О перспективах заключения соглашения между странами – членами ОПЕК, рисках Brexit и возможных торговых войнах США, Германией и Китаем рассказал в программе «Курс дня» Алексей Голубович, управляющий директор «Арбат капитал».
- Существуют ли шансы повлиять на рынок нефти с помощью мощной организации ОПЕК, а не американского Федрезерва?
- Возможно, термин «мощная» не очень применим, потому что это некая совокупность стран с диаметрально противоположными интересами, которые не в состоянии поддерживать альянс внутри организации. Начиная с 2014-го года мы уже наблюдаем ситуацию, когда страны члены ОПЕК не могут договориться между собой ни о чем.
Риторика, которая сейчас звучит, в том числе скрытая угроза в адрес не членов ОПЕК, угрозы в адрес каких-то членов ОПЕК, которые не хотят присоединяться к группе своего лидера.
Один лидер, это Саудовская Аравия, другой в каком-то смысле Иран. Это тоже достаточно давняя история. Я помню, как в 99-ом году риторика была примерно та же самая, может быть местами грубее. Россию как-то меньше старались учитывать. Но когда обнаруживалось, что Россия способна производить нефть почти по самым низким себестоимостям, может быть не намного дороже, чем Саудовская Аравия, и наращивать производство, то они вдруг начинали об этом беспокоиться, и даже делали вид, что Россию привлекают к переговорам.
Поэтому, можно предположить, что на решение ОПЕК все равно будет влиять позиция Саудовской Аравии и Ирана. Но в большей степени, чем в прошлые годы, чем в прошлых подобных ситуациях, будет также влиять фактор других крупнейших производителей, а это Россия и Соединенные Штаты.
Если подсчитать внимательно то, что пишут про производство сланцевой нефти, про то, какая там цикличность, какая там себестоимость, учитывая то, что при Дональде Трампе будет сделано, скорее всего, все возможное, чтобы уменьшить налоговое бремя на производителей американской нефти, может быть дать возможность экспортировать, дать возможность производить на отдельных участках.
Тогда можно ожидать, что США достигнет добычи уровня миллиона баррелей в день очень быстро. Это будет вопрос месяцев.
С другой стороны, пока позиция Россия, в основном, высказывается от имени одной большой государственной компании, что мы, может быть, не будем наращивать, ни то, что сократим, но если вдруг от имени России заговорят еще и негосударственные производители нефти, не только «Лукойл», но вот недавно разместившаяся «Роснефть», а есть более мелкие компании, если начать давать им возможность производить нефть с определенными налоговыми льготами на менее крупных, менее эффективных месторождениях, которые сейчас не эксплуатируются.
Вполне возможно, что окажется потенциал наращивания российской нефти до 2 миллионов баррелей в день. Что тогда скажет ОПЕК или его крупнейшие участники неизвестно?
Я считаю, что шансов на то, что страны ОПЕК реально сократит и договорятся сократить это производство, и тем более они все будут это соглашение соблюдать, практически нет.
- Какова логика людей принимающих решения по добыче, договоренностям внутри ОПЕК? Экономика Саудовской Аравии находится в очень сложном положении. Ясно, что если она сама будет сокращать добычу, потому что никто, кроме Саудовской Аравии всерьез в ОПЕК, видимо, ее сокращать не готов, то их место на рынке займут Соединенные Штаты, в какой-то степени Россия, ясно, что если не сокращать, самим же будет хуже, впрочем, как и всем остальным. Что в этой патовой ситуации делать? Ничего не делать тоже нельзя. Что может быть? Какие решения все-таки могут быть предприняты?
- Дело в том, что экономически Саудовская Аравия может быть еще ни в худшем положении с их величиной валютных резервов.
- Потому что они очень быстро тают.
- Да. Они, безусловно, тают. Они рассчитывали, что их хватит, и потратили уже более 200 миллиардов долларов, может быть гораздо больше. Мы этого точно не знаем. Они вынуждены готовить IPO, они бы никогда в жизни не стали этого делать. Гораздо умнее было бы это делать, когда нефть была по 100 долларов за баррель.
Главное, что им не нравится, это ни то, что Россия или США займут какую-то часть их рынка. На самом деле, рынок такой, что кто-нибудь да займет. В первую очередь, с точки зрения логистики поставок нефти место Саудовской Аравии моет занять Иран.
У иранцев ситуация как раз совершенно иная, чем у Саудовской Аравии, у них особого выбора нет. Более того, выбор Трампа для Саудовской Аравии еще и в этом плане очень тяжело. Потому что при Трампе может измениться подход к регулированию всех отношений с Ираном, где эмбарго и санкции снижаются в обмен на какие-то уступки по ядерной программе. Все это может быть отменено.
Иран, это понимая, может начать наращивать производство сейчас, чтобы набрать хоть сколько-то денег в запас на поддержание своего режима. Тогда Саудовская Аравия скажет, «зачем я буду что-либо сокращать сама, а все это достанется им, да еще к тому же, так сказать, не совсем единоверцам».
Поэтому, конечно, в нынешней ситуации с учетным фактором Трампа, я думаю, что шансов на то, что они пойдут на реальные сокращения, очень мало.
- Как вы можете объяснить гонку по обесцениванию валют стран экспортеров нефти относительно курса саудовского рияла и российского рубля. Привязка курса рияла к доллару США остается актуальной и дает основания предполагать, что в следующем году это как раз та страна, которая воспользуется этой опцией, не все время же тратить резервы. С другой стороны, не только они. Если цены на нефть упадут из-за недоговоренностей и из-за бесперспективности вообще какого-либо сговора на нефтяном рынке, это можно предположить будут делать остальные добывающие страны. Так ли это? И если вдруг цены на нефть задержатся, и как низко они могут задержаться, если не будут достигнуты какие-то договоренности, что произойдет с валютами?
- Мы видим на графике, очень характерно, что страна, которая меньше всего здесь из перечисленных, зависит от цен на нефть, и чья валюта меньше зависит. Норвегия все-таки это довольно диверсифицированная экономика с не очень большим населением. Валюта изменилась мало. Бразилия зависит от сырья много, но от сырья вообще и от нефти, в частности, гораздо меньше, чем прочие крупные экономики, экспортирующие углеводороды.
В России, российская экономика, к сожалению, зависит очень сильно, однако это тоже не чисто нефтяная экономика.
Иран, такое изменение в курсе валюты, конечно, обусловлено определенной такой замкнутостью экономики в силу санкций. Иран производит далеко не только нефть и газ.
Экономика Саудовской Аравий, которая зависит от нефти целиком и полностью, которая кроме нефти не в состоянии экспортировать практически ничего, потому что те отдельные товары, которые еще продают, типа фиников, они все-таки тоже могут там расти только потому что есть бюджет, который наполняется нефтью. Там стабильный курс. Это только потому, что там есть резервы. Нет никакой другой причины, почему этот курс может сохраняться. Но резервы тают. И это решение, безусловно, оттягивается до того момента, как они, может быть, что-то добьются от остальных членов ОПЕК. Поскольку это сомнительно, скорее всего следующим шагом мы будем иметь девальвацию реала.
- Насколько долго цены на нефть могут задержаться на низких уровнях, если все-таки ОПЕК не договорится, если это будет серьезным фактором для котировок?
- Мы наблюдали за прошедшие более 30 лет циклов, у которых колебания цен на нефть были колоссальны. От более чем 120-130 долларов до 30-ти долларов за баррель. И при этом носили очень краткосрочный период.
Мы видели периоды, когда низкая цена держалась довольно долго. Так было при распаде СССР, так в общем-то довольно долго держалась низкая цена после того, как она начала падать в 98-ом году. Как будет в этот раз, конечно, трудно предсказать.
Нефть очень политически зависимый товар, и от войны где-то, от каких-то перекрытий традиционных каналов снабжения, что-то может измениться.
Однако мы понимаем, что никто не сможет дальше накапливать такие большие запасы нефти и нефтепродуктов, как сейчас, а эти запасы накоплены гораздо большего объема, чем обычно в коридоре где-то 2,5 - 2,8 миллиарда баррелей. В мире их хранилось, не взирая, на какой был кризис, какая была цена не нефть. Сейчас их больше 3-х миллиардов баррелей.
Они должны кем-то быть потреблены, а потребление особенно нигде уже и не растет. Все надежды возлагались на Китай. Но никто не знает, сколько на самом деле накоплено запасов. Это один фактор, который будет давить цены вниз.
Другой фактор, упомянутое сланцевое производство в США.
И, третий фактор, что всем этим странам Ближнего Востока и некоторым странам Африки и Латинской Америки надо как-то выживать.
Они выживают только при их бюджете. При том, что цены должны быть вдвое выше, чем сейчас.
- Мы видим на графике комфортные цены для отдельных участников рынка с точки зрения наполняемости бюджета. Для Саудовской Аравии $ 77 по 2017 году, $60 для Ирана, для Катара $63. Про Ливию отдельно надо говорить. Алжир даже $86. В общем, есть такой риск. Каковы перспективы Европы и обозначим риски, связанные с Brexit? В том ли виде он произойдет о котором мы думали?
- Процесс Brexit идет. Естественно в масс-медиа он иногда кажется быстрее и страшнее, чем на самом деле. Говоря о Brexit, сравнивая его с ситуацией в других страна Евросоюза, нужно иметь в виду, что Англия выходила из Европы на самом деле. Потому что действительно большинству населения это было нужно.
Я, конечно, не могу сказать, что я представляю репрезентативную выборку, но я не встречал британцев, которые бы хотели голосовать за то, чтобы остаться в Евросоюзе. Потому что даже те люди, которые говорили «я не знаю», например, университетские профессора, они на самом деле голосовали за выход. Многим британцам надоела сложившаяся ситуация. Вся эта европейская бюрократия, потеря рабочих мест в реальном секторе, многое другое. Дело даже не в эмигрантах. Против них какого-то особого раздражения, если вы не живете где-то по соседству с хулиганами может быть, и не было.
В европейских странах настроения совершенно иные. Например, в Италии, которая проведет референдум в воскресение 4 декабря, вряд ли кто-то хочет выходить из Евросоюза.
Существенное упрощение экспорта для продукции огромного количества малых, средних итальянских предприятий, как минимум, да. Но, настроения выйти из еврозоны там есть. Но среди кого? Не среди простого населения, так называемых среди народных масс, а среди промышленников.
В Италии тот самый мелкий средний бизнес и тот немногочисленный крупный бизнес, который там есть, ему нужно, чтобы их валюта была на 20% дешевле. Возврат к лире , казалось бы еще недавно это было бы просто невозможный сценарий, но если этого не сделать, с их точки зрения, германские производители, ряд других европейских производителей, той же машиностроительной продукции, их просто задушат. Потому что у них нет денег на инвестиции, они не могут конкурировать. Их единственное преимущество, это более низкие цены.
Вот, пожалуйста, лобби, промышленные лобби, которые в отличие от ситуации в Великобритании, толкавшей все-таки за, за то, чтобы остаться в Евросоюзе, здесь толкают за то, чтобы, может быть, ухитриться выйти из еврозоны. Хотя я лично думаю, что вряд ли на итальянском референдуме народ скажет «нет» предложениям премьера Матео Ренци.
Вряд ли Ренци уйдет. Но тем не менее, это где-то тоже на грани, почти на грани этого решения. И какие последствия этого решения будут, зависит от того, кто победит еще в ряде других стран.
Мы можем ожидать и в Австрии в ближайшее время прихода еще более правого правительства, и более центробежного правительства к власти во Франции. Мы уже видим, что происходит. Там точно ни евро интеграторы.
Да, и в самой Германии, когда президент уже явно «не льет воду на мельницу» канцлера, говорит о том, что мы должны понемножку как-то притормозить с евро интеграцией.
Можно ожидать, что инициировать в той или иной степени торговые войны, то, о чем сейчас так говорят активно про Америку, про Трампа, про торговые войны.
Внутри Европы эти процессы тоже начинаются. Конечно, внутри европейская конкуренция будет освещаться, как совсем другие темы, там будут в основном про социальные вопросы говорить.
На самом деле, она будет рвать Евросоюз и еврозону на части гораздо сильнее, чем, например, Трамп может порвать какие-то связи с американскими торговыми партнерами.
- Главным бенефициаром еврозоны является Германия. Экономическая ситуация кажется достаточно устойчивой. Противоречия между Западом и Россией можно преподнести как умение играть Германией на противоречиях между Соединенными Штатами. Россией фактически строится «Северный поток-2»Германия может пойти на навстречу, если это принесет пользу своим промышленникам. В конце концов, немецкие корпорации в России работают. В принципе, для Германии кажется, что экономическая ситуация, ну, крайне удачно складывается. Так ли это? Почему все говорят о том, что Меркель имеет серьезные шансы не выиграть следующие выборы, на которые она все-таки пошла?
- Нападки на Меркель в представлении большинства людей, которые смотрят на это через СМИ, сводится к тому, что она допустила безобразную эмиграцию. Действительно, там много безобразного. Наверно это проблема, которую придется решать еще много лет. И там наверняка совершено множество ошибок. Но, с другой стороны, Германия довольно неплохо балансировала между Америкой, которая требовала со своей стороны каких-то уступок.
Торговый баланс между Германией и Америкой на сегодняшний день уже 80 миллиардов долларов в пользу Германии. Еще 5 лет назад этот показатель был 30 или 40 миллиардов долларов.
Нападки на Volkswagen, как мы помним, недавно на огромную сумму ограбили под предлогом каких-то экологических норм. Это все отголоски торговой войны.
Когда мы говорим о санкциях против России, от этого страдают все, но там страдают производители каких-то продуктов питания или мебели в Италии или во Франции. Это на самом деле копейки, по сравнению с тем, что теряет Германия - дорогостоящее оборудование в огромных масштабах, которое могло бы идти в Россию, все эти совместные проекты.
Как на самом деле проголосует германская элита, бизнес элита, лоббистские группы в пользу Меркель или нет, будет полностью зависеть от того, насколько она сможет воспользоваться ситуацией, чтобы защитить интересы Германии и в возможной торговой войне с США.
Я могу допустить, что торговая война с США она будет, на самом деле, гораздо сильнее, чем торговая война между США и Мексикой.
Конечно, торговая война может разразиться между США и Китаем. Но, тем не менее, Германия, это явно второй кандидат на большую торговую войну с Америкой.
С другой стороны, как Германия сможет выстроить отношения с остальными странами Евросоюза, чтобы поменьше отдавать и больше пользоваться единым экономическим пространством. При этом максимально использовать все свои исторические торговые связи с Россией, чтобы забирать максимум того, что удастся выжать из ослабления режима санкций.
