Нападение на нефтяные объекты в Саудовской Аравии всколыхнуло рынок энергоносителей. Однако надолго цены на желаемой высокой точке не зафиксировались, и уже к настоящему моменту вернулись на прежний уровень 64-65 $/барр. О том, что стоит за нападением на нефтяные объекты в Саудовской Аравии, кто выиграет, а кто проиграет в результате подобных атак, рассуждает аналитик департамента операций на финансовых рынках СМП Банка Константин Фенченко.
В целом, реакция рынка на атаки в прошедшие выходные в Саудовской Аравии была довольно скромной. Конечно, цены на нефть в понедельник взлетели. Но валюты были в целом стабильны, как и рынки облигаций. И хотя фондовые рынки отступили назад, падение ни в коей мере не было запоминающимся. В процентном выражении цены на нефть выросли на двузначные цифры, но этот рост не произвел впечатления на другие классы активов. Это может быть связано с тем, что всплеск в понедельник только подтолкнул нефть к тем уровням, где она торговалась в мае этого года. При этом она по-прежнему остается намного ниже уровней годичной давности.
Возможно, рынок предполагает, что вся эта неразбериха скоро пройдет. И как сказал Дональд Трамп в понедельник: «Я не хочу войны ни с кем». Как бы там ни было, после скачка нефтяных котировок после атак на объекты в Саудовской Аравии у инвесторов возникли вопросы, и мы попытаемся на них ответить.
Вопрос №1: почему?
Если предположить, что «хуситы в сандалиях» (как их описал один из их собственных союзников), действующие в горах Йемена с АК-47в руках, не имеют ни технических знаний, не материально-технического обеспечения, необходимого для нанесения такого удара, то похоже, что палец на спусковом крючке мог принадлежать Ирану. В последние недели Тегеран подписал долгосрочный контракт на поставку нефти в Китай в обмен на инвестиции в нефтепереработку. А с увольнением ястреба Белого дома Джона Болтона у Ирана появился шанс на переговоры с США. Теперь, когда Саудовская Аравия и Иран находятся на грани войны, Китай вряд ли будет спешить с размещением инвестиций в Исламской республике. Зачем Ирану отрезать себе нос назло своему лицу?Существует история о верблюде и скорпионе. Скорпион хочет пересечь реку и просит верблюда перенести его через нее. Верблюд спрашивает: «Если я повезу тебя на своей спине, ты ужалишь меня, и я умру». Скорпион отвечает: «Но если я это сделаю, то я тоже умру». Подумав, верблюд соглашается перевезти скорпиона через реку. Но на середине реки скорпион жалит верблюда. Когда яд начинает действовать, верблюд спрашивает: «Теперь мы оба умрем. Зачем ты это сделал?». Скорпион отвечает: «Да. Я знаю. Потому что это Ближний Восток».
Шутки в сторону, учитывая вероятный мотив и сроки атак в выходные, есть четыре возможных ответа на вопрос.
1. Иран не стоял за атаками. Вероятное объяснение заключается в том, что нападение было делом рук саудовских мятежников. Абкаик (Abqaiq), подвергшийся атаке, находится в восточной провинции Саудовской Аравии. Мусульмане-шииты, составляющие треть местного населения этой провинции исторически получали мало преференций от эксплуатации нефтяных полей, находящихся под их ногами.
2. Существует глубокий раскол внутри иранского режима. Вполне возможно, что Иранская революционная гвардия (ИРГ) преследует свои собственные цели вопреки администрации президента Рухани. Этим можно объяснить июньское нападение на японский танкер в тот же день, когда премьер-министр Японии Абэ встретился в Тегеране с Рухани и верховным лидером Ирана аятоллой Хамени. В этом сценарии ИРГ активно саботирует потенциальные мирные усилия, чтобы мир не угрожал их положению и, возможно, даже их существованию.
3. Тегеран хочет саботировать IPO Aramco. Возможно, Тегеран решил, что IPO для нефтяного гиганта Saudi Aramco может представлять угрозу для иранского режима, поскольку это даст саудовской королевской семье больше средств, чтобы финансировать квазивойны в Йемене, Сирии и Ираке.
4. Тегеран чувствует себя неуязвимым. Иранское правительство чувствует себя достаточно уверенно, чтобы бросить перчатку прямо в лицо Саудовской Аравии, потому что теперь у него есть (или очень близко к получению) ядерное оружие.
Из этих четырех возможных вариантов первый был бы, безусловно, самым «бычьим». Если бомбардировка в уик-энд была действительно работой внутренних саудовских повстанцев, то мир избежит новой войны и роста цен на нефть. С другой стороны, если Тегеран действительно отдал приказ о нападении, и если у Ирана нет ядерного арсенала, чтобы защитить себя, то иранские политики должны быть более сумасшедшими, чем кто-либо думает, и, конечно, намного более сумасшедшими, чем оценил рынок.
Вопрос №2: кто больше всего выиграет от нынешней неразберихи?
Если Иран и Саудовская Аравия начнут бомбить нефтяные объекты друг друга, то Россия получит самые большие преференции. США также будут в выигрыше, так как теперь они являются чистыми экспортерами энергоресурсов. Другие, политически стабильные производители нефти, включая Канаду, Норвегию и Бразилию, также смогут извлечь выгоду.Вопрос №3: кто проиграет?
Если исключить Саудовскую Аравию и Иран, то Китай, вероятно, понесет самые большие потери. Немногие азиатские страны заинтересованы в высоких ценах на нефть. И меньше всех Китай. Китай, как известно, является крупнейшим в мире импортером нефти, чей баланс счета текущих платежей колеблется от умеренного профицита к дефициту в зависимости от изменений цен на энергоносители. Так что все происшедшее не очень позитивно для Китая в двух отношениях.Во-первых, в краткосрочной перспективе председатель Си Цзиньпин может ощутить, что имеет дело с «идеальным штормом». В самом деле, сначала любящий свинину Китай столкнулся с африканской чумой свиней на местных фермах. Затем на финансовую столицу Китая, Гонконг, обрушился шторм уличных протестов, длившийся месяцы. И теперь, в довершение всего, цены на нефть растут все выше и выше.
Во-вторых, говоря о долгосрочной перспективе, отметим, что Китай только что завершил многомесячные переговоры с Ираном по планам инвестирования сотен миллиардов юаней в Исламскую республику в течение следующего десятилетия, чтобы помочь модернизировать иранскую энергетическую промышленность в обмен на иранскую нефть, продаваемую за юани с 30% скидкой к рыночной цене. Эти запланированные инвестиции будут выглядеть гораздо менее целесообразными, если вокруг строительных площадок будут летать ракеты.
Тем не менее, Пекин не был застигнут врасплох известными событиями. Китай уже давно определил свою зависимость от импорта нефти и газа как одно из своих самых уязвимых мест. В последние годы Пекин упорно работал над решением этой проблемы, наращивая свои стратегические резервы (его импорт нефти намного опережал его непосредственные потребности) и подписывая долгосрочные соглашения о поставках энергоносителей с Россией и Катаром.
Вопрос №4: покупать или продавать облигации?
Если эти атаки приведут к войне, будь то между Саудовской Аравией и Ираном или между США и Ираном, стоит покупать или продавать облигации? С одной стороны, неопределенность и растущие страхи обычно являются «бычьими» признаками для облигаций. С другой стороны, войны обычно носят инфляционный характер, а инфляция - плохая новость для инвесторов в облигации.Известно, что войны носят инфляционный характер (см.Рис1). И хотя в начале военных действий инвесторы изначально ищут убежища в облигациях, то в ходе войны доходность облигаций имеет тенденцию к росту. В самом деле, вместо того чтобы «производить большее с меньшими затратами», что является сутью капитализма, войны переворачивают все с ног на голову. И страны начинают производить меньше с большими затратами: больше бумажной волокиты, больше неэффективности, больше бюрократии и т. д.
Вопрос №5: почему нефть не подорожала больше?
Почему цены на энергоносители и запасы энергоресурсов не растут сильнее, чем есть? По сути, цены на нефть вернулись лишь туда, где они были в мае. Но с тех пор многое произошло: ужесточение американских санкций в отношении Ирана, падение количества активных буровых в нефтяных полях США, продолжается спад в венесуэльском производстве нефти, растет политическая неопределенность в Мексике, кандидат в президенты США от демократической партии Элизабет Уоррен обещает запретить технологию добычи нефти методом гидроразрыва, и теперь атака на саудовские НПЗ.Американский сланцевый бум последнего десятилетия в сочетании с восстановлением добычи в Ираке (десять лет назад Ирак производил 2 млн. баррелей в сутки, а сейчас прокачивает 4,5 млн. баррелей в сутки) и в последнее время ливийской добычи (с менее чем 0,5 млн. баррелей в сутки до более чем 1 млн. баррелей в сутки), возможно, усыпили рынок ложным чувством безопасности, которое покоится на убеждении, что мир наводнен нефтью. Объедините это с растущим гулом выступлений политиков по всему миру — в Германии, Франции, Великобритании, Китае и США,— с заявлениями о том, что они собираются влить миллиарды в «зеленые технологии». Инвесторы в нефтедобычу, естественно, могут прийти в замешательство. Другим фактором может быть то, что в течение последнего десятилетия нефтедобыча была самым провальной инвестицией на фондовом рынке. К настоящему времени любой портфельный менеджер с пронефтяным подходом либо был уволен, либо полностью отказался от инвестиций в нефтяную отрасль, хотя бы ради сохранения карьеры. Более того в течение последней недели финансовые СМИ снова и снова повторяли, в той или иной форме: «Если для того, чтобы нефтедобыча была интересной инвестицией, требуется полномасштабная война, то нефтедобыча действительно не может быть интересной инвестицией!».
Но в этот раз все по-другому. В мире, в котором теперь почти каждый актив оценивается по необоснованной цене, благодаря низкой процентной ставке и вере в то, что центральные банки всегда будут обеспечивать поддержку цен на активы, энергетика вполне может быть одним из немногих оставшихся действительно корректно оцененных классов активов. Существует мнение, что вместо того, чтобы держать в портфеле 10-летнии казначейские облигации США, имеет смысл обратить внимание на акции Total, Royal Dutch Shell, ВР или российских энергетических компаний. И это мнение, на наш взгляд, имеет под собой основания. Во-первых, такие активы могли бы стать буфером на случай дальнейшего роста цен на нефть, перечеркивая нынешнюю парадигму постоянно падающей инфляции. Во-вторых, в отличие от большинства государственных облигаций сегодня, энергетические акции предлагают солидную доходность от 5% и выше (см.Рис2). На наш взгляд, акции нефтяных компаний предлагают достаточно высокую доходность на рынке, которая должна помочь смягчить любой потенциальный спад цен, а это больше, чем сейчас могут сделать государственные облигации.
Источник: СМП Банк
Впрочем, не исключено, что в ближайшие дни нас ждет новый поворот в истории с атакой дронов. Будем следить за развитием событий.
