Дебаты по поводу мировых макроэкономических дисбалансов сконцентрировались на профиците счета текущих операций Германии и ее экономической политике.
Несмотря на энергичную работу немецкого экономического мотора и его большую роль в стимулировании роста и сохранении стабильность в еврозоне, напор критики по поводу огромного внешнеторгового профицита страны нарастает. Как написал недавно журнал Economist, Германия "слишком много сберегает и слишком мало тратит", что делает ее "неуклюжим защитником свободной торговли".
Что же делать Германии? Как пишет в своей статье на Project Syndicate глава Института экономических исследований (Ifo) в Мюнхене Клеменс Фюст, ответ зависит от того, чем она будет руководствоваться, принимая решение, – экономикой или политикой. 
Нынешний критический настрой, из-за которого на завершившемся недавно саммите «Большой двадцатки» в Гамбурге сложилась, как выразился один эксперт, «напряжённая атмосфера», выражается в двух главных идеях. Во-первых, Германия сама себе вредит, слишком много экспортируя и слишком мало инвестируя внутри страны. Во-вторых, Германия ограничивает спрос на товары других стран мира, в первую очередь, США. В соответствии с этим мнением, если бы Германия больше способствовала росту глобальных расходов, восстановление мировой экономики после финансового кризиса 2008 года проходило бы намного успешней.
Правда, однако, в том, что у Германии нет никаких убедительных экономических вести себя иначе. И если у неё и есть какие-то причины сменить курс, то только политические.
Первая идея критиков – расходы Германии внутри страны не соответствуют её инвестиционным потребностям – является просто мифом.
Разоблачительные публикации о некачественно построенных домах и разваливающихся мостах предлагаются в качестве доказательства того, что бережливость победила в Германии разум. Однако цифры рисуют совсем иную картину. В период с 2001 по 2005 годы усреднённый профицит счёта текущих операции Германии равнялся 2,4% ВВП, а усреднённые внутренние инвестиции составляли чуть менее 20% ВВП. В течение пятилетнего периода, завершившегося в 2016 году, профицит вырос до 7,3% ВВП, но инвестиции остались на прежнем уровне 20%. (В 1990-х годах внутренние расходы Германии были существенно выше, но это объяснялось, главным образом, процессом воссоединения страны, поэтому такой уровень инвестиций не был устойчивым).
Внешнеторговый профицит вырос по одной причине – предусмотрительность. Перед Германией маячит перспектива бюджетного кризиса, поскольку население стареет, а рабочая сила сокращается. Стране надо подготовиться к прогнозируемому спаду пенсионных взносов и росту издержек системы здравоохранения. В начале 2000-х годов дефицит в госсекторе составлял 3% ВВП, а сегодня у Германии имеется небольшой профицит, и это совершенно разумное поведение, равно как и рост объёмов частных пенсионных накоплений. В настоящий момент представляется более разумным инвестировать дополнительные сбережения за рубеж, потому что из-за старения населения потенциал для выгодных инвестиций в Германии ограничен, при этом рынки других стран растут быстрее.
Со второй идеей критиков – Германия скупится на глобальные закупки – ситуация несколько более сложная. Германия, конечно, могла бы помочь переживающим трудности странам еврозоны, покупая у них больше товаров и услуг. Но увеличение импорта и снижение профицита одновременно приведёт к повышению процентных ставок, а это плохо для стран с высоким уровнем госдолга.
В бюджетной политике, как и в вопросах национальной безопасности, для любой страны совершенно нормально ставить собственные интересы выше интересов всех остальных. Тем не менее, глобальное давление может вынудить немецкого канцлера Ангелу Меркель начать действовать, как минимум, по трём причинам, причём все они являются политическими, а не экономическими.
Во-первых, Германия активно заинтересована в развитии международного сотрудничества во многих сферах, начиная с иммиграции и заканчивая энергобезопасностью. Уступки в сфере макроэкономической политики могут помочь развитию сотрудничества в других областях. Для Меркель подходы под лозунгом «Германия прежде всего» (по аналогии со стратегией президента США Дональда Трампа «Америка прежде всего») были бы контрпродуктивны.
Во-вторых, должники редко смотрят на своих кредиторов с симпатией. Немецкая позиция кредитора в отношениях с другими странами может привести к политическим конфликтам, потому что у должников имеются стимулы к уклонению от погашения долга.
В-третьих, в соответствии с «Процедурой макроэкономических дисбалансов» в Евросоюзе, которая создана для предотвращения дестабилизирующей экономической политики в странах ЕС, государства, чей профицит счёта текущих операций превысил 6% ВВП, должны провести коррекцию. Германия вряд ли может ожидать соблюдения правил ЕС другими государствами, если сама их игнорирует.
Пока неизвестно, решится ли Меркель на какие-то действия, но, если она это сделает, у неё будет масса вариантов. Например, Германия может попытаться стимулировать внутреннее потребление, ускорив рост зарплат. Однако правительство не устанавливает шкалу зарплат, в его компетенции только МРОТ. Повышение минимальной зарплаты действительно может повысить доходы тех, у кого есть работа, но одновременно такая мера может вызывать рост безработицы. Из-за этого общие объёмы потребления могут даже снизиться.
Другим вариантом могло быть стать увеличение госрасходов на военные закупки и на инфраструктуру, однако военные закупки – это долгосрочный процесс, а увеличить инвестиции в инфраструктуру будет непросто в тот момент, когда строительная отрасль работает на полную мощность. Проще, было бы, наверное, стимулировать корпоративные инвестиции, например, введя ускоренную амортизацию, налоговые кредиты для содействия научным исследованиям и разработкам, более щедрые условия компенсации убытков. Более того, стимулирование внутренних частных инвестиций с помощью реформы корпоративных налогов выглядит наилучшим вариантом.
Впрочем, все эти меры вызовут у критиков Германии разочарование, если смотреть на них с точки зрения глобальных макроэкономических дисбалансов. На долю Германии приходится 4,4% мирового ВВП. Это означает, что сокращение внешнеторгового профицита страны – пусть даже на целых 2,5 процентных пункта с нынешнего уровня 8,5% ВВП – окажет на мировую экономику минимальное влияние. Повышение спроса, эквивалентное 2,5% ВВП Германии, увеличит общемировой спрос всего лишь на 0,1%. Мир потеряет своего козла отпущения за нынешние экономические трудности. А больше мало что изменится.
