Вопреки обещаниям власти, повышение возраста выхода на заслуженный отдых лишь отсрочило проблему, разрыв между зарплатами и выплатами из ПФР будет только расти.
В России грядет куда более радикальная пенсионная реформа, чем повышение возраста выхода на заслуженный отдых. В противном случае, выжить на ежемесячные выплаты из ПФР будет куда сложнее, чем сейчас. В чем причина, и как найти выход из сложившейся ситуации, обсудили на Гайдаровском форуме-2020.
В восприятии населения, даже после реформы 2018 года пенсии остались низкими как в абсолютном выражении, так и по отношению к прежнему заработку, отметил заместитель директора Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Юрий Горлин. После выхода пенсию человек получает меньше 40% утраченного дохода, и много меньше актуальных на рынке труда зарплат. Кроме того, размер выплат из ПФР не сильно разнится в зависимости от прежней оплаты труда, стажа и прочего. «Сосед работал меньше, чем я, получал копейки, а пенсия у нас теперь почти одинаковая», — рассуждают люди.
«Наши расчеты показывают, что при условии даже небольшого, но стабильного экономического роста в 1,5%, как сейчас, индексировать пенсии на уровне инфляции — не проблема. Проблема в том, что соотношение пенсий и зарплат будет и дальше снижаться. И в какой-то момент это может стать критичным», — отметил Горлин. И чем больше будет экономический рост, тем больше будет расти разрыв между размером пенсий и зарплат.
Еще одна, чисто российская проблема: у нас довольно много работников с такой низкой зарплатой, что даже при сорокалетнем стаже они не заработают на пенсию, превышающую границу бедности. То есть — правительство и впредь не сможет отказаться от пенсионных доплат. Это значит, система уже сейчас не выполняет своей основной функции — защиты от бедности в старости. Если ничего не менять, станет только хуже.
«Если бы мы не повысили пенсионный возраст в 2018 году, то к 2050 году на одного пенсионера приходилось бы 0,85 работника, который платит взносы в ПФР. Пенсионная реформа позволила сдержать снижение этого показателя до 0,99. Но этот прогноз не учитывает нарастания нестандартных форм занятости и расширения неформального сектора», — считает Горлин.ъ
По разным оценкам, сегодня до 35% зарплат выплачивается в конвертах, в обход страховых взносов. Кроме того, чиновники ввели специальный режим для самозанятых и легально освободили людей от уплаты таких взносов. «Возможно, для решения проблемы стоило бы взимать страховые взносы не только с доходов, но и с расходов, превышающих официальный заработок. Цифровые технологии позволяют это сделать. Но в таком случае Оруэлл покажется нам детской сказкой», — отметил Горлин.
По мнению эксперта, старение населения объективно требует пересмотра общественного договора. «Повышение пенсионного возраста несколько улучшило ситуацию, но нужно принимать дальнейшие решения, и, вероятно, они будут приняты. В первую очередь это повышение требований к стажу. Сегодня достаточно отработать 11 лет, через некоторое время будет 15 лет, но этого все равно недостаточно для балансировки системы», — считает он. Наряду с этим нужно реформировать систему досрочных пенсий, менять ставку страховых взносов.
Существуют разные точки зрения о том, какой должна быть пенсионная система будущего. «Есть мнение, что страховые пенсии на горизонте 50 лет должны трансформироваться в пособия по нуждаемости, которые будут выплачиваться тем, кто прекратил работать по старости или по каким-то другим основаниям. Другая концепция, и я считаю ее более реалистичной, заключается в том, что пенсионная система в обозримой перспективе сохранит страховой характер, основанный на принципах солидарности поколений», — отметил эксперт. Главное, по мнению Горлина, чтобы о грядущих переменах было известно заблаговременно, на много лет вперед.
О том, что в обозримом будущем значимую роль начнет играть накопительная пенсионная система, пока всерьез говорить сложно. По словам Горлина, до сих пор доходность НПФ была почти вдвое ниже инфляции. При этом управляющие пенсионными накоплениями получали в виде вознаграждения почти треть дохода от инвестиций.
С тем, что перспектив у гарантированного пенсионного продукта не много, согласна замдиректора Института социальной политики ВШЭ Оксана Синявская. «С точки зрения доходов и их динамики за последние три года, можно говорить, что почти треть работников потенциально могла бы участвовать в накопительной системе. При этом реально уже имеют сбережения и готовы их вкладывать в НПФ только 2,5-6% занятых работников. Это совсем не те цифры, о которых мечтают Центробанк и Минфин», — заметила Синявская.
По ее словам, для 15% работников ставка замещения настолько мала, что делает участие даже в государственной пенсионной системе неинтересным и бессмысленным, и предрекает им резкое падение уровня жизни при условии прекращения занятости. «Более того, исследования нашего института показывают, что за последние десятилетия наметилась тенденция усиления „липкости пола“. То есть — выйти из ситуации низкой квалификации и низких доходов все сложнее», — отметила она.
Что касается неформальной занятости, это, по мнению Синявской, не только и не столько выбор работников. «Те исследования неформальной экономики, которые есть на сегодня, показывают, что причина расширения этого сегмента комплексная во многом связана с особенностями национальной структуры экономики России. Если мы посмотрим, как менялась занятость на протяжении последних десятилетий, то увидим, что наблюдавшийся рост происходил в основном за счет неформального сектора. Уровень занятости в формальном секторе, напротив, сокращался», — заметила она.
В условиях, когда самозанятых и работников с зарплатами «в конвертах» становится все больше, по мнению Синявской, правительству, вероятно, придется сокращать охват населения страховой пенсионной системой. «Но в таком случае неизвестно, на что люди будут жить как в ранние пенсионные годы, когда они еще могут работать, так и после 75 лет. Возможно, в долгосрочной перспективе стоит подумать о введении чего-то вроде базового дохода в старости», — считает Синявская.
В том, что новая реформа пенсионной системы необходима и неизбежна, все участники дискуссии оказались единодушны. «Мы живем на переломном этапе, когда происходит поиск абсолютно новой парадигмы развития пенсионных систем — и у нас, и во всем мире. Но наше основное ведомство, которое должно отвечать за пенсии, Министерство труда, как мне кажется, концептуально к этому не готово», — считает глава Центра правового обеспечения социально-экономических реформ Института законодательства и сравнительного правоведения при правительстве РФ Юрий Воронин.
По мнению эксперта, сейчас нужно сконцентрироваться на солидарной страховой системе. Для подавляющего большинства населения в ближайшие десятилетия она будет основной. «Мы должны четко понимать: мы сохраняем старый общественный договор или предлагаем новый? Вопрос не в выборе страховой или накопительной модели. Это разные ножи, которыми режется один и тот же пирог, формируемый из заработной платы. Основная проблема пенсионной системы не в старении. Проблема в том, что у нас фонд оплаты труда перестал расти теми темпами, которыми он рос: в течение всего 20 века — больше 5%, сейчас — меньше 1,5%. Вот причина кризиса системы. Меняя ее форму, мы не решим проблему. Мы должны в первую очередь определиться с вопросом об источниках наполнения», — считает Воронин. Вместо этого правительство в период с 2005 по 2012 годы снижает тариф страховых взносов на 12%, тем самым еще больше увеличив зависимость пенсионной системы от бюджетных трансфертов.
«Если зарплата у нас усыхает, нужно смотреть в сторону налогообложения роботов, агрегаторов. Чтобы система оставалась самоокупаемой и сбалансированной, нужно найти новые источники», — считает Воронин.
При этом самозанятых он предложил выделить в отдельную категорию. «Нам нужно перестать дотировать их пенсии из общей солидарной системы. Мы должны им предложить другую. Мне кажется, что для них более органична индивидуально-накопительная», — считает эксперт.
