Нравственность

совокупность норм и правил, регулирующих отношения людей в обществе на основе общественного мнения, стимулирующих или тормозящих их поведение и деятельность; состояние взаимосочувствия со всем миром, но прежде всего со всем народом

отношение к окружающему миру - природе, в том числе ее растительной и животной среде, экологии, людям, собственному труду, к установленным правовым и моральным нормам. Оценивается нормами, выработанными человеческим обществом, и реальными поступками людей. Является одной из компонент трудового потенциала человека. Связь нравственности с экономикой исследовали Ф. Бродель и М. Вебер. В качестве критерия и фактора нравственности была выбрана протестантская религиозная идеология. Она, в отличие от подавляющего числа других религий, не только не отвергает богатства, но и благословляет его создание и приумножение как богоугодное дело при условии благочестивости и скромности собственного поведения и потребления создателя богатства. Объектом экономических результатов были выбраны страны, где протестантскую религию исповедовало большинство населения, в частности Голландия. Оказалось, что эти страны исторически одними из первых стали экономически развитыми с высоким благополучием населения, сохраняющимся и в настоящее время. Бесспорно, что связь здесь не является одномерной. Однако протестантская трудовая этика и сегодня признается моральным кодексом современного бизнеса.

свобода человека, позволяющая ему осуществлять действия, направленные на установление добра, по собственному внутреннему его побуждению.

Нравственность предполагает действие человека в отношении внешнего мира, не имеющее принудительного характера, основанное на внутренней свободе, совершаемое по собственному внутреннему побуждению, а не из страха внешнего наказания. Следует заметить, что никого нельзя силой заставить любить ближнего или совершить подвиг самоотвержения. Только добровольная жертва имеет нравственную цену. Решающим здесь является голос совести, признающий над собой высший закон и свободно его исполняющий. Принуждение к нравственности есть безнравственность. Как свободное существо, человек вправе исполнять писанный в сердцах закон или от него уклоняться. За это он ответственен не перед человеком, а перед Богом, непогрешимым судьей всякого нравственного поступка и всякого решения совести. Человеческий же суд наступает там, где есть посягательство на чужое право. Здесь наступает область принуждения. Отсюда ясно, что государство, как принудительный союз, не должно вторгаться в область чисто нравственных отношений. Оно не призвано устанавливать нравственный порядок на земле. Это дело свободного союза - церкви, которая является посредником между человеком и Богом. Если же государство, со своей принудительной властью, приходит на помощь церкви, или если оно, по собственному желанию, стремится карательными мерами установить господство нравственного закона, оно становится притеснителем совести. Стремясь утвердить нравственность, оно само подает пример безнравственности. Если церковь свободною проповедью не сможет воздействовать на сердца людей, то государство карательными мерами тем более не сможет это сделать. Наоборот, этим оно может только усилить зло, породить лицемерие, возмущая совесть и низводя религию на степень орудия политических целей.

Но если государство не призвано устанавливать нравственный порядок в обществе, то в собственной, принадлежащей ей области оно может поступать нравственно или безнравственно и этим содействовать или противодействовать установлению нравственного порядка. Оно может ставить себе нравственные или безнравственные цели, оно может употреблять нравственные или безнравственные средства.

Цель государства - общее благо, по существу своему есть цель нравственная, так как нравственные требования состоят именно в деятельности на пользу других, следовательно и на общую пользу. В этом смысле можно сказать, что призвание государства состоит в установлении нравственного порядка в обществе. Подчиняя частные цели общественной, оно тем самым устанавливает порядок, который соответствует нравственным законом. Через это, нравственное основание становится существенным элементом самой государственной деятельности. Но начало общего блага может быть принято односторонне или даже превратно, и тогда оно теряет свой нравственный характер. Если оно понимается исключительно как практический интерес известной группы людей, - а таковым является большей частью то, что называется государственной пользой, - оно может быть в тягость для других, а это противоречит нравственным требованиям. Например, действия во благо своей партии, территории, народа, ущемляющие интересы других, пренебрежение их правами, являются безнравственными действиями. Деятелей такого рода нельзя назвать благодетелями человечества. К той же категории принадлежит и всякое насильственное порабощение. Польза победителей есть несчастье для побежденных. Нередко и самое благо граждан может быть понято превратно. Как показывает история, все гонения на совесть, все производимые стеснения человеческой свободы происходят во имя общего блага. И что всего хуже, под этой мечтой часто скрываются личные цели и амбиции правителей: властолюбие, гордость, тщеславие, алчность, все человеческие пороки, которые проявляются тем с большей силой, чем менее они встречают препятствия.

С другой стороны, целью может быть действительно общее благо, но средства для достижения ее выбираются такие, которые осуждаются нравственностью. Хитрость, двоедушие, обман, насилие, подкуп, презрение к правам и интересам слабых, таковы весьма обыкновенные средства политики. Иногда это возводится даже в теорию. Для достижения известной цели, по словам Макиавелли, требуется избирать те средства, которые к ней ведут. В государстве мы имеет дело с людьми; поэтому необходимо брать их так, как они есть. Вообще, люди, по природе своей злы и склонны предаваться своим дурным наклонностям, как скоро представляется ему удобный случай. Всякий правитель должен отправляться от мысли, что род людской неблагодарен, непостоянен, лицемерен, труслив при опасности и жаден на прибыль. Кто будет полагаться на добрые качества людей, говорил он, тот всегда будет обманут, утверждая, что с одними нравственными средствами ничего нельзя достигнуть. Действуя в реальном мире, государственный человек должен пользоваться теми средствами, которые представляет ему практика.

Взгляды Макиавелли со всей резкостью показали различие между политикой и нравственностью. Политика имеет в виду единственно практическую цель и практические средства. Нравственные побуждения стоят здесь на втором плане. Ими пользуются, когда они способствуют осуществлению цели и пренебрегают, когда они ей противодействуют. Против такого взгляда можно возразить, имея в виду, что зло, рано или поздно, влечет за собой свое возмездие. В то же время, история дает множество примеров, когда успех не только временный, но и постоянный, чаще всего давался людям, которые менее всего были разборчивы в выборе средств.

Для политического деятеля, стоящего у власти, первой обязанностью является стремление к государственной пользе, средства же для этого он выбирает лишь те, которые возможны при данных условиях.

Для частного же лица, цели, которые он себе ставит, не имеют ничего обязательного. Человек должен от них отказаться, если они не могут быть достигнуты честным способом.

Однако и для государства, политические действия которого и допускают использование средств, несогласных с требованиями нравственного закона, далеко не всегда могут быть оправданы. Прежде всего требуется, чтобы сама цель была нравственной. Не всякий государственный или народный интерес имеет нравственное право на существование. Народу может быть выгодно притеснять других, но перед нравственным судом интересы притеснителей стоят на одной доске с интересами воров и разбойников. В данном случае политическая и нравственная точки зрения не совпадают.

Но даже если цель сама по себе законна и возвышенна, требуется ответить на вопрос: действительно ли нужны были те безнравственные средства, которые были использованы для ее осуществления? С точки зрения практической политики этот вопрос совершенно праздный. Совершившиеся факты требуется принимать, как они есть: толкование о разных возможностях ни к чему не приводит. Однако с нравственной точки зрения, этого вопроса нельзя обойти стороной.

Политический деятель может для достижения своей цели выбирать те средства, которые он считает наиболее целесообразными или выгодными. Успех может блистательно увенчать его планы. Но от нравственного суда, суда своей совести, он все-таки не уйдет. Нравственность, в отличие от политики, не относительная, а постоянная величина. Это - абсолютный закон, обязательный для совести всегда, везде и во все времена. Человек не может от него отказаться, не отрекаясь от высшего своего достоинства, как разумно-нравственного существа. Сознание этого закона может быть недостаточно осознано, оно может быть более или менее закрыто, но это не мешает ему быть безусловным мерилом человеческих действий, по которому возвышенные умы современности и беспристрастное потомство будут ценить поступки государственных людей. В этой оценке политическое суждение и нравственное далеко не всегда совпадают. Политика оправдывает успех, она стоит на стороне победителей, нравственный же суд историка чаще всего склоняется на сторону побежденных.

От нравственных понятий не может отказаться и политология. В государственной жизни проявляются все разнообразные стороны человеческого естества, переплетаясь между собой так, что часто нет возможности их разделить. Откинуть высшую из этих сторон, ограничить политику одними неизменными побуждениями обиходной практики, корыстным стремлением к власти и материальным благам, значило бы лишить государство всякого нравственного значения и низвести самую науку на степень простого практического орудия, отняв у нее всякое отношение к идеалу. Этого допускать нельзя. Государство, призванное осуществлять идею общего блага, по самой своей природе заключает в себе нравственные понятия. Наука же есть искание истины, а высшая человеческая истина заключается в идеальных требованиях. Поэтому, какова бы ни была практика, что бы ни говорила нам история, чем бы ни обуславливался политический успех, политология в ее полноте не может не ставить идеальной целью политической жизни осуществление нравственной цели нравственными средствами. Чисто практическая политика, хотя бы она и проповедовалась таким гениальными писателями, как Макиавелли, есть всегда признак низкого нравственного чувства и ограниченного понимания. Она имеет в виду только настоящее и прошлое. Будущее для нее закрыто, а в будущем лежит вся надежда человека, как практического деятеля на земле.

Однако, если бы только нравственные требования в политологии ограничивались надеждою на осуществление идеала в бесконечно отдаленном будущем, то это было бы довольно бесплодное занятие. К чему мечтать о несуществующих на земле нравственных совершенствованиях, когда действительность представляет совсем иную картину, когда в ней нравственное существо обречено на гибель, а безнравственность торжествует во всех сферах? Люди живут не мечтами, а действительностью. Сама наука, если она ограничивается мечтами, осуждена витать в облаках. Реальная наука должна изучать настоящую жизнь и показывать те средства, которые при существующих условиях ведут к предположению цели. Иначе она остается "химерою". Сама надежда на будущее должна исчезнуть, если она не имеет корня в настоящем и прошлом. Будущее имеет только то, что постепенно развивается в преемственном процессе человеческой жизни, что подготовлено прошлым и настоящим и является как созревший плод многовековой деятельности человека. Поэтому, если нравственному идеалу суждено когда-либо, хотя бы в малой мере, осуществиться в политической жизни, то мы должны показать, что нравственная основа действительно приобретает все большую и большую силу в государственной жизни.

С древних времен пришло к нам понятие священного долга, любви к Отечеству, верность данному слову, святость договоров, считавшихся правилом и в государственной жизни. В то же время требования политики противополагались справедливости.