О формировании бюджета, роли роста государственных расходов, таргетировании инфляции, изменении налогового бремени рассказал в программе «Курс дня» Александр Некипелов, директор Московской школы экономики, академик РАН.
- Как вы считаете, предлагаемый бюджет в том виде, в котором его предлагают это бюджет консолидации или бюджет развития?
- Я считаю, что бюджет очень жесткий. Его даже называют диетическим. Хотя, мне кажется, что к диете прибегают тогда, когда есть некие запасы избыточные в организме. В нашей экономике, к сожалению, их нет. Поэтому я думаю, что бюджет очень жесткий.
Можно согласиться с общей идеей жизни по средствам, постепенного сокращения дефицита бюджета, но способ, и предусмотренная скорость снижения этого дефицита, она, на мой взгляд, очень высока, и проявляется это в том, что для ее обеспечения, необходимо в абсолютном размере сокращать расходы федерального бюджета на 1,5 процента. В следующем году еще на 1,3%, в 18-ом году и остановиться на этом уровне в 19-ом году.
В условиях, когда экономика находится в состоянии стагнации, абсолютное сокращение расходов бюджета, это дополнительный и мощный шок со стороны спроса.
- Подобную точку зрения много кто озвучивает, но ее сторонники явно находятся в меньшинстве. Алексей Улюкаев дал понять, что бюджетного дефицита, если им правильно оперировать, бояться не стоит. Если увеличиваем бюджетный дефицит, мы должны понимать, на что мы увеличиваем. Когда данные расходы принесут определенные доходы для бюджета. Возникшая дискуссия внутри финансово-экономического блока правительства должна помочь найти правильное решение этого вопроса. Как Вы считаете, до каких пределов можно увеличить расходы, если мы говорим о способе увеличения дефицита бюджета?
- Вы знаете, мне импонируют подходы Алексея Валентиновича. Я думаю, это очень верно, тем более, действительно в стране нет проблемы государственного долга, он находится на очень низком уровне. Строго говоря, я бы сказал, это тоже, может быть, не явно, но корреспондируется с некоторыми из идей министра экономического развития. Вообще-то говоря, можно было бы сделать более мягким и процесс дезинфляции в стране. В этом случае была бы и меньше бюджетная острота, меньше бюджетные проблемы. Я не готов сейчас давать конкретные рекомендации по цифрам.
Я глубоко убежден, это на мой взгляд, серьезная ошибка – в абсолютном размере урезать расходы государства. Дело в том, что к великому сожалению, сегодня частный сектор находится в таком состоянии, когда он не готов инвестировать. Об этом, кстати говоря, свидетельствуют и данные, на которые ссылается Алексей Валентинович, что существует на счетах в частном секторе деньги, но они эти деньги не инвестируются. Конечно, сказывается и ситуация неопределенности, которая сформировалась. Несмотря на, некоторую стабилизацию на валютном рынке, тем не менее процесс далеко еще не трансформировался в изменившиеся ожидания частного сектора. И плюс ко всему, высокие процентные ставки. Потому, что на самом деле они влияют не только на эффективность привлечения заемных средств, но и на использование собственных средств. Они тоже должны давать отдачу не меньше рыночной процентной ставки. В противном случае, деньги просто выгоднее инвестировать в финансовые активы.
- Насколько вы согласны с мнением министра экономического развития, что в целом для бизнеса важнее стабильная инфляция нежели снижение – таргетирование инфляции? Главное, чтобы был рост экономики. Экономика стагнирует 8-ой квартал подряд такого не было даже после дефолта.
- Я очень рад, что Алексей Валентинович, в общем-то, привел здесь рассуждения, содержащиеся в хороших учебниках макроэкономики. Дело в том, что действительно экономических агентов интересует не абсолютный уровень инфляции, их интересует предсказуемость. Он также верно сослался на то, что при высоком уровне инфляции волатильность ее больше, чем при низком. Но это совсем не означает, что необходимо за 1-2 года довести инфляцию до уровня 4%.
- Через удвоенный спрос?
- Да, конечно. И это ведь парализует действия частного сектора. Поэтому, с моей точки зрения, и здесь я согласен со многими своими коллегами из академических институтов, вообще-то, реально импульс экономическому росту должно дать государство через расширение государственных расходов.
Разумеется, нужно взвешивать инфляционные последствия, нельзя чрезмерно раздувать дефицит бюджета. Но и переусердствовать в снижении этого дефицита, скорости снижения, скорости дезинфляционного процесса, это, на мой взгляд, в сегодняшних условиях ошибка очень большая.
- Как вы объясните показатель 3% дефицита бюджета, которую поставили своеобразным бюджетным таргетом? Откуда берется этот показатель?
- Ну, мне трудно сказать. Я не участвовал в обсуждениях этого вопроса. Но, понимаете, обычный аргумент заключается в том, что финансирование дефицита происходит за счет государственных заимствований, а они поднимают процентную ставку, и тем самым способствуют вытеснению частных инвестиций. Но дело в том, что мы находимся в ситуации, когда нечего вытеснять. Частные инвестиции находятся на очень низком уровне. И нет признаков того, что при снижении инфляции до 4% они тут же отреагируют на это.
С другой стороны, действительно высокая процентная ставка – это большая проблема для нашей экономики. Но здесь, мне кажется, мы уже уходим в сферу денежно-кредитной политики. И каким образом снижать процентную ставку, почему мы так долго ее снижаем – это особый вопрос. У меня есть своя позиция, я ее озвучивал ранее.
Она заключается в том, что мы совершенно напрасно отказывались от введения ограничений по капитальным статьям платежного баланса потому, что введение этих ограничений, оно бы резко снизило волатильность на этом рынке и позволило бы значительно быстрее снизить процентную ставку.
- Говоря о дополнительных источниках доходов бюджета, вы говорите о существенных средствах частных компаний и не очень эффективно работающих средств у госструктур. Счетная палата говорит о существовании бюджетного навеса и скрытых возможностях внутри бюджета. Как вы оцениваете эти тенденции? Можно ли обойтись без включения печатного станка?
- Я тоже не являюсь сторонником раскручивания печатного станка. И как раз считаю, что к этому вопросу надо подходить достаточно осторожно и взвешенно. На мой взгляд, резервы денежно-кредитной политики, они главным образом лежат в другой сфере.
Проблема повышения эффективности расходов, это вообще вечная проблема, она всегда есть, она не сегодня возникла. Но если к ней проявляется большее внимание, это можно только приветствовать.
Но я очень опасаюсь, но я очень опасаюсь того, когда со ссылкой на то, что мы повысим и эффективность использования средств бюджета, происходит урезание расходов. Потому, что, в общем-то, тут могут быть серьезные нестыковки.
- Некоторое изменение фундаментально важных статей бюджета объясняются исключительно политическими целями. Существует ли корреляция экономического роста с расходами в ОПК? Есть ли здесь взаимосвязь? Компании оборонного сектора получают значительные ассигнования на развитие разработок, это тоже вклад в развитие экономики. Но мы привыкли считать, что нам нужно снижать оборонные расходы, чтобы направить их на мирные цели.
- Ну, конечно, в кратком и среднесрочном плане такая связь есть, но из этого, разумеется, не следует делать вывод о том, что это бесконечно можно делать.
- Увеличивать и увеличивать?
- Наращивать, и нужно наращивать оборонные расходы. Все-таки я полагаю, что наращивание оборонных расходов, которое произошло в последние годы, оно было вызвано просто необходимостью приведения в нормальное положение, состояние нашей армии, которая в таком состоянии не находилась после 90-ых годов. Мне кажется, что у нас есть другие расходы, которые, в общем-то, мы неоправданно жестко урезаем, а может быть, вообще напрасно вырезаем.
- Вы имеете в виду науку, образование?
- Да, прежде всего, я имею в виду науку, образование. Потому, что говорить о том, что, ссылаться на существование структурных проблем, ссылаться на то, что нам нужно дифференцировать процессы экономики, переходить к современным производствам, при жесточайшем урезании расходов на науку при практически войне против фундаментальной науки, это, на мой взгляд, очень странная позиция.
- По вложению в человеческий капитал значительная часть экономического сообщества занимает единую позицию, условно говоря, Алексей Леонидович Кудрин и Сергей Юрьевич Глазьев считают, что нужно увеличить расходы. Вы придерживаетесь такой же точки зрения. Будем надеяться, что это возымеет какой-то эффект. Как вы смотрите на изменение налогов? С одной стороны, пообещали налоги не увеличивать, но, правда, не сказали, это касается всех или только нефтяников. Нужно ли это делать сейчас?
- Вы знаете, моя позиция здесь состоит в следующем, что объективно общий уровень налоговой нагрузки у нас существенно ниже, чем в среднем по странам ОЭСР. Статистика говорит о том, что мы платим - 31% от ВВП в России и 34% в среднем по странам ОЭСР.
Но дело в том, что у нас в этих 31% довольно существенную роль играет рента, которая по сути не является налогом, а является факторным доходом, таким же, как дивиденды на капитал и так далее.
Поэтому реальная налоговая нагрузка еще ниже. Но есть большая проблема, и она на мой взгляд, больше всего волнует бизнес, о неравенстве различных предприятий и фирм в отношении уплаты налога.
Беспокоит не абсолютная величина налоговых ставок, а то, что у них есть возможность уходить от этих налогов в большей или меньшей степени, у других экономических агентов такой возможности нет или они просто не желают этого делать. Вот эта проблема серьезная. Поэтому, речь идет, прежде всего, о ренте при добыче нефти и газа. Поэтому то, что мы называем налогами в действительности является рентой.
Поэтому, должны действовать те правила, которые справедливы в рыночной экономике в отношении правил. При повышении цен на соответствующую продукцию, главным выгодоприобретателем является собственник этого ресурса. В нашем случае собственник недр – это государство. Но верно и обратное. При снижении цен, первым, кто теряет доходы, тоже является собственник, то есть – государство.
Поэтому, попытка со ссылкой на снижение цены повысить обложение компании, она может привести только к одному - к снижению инвестиционной активности и в дальнейшем к сворачиванию производств. Другое дело, что у нас в сфере изъятия ренты существует колоссальная проблема, что мы недостаточно дифференцируем ренту в соответствии с качеством месторождения. И это очень серьезная проблема. Отчасти Минфин пытается ее решать, часто он проводит эксперимент по налогообложению сферы доходов, это, в общем-то правильно. Но это пока пилотный проект.
