Заместитель министра экономического развития РФ Олег Фомичев заявил о том, что минимальная розничная цена на водку в России должна быть в пределах 120–130 руб.
По мнению замглавы МЭР, для снижения уровня потребления суррогатных алкогольных напитков в России необходимо снизить текущую минимальную цену на водку. При этом властям необходимо продолжать политику по уменьшению избыточного и "неправильного" потребления алкоголя в стране.
В интервью агентству ТАСС Олег Фомичев также отметил, что в Минэкономразвития выступают против минимальной розничной цены на вино.
– Какова судьба законопроекта, разрешающего продавать алкогольные напитки через интернет? Сообщалось, что он разрабатывается в Минпромторге и что основная загвоздка – в механизме контроля над возрастом покупателя и временем покупки в связи с ограничениями.
– Законопроект разрабатывается, и нам действительно нужно договориться, каким образом контролировать время покупки, возраст покупателя и легальность продукции с отображением ее в ЕГАИС. Как только мы договоримся, а по формированию модели мы должны решить достаточно быстро, потому что уже в начале следующего года в правительстве состоится совещание, останется доработать только законодательную технику. То есть можно сказать, что первые модели продажи алкоголя через интернет будут озвучены в начале следующего года на совещании в правительстве.
– За прошедший год озвучивалось много предложений по изменению акцизной политики, некоторые изменения были приняты. Трагические события в Иркутске, где суррогатом с метиловым спиртом отравилось уже более 70 человек, усилили дискуссию. Минфин предлагает обложить акцизами все, что пьют люди, включая лосьоны и кондитерские добавки. Роспотребнадзор временно приостановил продажи спиртосодержащей бытовой продукции. Как вы оцениваете эти действия? Поможет ли это в борьбе с алкоголизмом?
– Иркутская трагедия имеет две составляющие. Первая – ценовая, так как стоимость суррогатов гораздо ниже стоимости легального алкоголя. А вторая связана с тем, что этот случай вообще не подпадает ни под какое регулирование, потому что был добавлен метанол, а не этанол. Отследить это было практически невозможно, потому что метиловый спирт не подпадает под регулирование, поскольку никогда не предполагалось, что даже теоретически он может использоваться в пищевых целях. И даже для косметических целей, например, как добавка для ванны. Мне трудно себе представить, чтобы люди садились в ванну с метиловым спиртом. На мой взгляд, это чистая уголовщина, и пытаться из-за этого кардинально менять регулирование, мне кажется, не совсем правильно, потому что всегда будут происходить какие-то из ряда вон выходящие события, и вместо метанола можно и какой-нибудь другой яд добавить с небольшим количеством спирта для запаха. На мой взгляд, это нужно расценивать как отравление граждан.
Альтернатива здесь простая: либо люди будут пить качественный недорогой продукт, либо они будут травиться суррогатами если не с метанолом, то с чем-нибудь другим. Для борьбы с потреблением суррогатов существуют два решения. Первое, которое нам кажется возможным в краткосрочном периоде, – это постараться под нынешний достаточно высокий уровень цен за единицу легальной алкогольной продукции подтянуть весь существующий на рынке суррогат, который не подпадает под регулирование. То есть все эти "Боярышники", лосьоны, ароматические кондитерские добавки с 40%-м содержанием спирта и прочее надо постараться выравнять по цене с легальным алкоголем, чтобы они были менее привлекательны для граждан с точки зрения их употребления.
– И какой второй путь решения проблемы?
– Второй путь – это ужесточение регулирования, повышение акцизов. Сейчас встают вопросы в отношении парфюмерно-косметической продукции, касающиеся объема тары, времени и места продаж и прочего. Нам кажется, что это направление тупиковое. Оно не решает одну главную проблему: не дает гражданам с низким уровнем дохода возможности приобрести легальный алкоголь по доступной цене. Наши люди должны пить меньше, а если пить, то делать это цивилизованно и не в таких больших объемах.
За такие рассуждения часто клеймят и нас, и ФАС, и Минпромторг, что мы якобы хотим споить население, лоббируем интересы водочных компаний и добиваемся низких цен на водку. На самом деле это не так. Мы хотим, чтобы базовый алкоголь, та же самая водка, не был избыточно дешевый, но при этом был бы доступен для большей части здорового взрослого населения. Альтернатива здесь простая: либо люди будут пить качественный недорогой продукт, либо они будут травиться суррогатами если не с метанолом, то с чем-нибудь другим.
– Сколько, по вашему мнению, должна стоить бутылка водки, чтобы сократилось количество отравлений суррогатами?
– Оценки здесь абсолютно разные. Сегодня минимальная цена за бутылку водки – 190 рублей. На наш взгляд, цена в пределах 120–130 рублей сильно улучшила бы ситуацию. Ниже нее, нам кажется, делать нельзя, потому что это уже может привести к избыточному потреблению алкоголя по причине дешевизны. А этого делать не хочется, потому что цели антиалкогольной политики – уменьшение, скажем так, избыточного, чрезмерного, неправильного потребления алкоголя. Наши люди должны пить меньше, а если пить, то делать это цивилизованно и не в таких больших объемах. А еще желательно пить то, что условно более полезно с учетом предостережений медиков о том, что полезного алкоголя не существует. По крайней мере сухое вино из винограда, пиво в определенных количествах не оказывают такого серьезного негативного влияния на здоровье, как чрезмерное потребление водки и тем более суррогатов. Нам необходимо менять модель потребления алкоголя. Наша политика, в том числе акцизная, должна этому способствовать.
– А считаете ли вы целесообразным установить минимальную розничную цену на вино?
– Это несколько раз обсуждалось, и представители алкогольной отрасли нас к этому несколько раз призывали. С одной стороны, акцизы в сфере виноделия есть, и это уже формирует минимальный уровень себестоимости бутылки вина. Однако, на наш взгляд, введение минимальной розничной цены на вино – пагубная идея.
Минимальную стоимость водки мы задавали для снижения чрезмерного потребления, а под минимальной розничной ценой на вино подразумевается получение некого конкурентного преимущества. То есть ставится цель получить гарантированную цену, куда можно заложить все свои издержки и продавать потребителю. Это совсем другая логика, она не регуляторная, а скорее логика получения рыночных преимуществ, поскольку есть добросовестные производители вина из винограда, а есть производители, мешающие спирт с разными химическими продуктами. И у добросовестного производителя себестоимость бутылки выходит не ниже 300 рублей, а у недобросовестного соответственно гораздо дешевле.
Решение этой проблемы заключается в том, чтобы наша система контроля и регулирования обеспечивала соблюдение требований при производстве вина. А дальше, если вино произведено в соответствии с требованиями, пусть уже потребитель решает, какое вино ему больше нравится — подороже или подешевле. Но путем минимальных цен здесь регулировать рынок, мы считаем, неправильно.
