие к сети и поддерживает рост TVL. Hyperliquid также активно взаимодействует с регуляторами, в частности CFTC, для выстраивания долгосрочной модели регулирования децентрализованных деривативов.
Ключевые преимущества
– Модель байбеков обеспечивает устойчивое давление спроса
– Высокие объёмы торгов и стабильный доход ($3 млн в сутки)
– Отсутствие VC в первоначальных раундах
– Технологическая база на собственной L1 с HyperEVM
– Активное расширение экосистемы без грантов
Основные риски
– Концентрация токенов и предстоящие анлоки
– Технические инциденты (например, кейс с JELLY)
– Уязвимость L1 как молодой архитектуры
– Слабые позиции на рынке спот-торговли
– Непредсказуемость регуляторного давления на деривативы
Вывод
Hyperliquid — пример инфраструктурного проекта с чёткой связью между продуктом и стоимостью токена. Это редкий случай в DeFi, где высокая доходность протокола напрямую конвертируется в капитализацию. Однако масштаб и инновационность несут за собой и риски: концентрация эмиссии, уязвимости архитектуры и неопределённость регулирования требуют постоянного мониторинга. HYPE — сильный кандидат на лидерство среди биржевых токенов нового поколения при сохранении текущей траектории роста.
Stacks — один из немногих Layer-2-протоколов для Биткоина с полноценной поддержкой смарт-контрактов, работающих на основе оригинального механизма Proof-of-Transfer (PoX). Протокол привязывает вычисления к цепи BTC, обеспечивая безопасность первого уровня, но с возможностью строить DeFi-инфраструктуру.
Экономика и модель PoX
Stacks использует BTC как базу для эмиссии STX: майнеры «жгут» BTC, а держатели STX получают вознаграждение в BTC через механизм Stacking. Протокол регулирует инфляцию через SIP-029 (поэтапное снижение наград). Модель Dual Stacking стимулирует спрос как на STX, так и на BTC, что создает устойчивую экономику второго уровня.
Рынок и метрики
После роста в 2023–Q1 2024 рыночная капитализация STX снизилась на 52,3% во II квартале, с $5,3 млрд до $2,5 млрд, но восстановилась частично в Q3. Аналогично вели себя доходы сети (пик $1,97 млн в Q1, снижение до $234 тыс. в Q3). Годовой торговый объём превысил $33 млрд, а TVL составил ~$105 млн на конец Q3 2024.
Технологическое развитие
Ключевые апгрейды Nakamoto и Satoshi обеспечили улучшения в финальности, пропускной способности и безопасности. Запущен токен sBTC, отражающий BTC в сети Stacks. Протокол внедряет поддержку Clarity, Wasm, мультисигов и кроссчейн-бриджей. Активно развивается институциональная инфраструктура (BitGo, custodial решения).
Институциональные и DAO-инновации
Разворачивается программа SIP-031 — инициатива по созданию 5-летнего фонда развития с эмиссией 100 млн STX. Ведётся активная работа с глобальными сообществами (США, Азия), развитие грантов и инфраструктуры.
Ключевые преимущества
Связь с сетью Биткоина через PoX и финализацию в BTC-цепи
Уникальная модель Dual Stacking: доход в BTC при холдинге STX
Регулярные технологические обновления и запуск sBTC
Программа развития и грантов с контролем децентрализации
Активная разработка и рост числа DeFi-протоколов и валидаторов
Основные риски и ограничения
Высокая зависимость от BTC-рынка: падение спроса приводит к коррекции STX сильнее рынка
Централизация: доля у крупных держателей и сложность аудита уникальных стейкеров
Доходность и масштаб уступают лидерам Ethereum L2 (Arbitrum, Optimism)
Частые апгрейды требуют от пользователей и проектов постоянной адаптации
Вывод
Stacks — перспективная платформа для построения DeFi-решений на базе Биткоина с уникальной архитектурой взаимодействия с BTC. Модель PoX и возможности Dual Stacking создают интересную синергию для долгосрочных держателей. При этом проект сталкивается с вызовами децентрализации, технической устойчивости и ограниченной масштабируемости по сравнению с L2 на Ethereum. При грамотной реализации trustless sBTC и усилении DeFi-инфраструктуры, Stacks может занять ключевое место в экосистеме Bitcoin-ориентированных протоколов.
Ethereum остаётся базовой инфраструктурой криптоэкономики. С переходом к rollup-centric архитектуре он превратился из L1-платформы в ядро для Layer-2 сетей, DeFi, NFT, DAO и токенизации. Несмотря на конкуренцию со стороны Solana, Sui и других модульных решений, Ethereum удерживает лидерство по TVL, капитализации и числу разработчиков.
Экономическая модель и токеномика
ETH функционирует как основной расчётный актив в экосистеме. С переходом на Proof-of-Stake и внедрением EIP-1559, сеть получила дефляционно-нейтральную модель. Более 28% ETH застейкано, при этом эмиссия в периоды низкой активности остаётся умеренно инфляционной. Сеть генерирует $2–4 млрд дохода в год, с сильной зависимостью от активности в DeFi/NFT. ETH остаётся востребованным активом среди институциональных игроков, в том числе ETF-фондов (BlackRock, Grayscale).
Технологическое развитие
Ethereum внедрил масштабное обновление Pectra (май 2025), включающее account abstraction, повышение лимитов валидаторов, оптимизацию UX и throughput для rollups. Более 85% пользовательских транзакций теперь проходят через L2 (Arbitrum, Optimism, Base). Следующим этапом станет Beam Chain и развитие zk-инфраструктуры. Сеть также делает упор на приватность, отказоустойчивость и post-quantum безопасность.
Институциональная поддержка и стандартизация
Ethereum стал стандартом для DeFi и EVM-экосистемы. Его поддерживают крупнейшие участники индустрии, включая Fidelity, CME и Coinbase. Масштабная сеть разработчиков, образовательных инициатив и грантов превращает Ethereum в культурное и технологическое ядро крипторынка.
Ключевые преимущества
– Лидерство в TVL, активности и количестве приложений
– Поддержка институционалов и финансовых инструментов
– Дефляционная модель и долгосрочная устойчивость
– Масштабируемость через rollup-архитектуру
– Акцент на модульность, zk и приватность
Основные риски
– Конкуренция со стороны более быстрых и дешёвых L1/L2
– Централизация стейкинга (56% у 5 провайдеров)
– Снижение доходов L1 в пользу rollup-инфраструктуры
– Высокие UX-барьеры и стоимость ончейн-взаимодействий
– Зависимость от внешнего регулирования и политик крупных провайдеров
Вывод
Ethereum сохраняет статус системообразующего актива крипторынка. Его модель сочетает устойчивость, инновации и институциональный интерес. Несмотря на вызовы со стороны новых архитектур и UX-ограничений, ETH остаётся эталоном для расчётов, токенизации и финансового взаимодействия. Сетевая ценность, инвестиционный интерес и глубина экосистемы делают Ethereum ключевым долгосрочным активом для криптоинвесторов.
Pendle — один из ключевых протоколов в DeFi-сегменте деривативов доходности. Его архитектура позволяет разделять активы на PT (право на тело) и YT (право на доходность), создавая рынок прогнозируемого дохода. Это дало толчок новому направлению — торговле доходностью и фиксированным доходом в DeFi.
Протокол активно развивается в сегменте LRT (liquid restaking tokens), взаимодействует с Ethena, EigenLayer, Morpho, Falcon и Aave. К маю 2024 года TVL достигал рекордных $6,7 млрд, сделав Pendle проектом из топ-5 DeFi по совокупной ликвидности.
Токеномика и доходность
Токен PENDLE используется для стейкинга (vePENDLE), участия в управлении, получения части дохода (до 80% от комиссий распределяется держателям vePENDLE). Стейкеры также получают airdrop-бонусы от партнёрских проектов (ETHFI, ENA, PUFFER и др.), что дополнительно усиливает стимулы для долгосрочной блокировки токена.
Ключевые метрики и рыночная динамика
С начала 2024 года TVL Pendle вырос более чем в 25 раз — от $0,25 млрд до пика в $6,7 млрд. Однако в III квартале 2024 последовал откат на 40–45% из-за истечения сроков крупных restaking-кампаний. В 2025 году TVL стабилизировался в диапазоне $4 млрд. Объёмы торгов за квартал превышают $4–7 млрд. Количество активных адресов перевалило за 480 тыс.
Курс токена колебался от $2,2 до $4,7 с заметной волатильностью в период коррекции TVL. Рыночная капитализация — ~$580 млн на май 2025.
Экосистема и расширения
Pendle поддерживает 6 блокчейнов, включая Ethereum, Arbitrum и Blast. Ведётся активная работа по выходу на Solana, Hyperliquid и TON. Также реализуется интеграция с CEX-платформами (Coinbase, OKX) и запуск permissionless-пулов.
Новые продукты включают:
Boros (v3) — торговлю маржинальной доходностью;
Prime Pools — пулы с повышенными стандартами для институционалов;
Cross-chain поддержка — Solana, Sonic, Berachain и др.;
KYC-инструменты и исламский DeFi — элементы адаптации к требовательным инвесторам.
Преимущества
– Лидерство в секторе yield-деривативов и токенизации доходности
– Сильная интеграция с ведущими протоколами (Morpho, Aave, Falcon)
– Высокая реальная доходность и механики фиксированных ставок
– Продуманная модель распределения фии и стимулов через vePENDLE
– Регулярные бонусы и airdrop-участие усиливают лояльность коммьюнити
Риски и ограничения
– Зависимость TVL от циклов аирдропов и кампаний сторонних протоколов
– Волатильность токена и просадки TVL до 45% в коррекционных фазах
– Высокий порог входа для новичков из-за сложности архитектуры (PT/YT, сроки, комиссии)
– Ограниченная предсказуемость спроса в межсезонье между кампаниями
Вывод
Pendle остаётся лидером среди DeFi-протоколов доходности и одним из немногих, кто построил устойчивую бизнес-модель на базе yield-деривативов. Несмотря на волатильность и цикличность рынка, команда успешно масштабирует архитектуру и привлекает институциональный капитал. Протокол ориентирован на опытных участников DeFi, предлагая доступ к сложным, но потенциально очень выгодным стратегиям.
Функция и токеномика
Bittensor — децентрализованная сеть для организации рынка вычислений и моделей ИИ. Нативный токен TAO используется для оплаты транзакций, стейкинга, голосования и стимулирования активности в сабсетях. Эмиссия ограничена 21 млн, ежедневно выпускается 7,200 TAO: 41% идёт майнерам, 41% — валидаторам, 18% — владельцам сабсетов. Более 82% валидаторского дохода перераспределяется делегаторам. На май 2025 года застейкано 41,5% предложения (~6 млн TAO).
Dynamic TAO и рыночная чувствительность
С февраля 2025 действует механизм Dynamic TAO (dTAO), который перераспределяет эмиссию на основе рыночной активности сабсетов и их ценности для сети. Это делает токеномику более гибкой, схожей с DeFi-механиками, и поощряет развитие эффективных AI-приложений.
Метрики и рыночная позиция
TAO торгуется в диапазоне $336–$406 с капитализацией $3,5 млрд. Годовой доход протокола — около $72 млн, средние торговые объёмы периодически превышают $500 млн/сутки. Росту цены способствует стейкинг, институциональное принятие (Grayscale, Polychain, FirstMark) и добавление на крупные биржи (Binance, Coinbase, Kraken).
Технологическая архитектура и планы
Каждый сабсет функционирует как независимая микроэкосистема с внутренним AMM. В феврале 2025 TAO внедрил dTAO — ключевой апгрейд, усиливший конкуренцию между сабсетами. В дорожной карте на 2025 — интеграция EVM, запуск perp-фьючерсов на AI-ресурсы и новые механизмы дохода для участников сабсетов.
Сильные стороны
– Уникальная архитектура для распределённого ИИ
– Прозрачная и программируемая токеномика с децентрализованным управлением
– Активное участие институционалов, высокий стейкинг
– Гибкая модель перераспределения эмиссии через dTAO
– Поддержка масштабируемых use-case в AI/DePin
Риски и ограничения
– Волатильность: TAO демонстрирует резкие коррекции на 30–60%
– Централизация: топ-5 валидаторов контролируют более 50% стейкинга
– Ограниченная применимость вне AI-сектора
– Недавние сбои в работе сети (Blockchain Halt, май 2025)
– Прозрачность структуры фонда и токенсейлов вызывает вопросы у части комьюнити
Вывод
TAO выступает как один из ключевых проектов на пересечении AI и блокчейн-инфраструктуры, предлагая динамичную модель стимулирования и уникальную архитектуру децентрализованных вычислений. Несмотря на ряд рисков, проект уже зарекомендовал себя как лидер направления AI/DePin и имеет потенциал стать фундаментом для Web3-моделей ИИ в 2025–2026.
Даже в условиях бурного роста и перспективных технологий важно помнить главное правило инвестора: не складывайте все яйца в одну корзину. Диверсифицированный портфель снижает риски и позволяет гибко реагировать на изменения рынка. Используйте сильные стороны каждого из токенов — но не забывайте про баланс, хладнокровие и стратегию.
