Большинство американцев, как сторонники левых, так и правых взглядов, не первый год выражают свое недовольство коррумпированной политической системой страны. У республиканцев движение Tea Party одним из первых выступила с призывом кардинально изменить приоритеты партии, а избрание Дональда Трампа — “первая ласточка” этих изменений. Между тем, похожий бунт против установившейся практики работы толкнул Демократическую партию резко влево.
Американцы недовольны тем, что система функционирует нечестно и главным образом в интересах бизнеса и правительственной элиты. И хотя люди, судя по опросам общественного мнения, не всегда могут точно определить, как система фальсифицирована, их отвращение к существующей модели вполне объяснимо. Элита в бизнесе и правительстве регулярно вступают в сговор, чтобы управлять американской экономикой в собственных интересах, пишет в The National Interest главный экономист Vested Милтон Эзрати.
Когда политики, руководители корпораций, журналисты, ученые и активисты предлагают различные способы сделать общество более справедливым, эффективным или конкурентоспособным, они, по сути, призывают к тесному сотрудничеству между правительством и частными корпорациями. Но данное сотрудничество, похоже, всегда приводит к сговору.
Со временем корпоративистский подход к экономике стал основным в американской экономике — в ущерб всем, за исключением, участников сговора. Именно поэтому, общество, независимо от того, склоняется оно влево или вправо, крайне недовольно происходящем. Учитывая то, что поставлено на карту, борьба с государственно-корпоративной элитой будет тяжелой и продолжительной.
Самый яркий пример сговора между правительством и бизнесом можно найти в финансовом кризисе 2008-09 гг. За долго до краха Вашингтон заручился поддержкой банковского сектора в продвижении своей политической цели — широкого распространения домовладения среди малоимущих американцев. Вашингтонская элита требовала от банков, чтобы они выдавали ипотеку тем, у кого низкий кредитный рейтинг и сомнительная способность погасить кредит, то есть так называемым субстандартным заемщикам.
Поскольку эти требования ставили банки в чрезвычайно рискованное положение, государственные регуляторы пришли им на помощь. Они позволили банкам снизить риски с помощью сомнительных финансовых инструментов. Один из них, “кредитный дефолтный своп” (credit default swap), который предназначен для страхования от невыполнения контрагентом финансовых обязательств.
Несмотря на все эти маневры, к 2007 г. карточный домик стал стремительно рушиться: субстандартные заемщики начали массово не выполнять свои ипотечные обязательства. Каков был ответ вашингтонских политиков? Они, по их словам, начали спасать финансовую систему страны. Но, как оказалось, политики делали это для того, чтобы защитить своих корпоративных партнеров.
Отчасти избрание Дональда Трампа — стремление общества изменить существующую систему. Люди могут не понимать все хитросплетения “лживой системы” или причины ее появления, но они видят то, как элита — те, кто имеют влияние в правительстве, бизнесе и финансах — работает исключительно ради своих интересов и своей политической программы.
Трамп, при всем том, что он является отражением общественного недовольства, не демонстрирует особого желания искоренить корпоративистскую систему (хотя в ходе своей предвыборной кампании обещал “осушить вашингтонское болото”.
Почти все его поведение указывает на то, что он хочет не столько избавить страну от основанной на сговоре системы, сколько перенаправить общественное внимание на более предпочтительную для него повестку дня. В этом контексте следует рассматривать его налоговые послабления для Apple или усилия по смягчению экологических требований для того, чтобы увеличить добычу сланцевого газа и нефти.
Противоречивая риторика и непредсказуемое поведение Трампа создают путаницу относительно того, куда движется администрация. Неясно, знает ли Белый дом — по крайней мере, когда речь идет об экономике — с чем и с кем он имеет дело. Все это не вызывает особых надежд на преодоление существующих проблем в американской экономике.
