Роберт Уильям Фогель
Роберт Уильям Фогель родился в городе Нью-Йорке в 1926 г. Образование получил в Корнеллском (бакалавр в 1948 г.) и Колумбийском (магистр в 1960 г.) университетах, а еще через три года он подготовил и защитил докторскую диссертацию в университете Джона Гопкинса (штат Мэриленд). Впоследствии Фогель работает во многих крупнейших университетах Америки: Рочестера, Гарварда, Чикаго, в настоящее время Фогель является профессором Высшей школы бизнеса Чикагского университета. Помимо этого, он является членом редколлегий целого ряда научных журналов и ведущим исследователем Национального бюро экономических исследований.
Уже к моменту написания докторской диссертации Фогель приобрел известность в научных кругах как незаурядно мыслящий специалист в области экономической истории. Книга, написанная на материалах его магистерской диссертации (случай в американской практике почти уникальный), увидела свет в 1960 г. и произвела большое впечатление в академической среде. Если ранее экономическая история рассматривалась просто как разновидность исторических исследований, описывающих хозяйственную жизнь прошлого и лишь в середине нашего века приступивших к анализу тенденций эволюции хозяйственных систем, то представители так называемой "новой экономической истории" (кстати, и сам этот термин ввел в научный оборот именно Фогель [3]) занимаются "не воспроизводством старого, а количественными оценками исторических явлений. Сторонники этой школы стремились положить конец недооценке роли измерений и поставили себе задачу воспроизводить американскую экономическую историю на солидной количественной основе" [4].
Научные исследования в рамках этой парадигмы, называемой иначе "клиометрикой" (от Клио - древнегреческой музы истории), исходят из того, что прошлое оставило о себе гораздо больше информации, чем может показаться историку, использующему лишь традиционные методы. Ведь помимо общепризнанных факторов, непосредственно вытекающих из вещественных и письменных источников, само наличие этих фактов и частота упоминания о них являются определенной информацией о прошлом. Кроме того, огромные пласты вещественных и письменных исторических источников (налоговые и таможенные отчеты, податные книги, регистрационные записи церковных приходов и монастырей и т. д.) практически не представляли интереса для историков, поскольку на основе каждого из них в отдельности невозможно было вывести никаких значимых обобщений. Однако, рассматриваемые как массивы информации, и традиционные, и нетрадиционные источники содержат в себе разнообразные данные, которые можно обрабатывать с использованием современных статистических и эконометрических методов и получать новые содержательные результаты. В качестве исходных моделей исторического исследования хозяйственной жизни экономические историки использовали модели, разработанные экономической теорией. В исторических исследованиях появились такие экономические термины, как производственная функция, факторный анализ, даже ВНП и система национальных счетов. По крупицам собирая репрезентативные массивы данных (что, понятно, оказывается делом весьма нелегким), экономические историки сумели оценить важнейшие показатели экономического развития прошлых веков в категориях нынешнего дня: так, ВНП развитых стран Европы (для которых только и существовала соответствующая статистика) был оценен вплоть до ХШв.1 Получены были также во многом неожиданные оценки таких показателей, как численность населения, производительность труда, эффективность производства, динамика цен, прибыли и накопления в Новое время и в средние века, что существенно расширило наши представления о прошлом. Эти труды, естественно, не сводились к оценке истории структуры хозяйства, но тесным образом смыкались с другими историческими и экономическими дисциплинами - исследованиями долговременных тенденций экономической динамики, историей денежного обращения, исторической демографией.
Роберт Фогель был одним из пионеров новой парадигмы. Он прославился уже своей первой книгой, перевернувшей традиционные представления о роли и условиях развития железных дорог на Западе Соединенных Штатов [ 1 ], а затем и в США в целом [2, 4]. Традиционно считалось, что железные дороги были абсолютно незаменимы для экономического подъема этой страны в 1840-1890 гг.: они способствовали росту товарооборота как самое эффективное транспортное средство, стимулировали освоение новых земель и, кроме того, давали основной толчок развитию промышленности, прежде всего сталелитейной. Работы Фогеля показали, что все это является по меньшей мере слишком преувеличенным. Для оценки действительной роли железных дорог он использует так называемые контрфактические модели, т. е. на основе статистических данных оценивает возможный ход развития американской экономики, если бы в ней не было железных дорог при тех же прочих условиях. Оказывается, что значение последних при всем желании нельзя считать решающим: водные пути могли бы неплохо заменить железные дороги в качестве транспортного средства и американский ВНП падал бы при этом не более чем на 3%; освоение новых земель также практически не тормозилось бы благодаря разветвленной системе каналов; большую часть спроса на продукцию сталелитейной промышленности обеспечивала не потребность в новых рельсах, а замена старых, а также другие производства, например гвоздильное. Короче говоря, железные дороги оказались отнюдь не столь жизненно необходимыми, как считалось ранее.
Еще более ошарашивающими оказались результаты знаменитой работы Фогеля совместно со Стенли Энгерманом о роли и эффективности рабства [4,5] в южных штатах США накануне Гражданской войны. Было принято считать, что американское рабство было очень неэффективным из-за принудительного характера труда, способствовало падению предпринимательского духа, эффективности распределения ресурсов и доходов на душу населения на рабовладельческом Юге. Исследования Фогеля и Энгермана, однако, показали, что интенсивная организация хозяйств, экономия от масштаба и благоприятная конъюнктура рынков хлопка делали плантационные хозяйства прибыльными; что издержки воспроизводства рабов были ниже прибыли от работорговли; что эффективность сельскохозяйственного производства на "отсталом" Юге была выше, чем на "развитом" Севере, и что доходы на душу населения в южных штатах были не только на уровне самых развитых стран тех лет, но и отличались необычайно высокими темпами роста. Таким образом, эффективность рабовладельческой системы оказалась много выше, чем принято было считать, и причинами ее краха были не экономические, а политические и социальные факторы.
Эти работы Роберта Фогеля перевернули существовавшие представления о реальном ходе американской истории и оказали необычайно сильное воздействие на исследования экономических историков, задав направление дальнейшей работы. В последние годы Фогель собирает и обрабатывает документальный материал по истории домашнего хозяйства: на основании оценок таких показателей, как нормы сбережения, трудовое участие, фертильность, смертность, миграции населения, он намерен определить влияние исторических традиций на состояние и роль домашних хозяйств в современной экономической системе.
Основные работы:
1. The Union Pacific Railroad : A case of Premature Enterprise. John Hopkins Univ. Press, 1960.
2. Railroads and American Economic Growth: Essays in Econometric History. John Hopkins Univ. Press, 1964.
3. The New Economic History, Its Findings and Methods II Econ. Hist. Rev. 1966. Vol. 19. Dec.
4. The. Reinterpretation of American Economic History. New York, 1971. (With S. L. Engerman (ed.) et al.).
5. Time on the Cross: the Economics of American Negro Slavery. Boston, 1974. (With S. L. Engerman (ed.) et al.).
6. Scientific History and Traditional History. Yale Univ. Press, 1982
