Совсем недавно Джеффри Барташ в материале для MarketWatch отметил, что «потребители поддерживают экономику США. И похоже, им придется делать это в следующем году. Высокие потребительские расходы позволили экономике противостоять острым политическим конфликтам внутри страны и за рубежом. Домохозяйства увеличили расходы на 4,6% весной и на 3% летом, чтобы компенсировать падение инвестиций в бизнес и снизить разговоры о рецессии».
Это утверждение верно, уверены автора блога Zerohedge. А, учитывая, что потребитель дает примерно 70% экономического роста, никогда нельзя сбрасывать его со счетов.
Самое ценное, что есть в потребителе - это его финансовая безграмотность. Но чего еще ждать от поколения, чей личный девиз «Живем только раз»?
Вот почему компании тратят миллиарды на социальные сети, развитие собственного брэнда, тв-, радио- и интернет-рекламу. Вы наткнетесь на рекламу повсюду, где ее можно услышать, увидеть или прочитать. Почему? Психология потребителя устроена так, что он будет покупать до упаду.
Пока у людей есть зарплата, они будут ее тратить. Дайте им кредитную карту, они превысят лимит. И если кто-то не верит в это, тогда стоит задаться вопросом, почему потребительский долг достиг рекордных уровней?
Этот рекордный уровень долга домохозяйств объясняет, почему мера ФРС «нормы сбережений» в корне неверна: «Разрыв» между уровнем жизни и реальными располагаемыми доходами показан ниже. Начиная с 1990 года одних только доходов не хватало, чтобы обеспечивать уровень жизни, поэтому потребителям понадобился долг, чтобы восполнить «пробел». Однако после «финансового кризиса» даже доход и средства, взятые в долг, не восполняют этот пробел. Сейчас нельзя восполнить годовой дефицит в $2654».
Но если бы потребители несли хотя бы какую-нибудь ответственность, финансовые гуру, такие как Дейв Рэмси, остались бы без работы. Им просто некого было бы консультировать на предмет того, как выбраться из «долговой ловушки», в которую они сами себя загнали.
Однако, как однажды заявил Стив Лизман на CNBC: «На самом деле, долг — это большой мост между теми, кто активно работает и теми, кто активно играет в этой стране, построенной на потребительском долге». Это утверждение, конечно, ошибочно. Однако оно отражает важность потребительских расходов, которые помогают поддерживать экономику в движении.
В 1980-х и 1990-х годах потребление в процентном отношении в экономике выросло с 61% до 68% в настоящее время. Рост потребления стал возможен из-за снижения процентных ставок, снижения затрат по займам и ослабления стандартов кредитования.
В 1980 году задолженность по кредитам домохозяйств составляла $1,3 трлн. Чтобы потребление в процентном отношении в экономике выросло с 61% до 67% к 2000 году, долг пришлось увеличить на $5,6 трлн. С 2000 года потребление в процентном соотношении в экономике выросло на 1% по настоящее время. Чтобы поддержать рост потребления, потребительский долг должен был вырасти на $7 трлн.
Потребовалось больше долга, чтобы увеличить потребление на 1% экономики с 2000 года, чем когда потребление выросло на 6% с 1980 по 2000 годы. Процентные ставки уже достигли исторического минимума, потребители берут значительный долг, а экономический рост идет не такими быстрыми темпами. Так что маловероятно, что им удастся увеличить потребление в процентах от экономики до уровней, которые позволят повторить темпы экономического роста в прошлом.
Долг это негативный фактор для заемщика. Это как раковая клетка для благосостояния человека, поскольку потенциальные сбережения, полученные от дохода, идут на обслуживание долга. Повышение уровня задолженности предполагает повышение уровня обслуживания долга. Фактические располагаемые личные доходы, которые можно было бы сохранить или реинвестировать обратно в экономику, падают. Мираж потребительского благосостояния был основной функцией повышения уровня долга. «Богатство» - это то, что не заимствовано, а «сохранено». Судя по показателям нижеприведенного графика, слишком мало людей усвоили этот урок.
Потребление — это функция зарплаты
Сейчас считается, что «с потребителями все в порядке», потому что они продолжают тратить деньги. Однако эти расходы основаны на «доверии», уровень которого в настоящее время на исторически высоком уровне. Если наложить доверие и личные расходы на потребление, неудивительно, что получится достаточно высокая взаимосвязь.
Это неудивительно. Розничные продажи составляют 40% от расходов на личное потребление, так что у них высокая взаимосвязь с доверием потребителей. Кроме того, высокую взаимосвязь с доверием потребителей имеет трудоустройство. Это же очевидно. Нет работы, следовательно нет зарплаты, а значит нет расходов.
И этот момент Джеффри упускает в своей статье, когда заявляет: «Большинство американцев чувствуют себя уверенно в плане своей работы и перспектив дохода: увольнения и безработица достигли 50-летнего минимума. Они зарабатывают больше денег, экономят больше, чем раньше, не так сильно обременены долгами. Вот почему, согласно опросам, потребительское доверие остается на уровне, близком к максимуму рецессии 2008 года».
Это правда. Уверенность на довольно высоком уровне, потому что высокая занятость, а потребители работают в микромире своей среды.
Кто является лучшим показателем экономической силы? Потребитель, который сокращает рабочее время, заводит семью и пытается свести концы с концами? Или генеральный директор компании, который следит за продажами, ценами, управляет запасами, оплачивает счета и ежедневно управляет изменениями в экономической среде? Достаточно одного взгляда на историю, чтобы понять, что этот уровень различий между доверием потребителей и генерального директора не является чем-то необычным. Это случается каждый раз до наступления рецессии.
Доверие генерального директора ведет к росту доверия потребителей. Инвесторы и СМИ убеждаются, что гендиректор действительно не знает, что они делают. К сожалению, потребительское доверие имеет тенденцию снижаться, поскольку оно следует тому, что говорит ему гендиректор.
Что генеральный директор говорит потребителям, которые потеряли его доверие? «Извините, мы думаем, что вы великолепны, но вам лучше уйти».
Потребителям трудно «доверять» и продолжать тратить, когда они потеряли источник дохода.
Учитывая, что ВВП составляет примерно 70% потребления, ухудшение экономической уверенности остается чрезвычайно важным фактором. А наиболее значимыми факторами, влияющими на потребление, являются потери рабочих мест, из-за которых потребители принимают решение снизить расходы.
Запускается виртуальная спираль в экономике. Сокращение расходов создает дополнительное давление на прибыльность компаний. Снижение прибыли означает рост безработицы и падение цен на активы до завершения цикла. Медвежьи рынки заканчиваются, когда отрицательное отклонение превращается в положительное.
Неужели потребители помогают удерживать экономику от рецессии? Не сомневайтесь. Будет ли так и впредь? Возможно нет. Это то, где все заканчивается, а не начинается. Как и весь экономический цикл. Доверие гендиректора говорит о том, что приближается конец этого цикла. Поскольку работодатели медленно нанимают и медленно увольняют, текущее замедление найма — ранний признак начала конца цикла. Когда потери рабочих мест ускоряются, доверие быстро падает, равно как и потребительские расходы и рынки. И пока финансовые СМИ пускают слюни над новыми «рекордами» этого «бычьего рынка», здесь есть о чем подумать.
