Министр иностранных дел Австрии Себастьян Курц подверг критике миграционную политику канцлера Германии Ангелы Меркель и заявил о намерении Австрии в качестве председателя ОБСЕ в 2017 г. способствовать снятию санкций против России.
Об этом глава МИД Австрии заявил в интервью немецкому журналу "Шпигель". Себастьян Курц отметил, что политика открытости ЕС по отношению к беженцам, которую декларировала ранее канцлер Германии Ангела Меркель, является ошибочной и теперь это становится все более очевидно.
Кроме того, Себастьян Курц также заявил о том, что будет добиваться постепенного смягчения санкций Евросоюза по отношению к России.
Die österreichische Regierung will eine Lockerung der EU-Sanktionen gegen Russland erreichen. https://t.co/AUHweYJud7— SPIEGEL ONLINE (@SPIEGELONLINE) 30 декабря 2016 г. Господин Курц, после теракта в Берлине глава партии "Христианско-социальный союз" Хорст Зеехофер потребовал "заново продумать и построить всю миграционную политику и политику безопасности". Вы согласны с этим утверждением?
Сначала необходимо воздать память жертвам и сделать все возможное, для того, чтобы поддержать близких погибших. Кроме того, вопрос заключается в том, каким образом мы в будущем сможем гарантировать максимальную безопасность. Я сознательно говорю "максимальную", потому что абсолютной безопасности не будет никогда.
То есть Зеехофер прав?
Я не вмешиваюсь во внутринемецкие дебаты. Но я могу выразить свое мнение: нам надо бороться с этой новой формой угрозы. И было бы неправильным говорить только о терроризме. За этим стоит политический исламизм. Эту проблему нельзя преуменьшать, о ней надо говорить открыто.
Борьба с радикализацией станет одним из основных пунктов моей деятельности на посту председателя ОБСЕ, потому что это касается всех. Нам надо бороться с финансированием исламистов точно так же, как и с салафистскими акциями по распространению Корана. Таким образом они пытаются построить параллельное общество, которое отрицает наш образ жизни в Европе и борются с ним, в конечном счете также и с помощью террора.
Поможет ли в этом максимальный лимит для беженцев, как вы это уже ввели в Австрии?
В первую очередь речь идет о безопасности европейских внешних границ. Если мы не можем контролировать, кто вообще въезжает в ЕС и кто здесь живет, то это угрожает нашей безопасности.
Было бы фатально приравнять беженцев к террору. Но, с другой стороны, было бы большой ошибкой думать, что если кто-то приезжает к нам как беженец, то мы можем быть спокойны, что он никогда не станет преступником или террористом. Я уже полтора года назад предостерегал, что маршруты беженцев могут быть использованы также и террористами. К сожалению, это подтвердилось.
Правительство, в состав которого вы входите, вместе с германским канцлером Ангелой Меркель в первые выходные дни сентября 2015 года открыло австрийскую и также и немецкую границы для десятков тысяч беженцев из Венгрии.
Моя позиция была всегда ясна. Я считал эту политику приглашения беженцев неправильной. Я один из немногих членов правительства, кто не пошел на венский вокзал, чтобы приветствовать беженцев. За это меня жестко критиковали, но я был убежден в том, что если просто отмахиваться, то проблемы не станут меньше, а, наоборот, вырастут.
Во время разговоров с правительством Германии тогда вы выражали ваши сомнения?
Я всегда придерживался такого мнения. Еще в августе 2015 года я одним из первых потребовал введения пограничного контроля и быстрого оформления. Правда моя позиция тогда не привлекла большинство голосов, даже в моей собственной "Австрийской народной партии". Тогда политика проводилась в значительной мере под давлением СМИ и неправительственных организаций. Но многие люди хотели сделать все как лучше. Еще год назад, когда мы в Вене организовали закрытие Западного балканского маршрута, это решение очень сильно критиковали.
Вы имеете в виду канцлера Ангелу Меркель, которая сказала, что закрытие балканского маршрута не решило проблемы?
Меня тогда критиковали коллеги по правительству, а о чиновниках в Германии и Брюсселе вообще не стоит говорить. А теперь я слышу, что почти все они согласны.
Фрау Меркель поблагодарила вас за закрытие балканского маршрута?
Речь идет не о благодарности, а о том, чтобы сейчас продолжить движение по правильному пути. И здесь еще многое надо сделать.
Как вы хотите в будущем обезопасить внешние границы ЕС?
Мы часто спорим только о защите границ. А вопрос должен заключаться в том, кого мы вообще хотим принять в Европу. Наша проблема в том, что мы привлекаем людей. Мы забыли не только о защите границ, но и о том, что мы привлекаем беженцев в Европу.
Не вызывает ли это иллюзию безопасности? Пока будет так велик экономический и общественный соблазн, столько же будут продолжаться и попытки людей с помощью контрабандистов попасть в Европу.
Надо все же делать различие между отдельными людьми, которым удается с помощью контрабандистов дойти до центра Европы, и 15 тысячами людей, которые в 2015 году ежедневно прибывали к нам. Вопрос в том, поддерживаем ли мы систему, когда все больше людей собираются в дорогу и в конечном счете мы даже оплачиваем поезда и паромы, чтобы люди быстрее прибыли к нам.
Что вы предлагаете?
В Европе нужна совершенно новая система предоставления убежища. С одной стороны, мы больше не можем принимать столько людей, как за прошедшие два года. С другой стороны, мы в будущем должны напрямую выбирать в районах с военными действиями, кто легальным путем может прибыть в Европу. При этом те, кто собирается в Европу нелегально, будет задержан на внешних границах, обеспечен и отправлен назад. Как это успешно делают Австралия или Испания. Или же, если это невозможно, то они будут переведены в другое безопасное место вне Европы. Там у них будет защита, но не та лучшая жизнь, которой они ожидали в Европе.
Вы хотите уничтожить право на предоставление убежища?
Нет. Но за прошедшие два года среди беженцев было сравнительно мало тех, кого преследовали по политическим мотивам. В настоящее время у нас проблема в том, что люди из регионов, охваченных войной, ищут защиту не в соседних странах, а решаются уехать в Германию, Австрию или Швецию. В 2015 году в соседней стране - Словении - было подано менее одной тысячи заявлений на убежище, а у нас 90 тысяч. Мы не можем поддерживать систему, при которой можно выбирать, в какой европейской стране можно подать заявление на получение убежища.
Как надо вести себя со странами, особенно в Северной Африке, которые не хотят принимать назад своих граждан, высланных из Европы?
Нам надо усилить нажим. Многие страны не заинтересованы в том, чтобы мы высылали их граждан. Это экономический фактор. Их возвращение обратно на родину обеспечит эти страны частью доходов. Поэтому ЕС должен быть готов также действовать и по принципу "меньшему меньшее". Это означает: для тех стран, которые не готовы забрать назад своих выдворенных граждан, должны быть урезаны средства на сотрудничество в плане развития.
Не окажемся ли мы в замкнутом круге? Если вы урежете помощь на развитие, то ухудшатся условия, поэтому еще больше беженцев отправятся в путь.
Я смотрю на это иначе. Уже сама опасность этого должна привести к масштабному переосмыслению. Кто говорит о том, что эти страны не согласятся? Мы ведь даже еще не пытались попробовать! Если мы не будем бороться за наши интересы, то мы не должны удивляться, что наши партнеры по переговорам не будут готовы забрать у нас своих граждан.
Защита внешних границ, помощь вблизи от родины, именно эти требования являются частью договора по беженцами с Турцией. Почему же вы критиковали сделку Меркель с Анкарой?
Прежде всего я предостерегал от того, чтобы не попасть в зависимость от Турции. Были политики, которые, правда, были против того, чтобы защищать наши внешние границы, потому что они думали, что нельзя с помощью силы, насилия действовать против беженцев. Одновременно они были готовы именно за это платить Турции. Это ханжество. Это не более морально, если вместо греческой полиции беженцев остановит турецкая полиция. Так что я не против сотрудничества с Турцией или другими странами. Я только за то, чтобы мы то, что можем сделать сами, сами и делали.
Другие члены ЕС хотят сотрудничество с Турцией даже усилить. Во всяком случае вы с вашими требованиями прекратить переговоры с Анкарой о вступлении оказались в изоляции.
Я считаю нечестной позицию многих политиков ЕС. Большинство говорят мне с глазу на глаз: "Турция никогда не вступит в ЕС, и мы этого не хотим". Одновременно надо продолжать переговоры с Турцией, словно мы хотим добиться ее вступления уже завтра. Я не рассматриваю Турцию как члена ЕС. В последние годы Анкара все более удалялась от Европы. В прошедшие месяцы это развитие стало еще драматичнее.
С другой страной, которая все больше отдаляется от демократии, вы обращаетесь более мягко – с Россией.
Что касается России, то здесь речь не идет о вступлении в ЕС, а об отношении к важному соседу. И просто, чтобы пояснить: против России есть даже санкции, а не переговоры о вступлении в ЕС. Мы не имеем права забыть и то, что Россия аннексировала Крым. Но только лишь заниматься вопросом вины – этого мало.
С начала украинского кризиса снова возвращается блоковое мышление, которое, как мы думали, исчезло с окончанием "холодной войны". Поэтому мои первые поездки в качестве председателя ОБСЕ в начале года будут в Восточную Украину, в Москву и в Киев. В отношениях с Россией нам надо поменять тренд.
Это также касается ослабления санкций ЕС в отношении Москвы?
Я считаю предложение Франка-Вальтера Штайнмайера правильным: нужно сделать санкции более гибкими. Нам нужна система "шаг за шагом". За каждое положительное развитие на месте мы должны пошагово ослаблять санкции.
За это требование вам будут аплодировать в Социал-демократической партии Германии, но в ведомстве канцлера.
Речь идет не о том, кто будет мне аплодировать или подвергать критике. Правда, к сожалению, такова, что мирный процесс не продвигается. Поэтому мы должны снова вернуть доверие к Европе, а в санкциях отойти от системы штрафов.
Правопопулистские партии агитируют за сближение с Путиным. Хотите ли вы вступить в соревнование с австрийской "Партией свободы", "Альтернативой для Германии" или "Национальным фронтом"?
Нет. Моя цель не в том, чтобы агитировать за сближение, а в том, чтобы найти положительный выход из этого кризиса.
